Шоколад - Тася Тараканова
Заплатил! Это правда!
— Сюда попадают только по собственной воле и абсолютно бесплатно.
Сокрушительный удар бомбанул без предупреждения. В то время как я сидела в подвале, слушала музыку в наушниках, наблюдала в визоры мирную картинку, мой дом рухнул. Полковник безжалостно содрал наушники и визоры, выволок меня из подвала и указал на руины. Воображаемая картинка оказалась иллюзией.
Уйди.
Попыталась оттолкнуть врага скрюченными пальцами. Он ещё сильнее сжал меня.
Пусти! Гад!
Моей ненавистью можно было сжечь маленькую Вселенную. Но ненависть — предательница обернулась против меня. Ноги подкосились, полёт в чёрный космос произошёл молниеносно.
Множество пар кружились разноцветным потоком, светились улыбками, рассыпали огни от блестящих в свете софитов одежд. Женщины манили сияющими глазами, мужчины одаривали спутниц восхищёнными взглядами.
— Отправили бы её домой, и никаких проблем.
Около стены я замерла восторженной статуей. Музыка взлетела к потолку, спустилась вниз, подхватила и закружила пары
— Проблемы, мой друг — это пинок из тёплого болота, в котором ты засиделся.
Они пролетали мимо меня счастливые и невесомые.
— Извините, конечно, за грубость, но Майя могла несколько раз погибнуть. Зачем так рисковать?
— Поверь мне, Майя на своём месте.
Мне не нравиться это место
— Мне кажется, она пришла в себя. И подслушивает…
— Майя?
Я с трудом разлепила веки, сразу не поняла, где нахожусь. Прийти в себя получилось не с первой попытки. Перед глазами плыли образы праздника, захотелось вернуться обратно. Может мне посчастливится с кем-нибудь потенцевать.
— Симулянтка, хватит притворяться.
Отвали
— Ты даже простуду не заработала после…всех приключений, а сейчас лежишь как дохлая рыба. Неблагодарное дело с тобой возиться. Только в табло за тебя получать.
Виктор наклонился ко мне с кружкой, из которой торчала трубочка.
— Пей, красавица. Черничный морс, сам готовил.
Отогнав смутные образы праздника, потянула из трубочки безвкусный тёплый напиток. Сахара пожалел…
Виктор приложил ладонь к моему лбу.
— Температуры нет. Говори, где болит?
Такой сон обломал
Виктор отстранился от меня, покачал головой.
— Опять в молчанку играем? Пётр Григорьевич, я так не могу лечить. Сами с ней разговаривайте.
В раскрытое окно проникал свежий лесной воздух. Кажется, сейчас утро. Взгляд скользнул мимо доктора и наткнулся на лицо полковника. Он сидел поодаль в кресле и устало наблюдал за нами.
— Виктор, иди пока.
— Ну, наконец-то.
Док с облегчением поставил кружку на прикроватный столик, встал и быстро покинул комнату. Полковник сидел, положив подбородок на сцепленные руки, смотрел на меня. Он смотрел так, что спутались мысли. Красивые глаза у него, выразительные, и губы чувственные, манкие, целуется, наверное, хорошо. Внезапная мысль, что за поцелуем случится большее, заставила отвести взгляд. Ну, его к чёрту, гипнотизёра. Размякла я после красивого сна, образы дурацкие в голову лезут. От полковника надо держаться подальше, я его властную натуру сразу раскусила.
— В туалет хочешь? Помогу дойти.
Неожиданно! Я напряглась, мысленно обследуя своё тело. Боли вроде нет, только сильная слабость. Что на мне? Трусы, футболка, бюстгальтера нет. Терпимо. А в туалет, действительно, сразу захотелось. С его помощью? Ужас! А под себя? Переборола лишнюю в данном случае стыдливость и чуть заметно кивнула.
Полковник неторопливо размял, видимо, затёкшую шею, встал с кресла, подошёл к кровати, откинул одеяло, аккуратно и как-то правильно подсунул под меня руки и поднял. Стало так неловко, что я зажмурилась. Не думала, что понесёт на руках, представляла, что просто подстрахует, чтобы не упала. Он поставил меня на ноги возле унитаза, легко убрал со лба прилипшую прядку волос.
— Держишься?
Мышцы ныли и отзывались неохотно, ноги тряслись, но я кивнула. Быстрее умру со стыда, чем смогу при нём сесть на унитаз.
— Подожду за дверью.
Справив свои дела, спустила воду и с тоской посмотрела на душевую кабинку. Голова потная, волосы сосульками, тело липкое. Когда я успела так вспотеть?
— Готова? — мужчина заглянул в приоткрытую дверь, увидев, что я стою, вошёл, внимательно посмотрел на меня. — Хочешь помыться?
Не поднимая глаз, я кивнула.
— Сядь, пока я настрою.
Полковник опустил крышку унитаза, придержал, пока я садилась. Чёрт, чёрт, чёрт! Как же неудобно! Да, ладно. Дело житейское. Исподтишка стала наблюдать за ним. Как он регулировал воду, вытащил из ящика новую красную мочалку в форме рукавички, положил её на полочку в душевой, принёс полотенце и оставил рядом с кабинкой.
— Сама помоешься?
Завесив волосами склонённое лицо, я ещё раз кивнула. Быстрей бы ушёл. Дикая неловкая ситуация сковывала не меньше физической слабости. Иди, иди отсюда!
— Всё, ухожу. Не бойся.
Сидя на полу душевой, я медленно мыла голову, тёрла мочалкой тело, скребла пятки. Полковник не беспокоил, не заглядывал, не смущал, дал мне столько времени, сколько я смогла выдержать сама.
Размякнув до состояния желе, я выбралась из запотевшей кабинки, подобрала полотенце и завернулась в него. Осталось дойти до кровати. Зря боялась, выползая из ванной, что полковник броситься ко мне. Постелив на полу покрывало, он уснул на нём рядом с кроватью. Словно тень, я скользнула под одеяло и выдохнула. Не шелохнулся даже, пока я шла. Пусть спит, мне спокойней.
Стук в дверь разбудил мужчину, он мгновенно сел, осмотрелся по сторонам. Увидел меня в одеяле до подбородка, настороженно наблюдающую за ним.
— Ты всё? Молодец.
Из-за двери донёсся голос.
— Пётр Григорьевич, вас спрашивают.
Легко поднявшись из положения лёжа, полковник потёр лицо и быстро покинул комнату. Я слезла с кровати, чтобы закрыть дверь на защёлку, и замерла, услышав в коридоре женский голос. Игривые интонации, смех, глухое бурчание в ответ. Сердце забарабанило о рёбра. К полковнику пришла кто-то их наших, других тут не водилось.
Одну ягодку беру, на вторую смотрю, третью примечаю.
В последнее время, полковник стал слишком добр, и я засиделась, наслаждаясь бесплатным сыром. Признаться честно, всё-таки размякла от щедрот полковника. Вирус доверия к садисту надо пресекать в зародыше — всё это уже было в моей жизни.
В колонии достаточно женщин, из них найдутся те, которые с удовольствием произведут бартер с начальником, материальные блага на интимные услуги. А почему собственно, я так ядовито сужу своих товарок по несчастью? Себе-то можно сказать правду и не задирать нос перед другими. Я одна из них, такая же, мне нечем гордиться, не за что их презирать. Женский голос в коридоре, чей бы он ни был, всего лишь шанс слабого существа улучшить бытовые условия и… получить удовольствие, если повезёт. Кому-то обязательно повезёт.
Мысли свернули совсем не туда, я словно впала в амнезию, забыв о том, что сказал полковник в яме. Где-то в
