Не отпускай меня - Джулс Пленти

Не отпускай меня

Глава 1. Нара. Неприятности только начинаются!

На дворе май, и каждая молекула воздуха пахнет сиренью. Глаза у меня текут, и я чихаю без остановки. Я победитель по жизни. Если разыгрывается лишний билетик в лотерее неудачников, то я обязательно его выиграю. Как, например, редкую аллергию на сирень и черемуху.

— Нара, может, таблеточку? — сострадательно спрашивает Надя, протягивая мне очередной бумажный платок.

Я высмаркиваюсь, и белое полотно сразу превращается в склизкий комочек. Урны поблизости нет, и я сую его в карман? к остальным таким же.

Таблеточку. Хорошо бы. Но кто-то забыл их купить. И этот кто-то — это я: человек, который весной не может спокойно пройти мимо куста сирени.

— Куплю сегодня, — обещаю я, чувствуя, как слизистая глаз противно набухает.

— Может, заскочим в "Макдак"?

— Не могу! — Я поудобнее перехватываю громоздкую папку с эскизами, которая норовит выскользнуть. — Смена через час.

Вспоминаю, что мне предстоит, и настроение резко падает, пробивает дно и уходит в минус. Последний месяц на работу я хожу, как на заклание, хотя еще недавно летела туда, как на крыльях. Плюсов, как по мне, было достаточно. Во-первых, у меня появились собственные деньги, во-вторых, вкусного кофе хоть залейся и бесплатно, а в-третьих, общение. Я люблю общаться, да и люди попадаются интересные. Например, поэтесса, которая пишет стихи в нашей кофейне. Стихи у нее слишком откровенные — со всеми этими охами-вздохами и «нефритовыми стержнями», — но зато она веселая. А еще есть парень-фанат комиксов DC, который часто дарит мне милый мерч.

Впрочем, человеческий фактор меня и подвел. Я не разобралась еще, кто он: то ли мажор, то ли претенциозный офисный планктон. А, может, и то, и то. Но одно точно — говнюк еще тот! Сначала он показался мне милым парнем, с которым можно поболтать. А потом увидел мой бейджик, и началось.

— Слушай, Нара, да забей ты на него! Может, он и не придет сегодня.

Как же, не придет! Придет, еще как! У него в подвале, наверное, висит мой рабочий график. Нельзя пропустить ни единого шанса подколоть.

— Знаешь, я себя чувствую, как кролик перед удавом. Он меня гипнотизирует, и я несу какую-то чушь.

— Тебе надо проще относиться к такому. Он же не первый, кто подкалывает тебя из-за имени. Папка твой был большой оригинал, зато вряд ли в Москве найдется много девушек с таким именем.

Дотнара. Это мое имя. Знаете, была такая причуда в советские времена, когда детей называли Владленами, Октябринами и прочими именами, которые были выдуманы в честь новорожденного государства. И это еще не самая жесть в плане сокращений. Дотнара — дочь трудового народа. Ха. Той страны уже нет. Да и не жила я в ней, и знаю, что там происходило только из уроков истории. Дело даже не в том, что мои родители хотели соригинальничать, как сейчас, когда девочек называют Дейенерис или Кхалиси. Меня просто назвали в честь бабушки.

Впрочем, я обычно представляюсь всем Нарой, но в нашей кофейне на бейджах принято писать полные имена. Вот все и знают. Кто-то не обращает внимания, кто-то удивляется, кто-то даже делает комплименты. А кто-то хейтит. Таких мало, и он один из них.

— Нара, а ты не думала, что он просто хочет подкатить?

— Тогда он отбитый неадекват.

— Может, у него просто мало опыта или побывал на курсах агрессивного пикапа?

Я морщусь. Ненавижу пикаперов.

— По-моему, он просто говнюк.

— Симпатичный говнюк- неадекват?

Этот вопрос вводит в ступор. Вспоминаю его. Симпатичный: высокий, с темными волосами и глазами. Я бы сказала, что в моем вкусе, если бы не подколочки, подковырочки и какое-то презрительное отношение.

— На любителя, — отмахиваюсь я, делаю глубокий вдох и добавляю: — Ладно, пора на смену.

Моя форма — это белый верх и черный низ, а сверху — темно-зеленый фартук. Я приглаживаю собранные в пучок волосы, беру стопку планшетов, которые используются в качестве меню, и иду в зал.

Он там. Ну за что мне это? Сидит и ржет в компании рыжего парня. Разворачиваюсь так резко, что чуть не сбиваю с ног Алину, которая несет поднос с чаем.

— Прости, — шепчу я и бегу к бару, где стоит Вера.

Вера собирает в хвост ярко-малинные волосы. Хорошо, что наша кофейня эта — демократичное, и здесь никто не станет фукать из-за ярких волос или пирсинга.

— Спаси меня, прошу! — умоляю я.

— Что такое? — спрашивает она и, прищурившись, сканирует зал.

— Ты не могла бы обслужить девятый столик?

— Опять пришел твой поклонник? — ухмыляется Вера.

— Вера, пожалуйста, — гнусавлю я и опять чихаю.

— Будь здорова. Хорошо, сжалюсь! Но только потому, что ты опять в соплях из-за сирени.

Забирает у меня планшет и походкой грациозной пантеры и с воинственным выражением лица шагает к столику.

Я прячусь за баром и наблюдаю за происходящим. Он ей что-то говорит, Вера кивает и идет обратно, делая мне знак, что сражение проиграно еще до начала.

— Сказал, что свои кровные вложит только в руки истинной Дочери трудового народа, и еду примет тоже только из ее рук. Прости.

Беру планшет и тащусь к столу. Мало мне соплей и слез от сирени, так еще и этот!

— Посмотрите меню, а я подойду к вам чуть позже, — выговариваю скороговоркой, плюхая планшеты на стол.

Смотрит на меня нагло и в упор. Глаза у него прожигающие. Нас, голубоглазых людей, надо защищать от этого темноглазого гипноза. От таких глаз не спрятаться. Взгляд скользит по мне, отмечая каждое несовершенство: красные глаза, припухший нос и, наверное, даже замазанный тональником прыщ на подбородке.

— Нет, Дотнара! Подождите, мы сейчас быстро закажем.

Я хочу сказать, что есть и