Шоколад - Тася Тараканова
— Сегодня тепло. Давно не припомню такую погоду. Тебе будет жарко.
Не обратив внимания на слова полковника, я остановилась в коридоре, глядя на него исподлобья, ожидая, когда он скомандует идти.
На улице светило солнце и, действительно, припекало. Калитка между территориями так и осталась открытой, наверное, с целью безопасности после землетрясения. К Виктору я зашла вместе с полковником. Он хмуро кивнул доку и, не сказав ни слова, повернулся и вышел. На скуле дока красовался чуть поблёкший фиолетово — желтоватый синяк.
— Привет. Мне надо тебя проверить. Садись.
Док вызывал во мне двоякие чувства. С одной стороны он был циник и трус, с другой я понимала, что мои претензии к его «облико морале» несостоятельны. Аномальная зона принимала только аномальных людей. Витька был не самым отвратным экземпляром на фоне других, иногда он даже искренне переживал за меня.
В течение следующего часа док измерил температуру, проверил горло, послушал стетоскопом, постукал по коленке, поводил перед носом молоточком, попросил несколько раз присесть, измерил давление и вынес вердикт.
— Отклонений не вижу. Но всё же предлагаю поставить капельницу. Лишней не будет. Стресс и всё такое…
На «всё такое» я даже бровью не повела. Похоже, «всё такое» я смогла выдержать без существенных потерь, мой организм мобилизовал все ресурсы.
В молчании мы прошли в процедурный кабинет. Устанавливая капельницу, док, явно разнервничался.
— Зря ты злишься? Я не знал, что ты в яме. Егор всех убедил, что вытащил тебя и отвёл в комнату.
Повернула голову к стене. Не хочу его слушать. Наверняка врёт, Егора испугался, вот и не стал на конфликт нарываться, не пришёл в общежитие, не проверил.
— Знаешь, я первый раз такую грозу попал, а землетрясение вообще мозги отключило. Многие растерялись. Но не Пётр. Его ведь не ждали, никто не встретил. Ему пришлось бежать в лагерь от вертолётной площадки. Эвакуируемся с территории, и тут он в воротах. Выскочил как чёрт из темноты, глянул на женщин и давай орать. Где Бортникова? Сразу заметил. А никто не знает. Всех вывели из общежития, а тебя нет.
Док подготовил капельницу, стянул руку жгутом и уколол иглой. Я вздрогнула. Никогда не привыкну.
— Больно?
Приятно
— Никто и подумать не мог, что ты в яме сидишь. Вокруг молнии хлещут, над головой гремит, земля шатается. Все в панике, никто не догадался женщин посчитать. И Егор — сволочь впереди всех бежал. Кирилл, видимо, сообразил, где тебя искать и к Петру. Они выцепили Егора и погнали обратно, я за ними. Около ямы меня чуть Кондратий не хватил. Молнии сверкают, на дне ямы трещина огромная, и пусто. Еле оттащили полковника от Егора, убил бы, если бы ни Кирилл. Пётр ведь хотел сбросить Егора в яму.
Виктор поправил систему, пошелестел чем-то на столике, оглянулся на меня.
— Пётр Григорьевич сказал, ты сама выбралась. Не хочешь рассказать?
Нет
— Зря ты так. Полковник переживает. Первый раз вижу его в таком состоянии, — док печально вздохнул. — Ладно, отдыхай.
Виктор ещё несколько раз заходил ко мне, чтобы проверить. Каждый раз я безучастно смотрела свозь него и молчала. Я не весовщик совести, но и сделать вид, что всё нормально, не получилось. Капельница закончилась, Виктор вытащил иглу, залепил пластырем руку, я поднялась и двинулась к выходу.
— Подожди, Пётр сейчас за тобой придёт.
Пропустила его просьбу мимо ушей и вышла. Пройдя несколько метров, свернула в кусты, потом за угол дома и дальше к лазейке в ограде, которую показал док. Сегодня я была умнее. Выбравшись наружу, я зашла в лес и пошла вдоль ограждения к дороге, дойдя до неё, двинулась рядом под защитой деревьев.
Пять километров для меня сейчас не шутка, поэтому силы стоило беречь. Когда ворота колонии скрылись из глаз, я вышла на дорогу. Брести по дикому лесу гораздо труднее, чем по грунтовке.
Я поступила довольно безрассудно, сбежав из лагеря, но это не волновало меня. Почувствовав изменившееся настроение полковника, который создал мне привилегированные условия, я не разомлела от счастья. Наоборот мне хотелось задеть его, взбесить, сделать больно. Ничего серьёзного я не планировала, да и не могла позволить ничего такого в условиях колонии, но всё же некоторые варианты у меня имелись.
Помня о переменчивой погоде, я утеплилась, но не ожидала, что будет так жарко. Под ветровкой и толстовкой я вспотела, поэтому сняла их и завязала рукавами на поясе. Лесная прохлада хоть и освежала, но теперь хотелось пить. С каждым шагом жажда одолевала всё сильней, усталость валила с ног. Рано мне ещё такие марш-броски устраивать. Отдохнула пару раз, посидев на траве, сорвала несколько ягодок земляники. Хотела пощипать ещё, но углубляться в лес я теперь боялась, помня о своём географическом кретинизме.
На взлётке стояла машина смотрителя. Облегчённо вздохнув, я вышла из-за деревьев и двинулась к дому.
Когда мужчина открыл дверь, мы замерли, глядя друг на друга, а потом я кинулась в объятия.
— Майя! Слава Богу. Я так переживал.
Я не смогла сдержать слёз, вспомнив, его неподвижное тело в луже воды.
— Проходи, что мы на пороге. Сейчас чай поставлю.
Иваныч засуетился, включил чайник, стал выставлять на стол печенье, сушки, конфеты, варенье, мёд, чай в пакетиках.
— Сейчас попируем!
Он праздновал мой приход от всей души, со слезами, которые прятал, украдкой смахивая со щёк. Мы радовались друг другу как бойцы после смертельной заварушки, в которой хоть и не победили, но выстояли. Сглотнув ком в горле, я жестами показала, что не могу говорить. Иваныч огорчённо покачал головой.
— Приболела? Бывает. Пройдёт, это ненадолго.
Я кивнула, соглашаясь, указала пальцем на него, желая послушать рассказ Иваныча.
— У меня всё в порядке, как видишь. Я — мужик крепкий, деревенский. Полежал чуток, да и оклемался. А Егора в наручниках увезли. Судить будут.
Чайник вскипел, я выбрала пакетик со вкусом черной смородины. Пила, наслаждаясь душистым запахом и неспешным рассказом Иваныча про дочку, зятя, про квартиру, в которой они делают ремонт. Житейские мелочи, которые в этой глуши казались недостижимым миражом, грели душу, как горячий чай согревал тело. За окном послышался шум мотора, Иваныч напрягся, суетливо оглянулся по сторонам.
Я попыталась улыбнуться, незаметно проверив в кармане жилета камень. Снаряд не падает два раза в одну воронку.
Хлопнула входная дверь, быстрые шаги в коридоре, в комнату вошёл полковник. Я бы сказала, ворвался. Иваныч облегчённо выдохнул.
— Пётр, привет.
Полковник кивнул ему.
— Забираю у тебя девушку.
— Что случилось?
— Всё нормально, — глянул в упор на меня. — Вставай, пошли. Из-за тебя
