Броуновское движение - Алексей Константинович Смирнов
Я ж медик все-таки. Одно из преимуществ медицинского образования - умение давать простые названия сложным вещам. Патология влечения, например.
Следопытство
Когда-то давно я прочел работу Овчинникова, посвященную Англии. Название тому труду - "Корни дуба" (о других ассоциациях, которые оно во мне вызывает, расскажу в другой раз; замечу только, что и о нас можно написать книжку с таким названием). И там автор удивлялся манере англичан мыть руки в раковине, заткнув дыру пробкой. "А мы не такие, - роняет автор не без гордости. - Есть, может быть, что-то в этом родное, национальное, Любовь к Воле, желание умываться под бегущей, ничем не сдерживаемой, струей..."
Сегодня я вспомнил про эту любовь к вольнице, когда в очередной раз увидел: в ванне побывал кот. Там остались его следы, не особенно чистые.
Я не понимаю, почему моего кота постоянно притягивает вид и шум льющейся воды. Ничего ему там не светит. Пить ему дают, сколько хочешь. За особые вольности, помнится, даже запирали там.
Загадка.
Он лезет туда даже, когда ничего не льется.
Наверное, прав был писатель Овчинников со своим выводом: есть в моем коте нечто исконно отечественное, наше, влекущее его к крану, к Источнику. Тут сомнений нет, я обоих его родичей (котовых) знаю лично, та еще публика.
Есть в нем, конечно, и некоторые другие вещи, в которых тоже не замечены англичане. Ну, замнем.
Незримый бой
Я еще в раннем юношестве знал, почему наша милиция плохо ловит преступников.
В чем дело, дошло до меня в вытрезвителе - но был я там не зачем-нибудь, а в качестве понятого дружинника, помощника милиции.
Милиция выворачивала карманы, а студентов-медиков привлекали к составлению описи.
Мой словарь, между прочим, обогатился тогда новыми аббревиатурами. У всех доставленных и приволоченных обнаруживался единый джентльменский набор, малая потребительская корзина, вот она:
НОСПЛАТОК
БРЮЧРЕМЕНЬ
ЛОМРАСЧЕСКА
РАЗНЫЕ БУМАЖКИ
Насчет последнего я часто задумывался: это-то, может статься, самое главное! Это может быть, например, квитанция от чемодана Корейко!
Но ни с кем своими догадками не делился, будучи оборотнем в форме дружинника - то есть в повязке. Мне полагались еще свисток и фонарь, но такого даже у самой милиции не было, поэтому она бьет молча и не глядя.
Судьба неразумного
Бессонница выдалась экзотическая.
Часу в первом ночи во дворе началась пальба. Не какая дурная, а настоящая, пистолетная. Бахнуло раз восемь.
Я метнулся к окну, чтобы выглянуть и узнать, какого рода вещь угодит мне в лоб. Но одумался, притих, затаился.
А после всю ночь за окном орал чужой кот, который застрял на дереве. И я его слушал.
Он и сейчас там торчит. И что сделаешь? Высоко.
Наступил день, и неразумный уличный кот был спасен трактористами.
Они, эти грубые и неотесанные мужики, ловили в кузов трактора железо, летевшее с крыши. Но вот - никогда не надо раньше времени дурно судить о людях! Потому что они, будучи на деле душевными и жалостливыми, уже хитровато поглядывали на кота, они уже решили его спасти, но тянули время: пускай хлебнет лиха, умнее будет. И вообще, спешить некуда.
Потом началась спасательная операция. Трактор подъехал к дереву, крякнул, задрал кузов - тоже чем-то похожий на этих мужиков. А главный тракторист перебрался на дерево и отодрал кота от сука. Тот раскровенил спасателю лицо, за что был назван блядью.
Кот, однако, не внял уроку.
Через полчаса я, выйдя во двор, увидел, как он ходит и громко орет, нарываясь на неприятности. Умный на его месте сидел бы тихо, в подвальчике специально существующем. А этот выступал. Минутой позже он уже молча мчался, болтаясь, захваченный девочкой на роликах.
Карма такая.
И вообще эту карму надо тонко прочувствовать, прообонять.
В магазине напротив, например, два человека лет тридцати принялись за автомат с игрушками. И вытащили с первого раза, но только совершенно неопределимую, неназываемую. Это были такие розовенькие ягодички, плюшевые.
Счастливцы ржали, захлебываясь: Надо же! с первого раза - и сразу жопа.
В Столыпинском вагоне
Я становлюсь рассказчиком сугубо кошачьих историй. Но - не могу молчать, как выразился, по-моему, еще один автор, который тоже, помнится, про лошадь написал прилично.
Вторая перевозка на дачу прошла тревожно.
Прямо в электричке сволочной кот нассал в свою тюремную сумку.
Это была специальная сумка, дорогая, с особенным решетчатым оконцем, прутья которого не перекусишь кусачками.
Уже в метро кот смекнул, что ему предстоит возвращение в зону - нумер семь по Приозерской ветке, - где его в июне месяце опустили местные коты. Исполнив на свой манер "Владимирский Централ", он стал вырываться.
А в электричке из клетки брызнуло, и вагон мгновенно и окончательно ароматизировался.
Впрочем, некоторые пассажиры проявили удивительную терпимость к этому факту.
- Вы не могли бы закрыть окно? - обратилась ко мне дама, сидевшая спереди. - Неужели трудно?
- Извините, - жалобно улыбнулся я. - Но будет сильно пахнуть.
- Да? - поразилась дама и больше с просьбами не обращалась. Наверное, для среды ее обитания этот запах был совершенно нормальным.
Мы ехали молча.
Эдмон Дантес, запертый в клетку, стал рвать прутья, рыть подкоп и частично преуспел в этом.
Я поделился с женой:
- А представляешь, какое унижение! Он такой чистоплотный.
- Что-то ты очень на себя проецируешь, - сказала жена.
Дальше мы стали думать, что делать по прибытии на место. Если продолжить литературные аналогии и вспомнить, что кладбищем замка Иф является море, то, по моему мнению, разумно было несколько раз погрузить сумку в озеро вместе с котом.
Но мы ограничились тем, что просто вытряхнули его в куст смородины и запретили входить в дом.
...На зоне кот немного освоился, потому что Смотрящего куда-то увезли по
