Шоколад - Тася Тараканова
— Не горячись, Пётр Григорьевич. Майя обо мне беспокоилась.
— Спросить нельзя было?
Неторопливо поднялась из-за стола, пошла к двери. Полковник последовал за мной, чуть не наступая на пятки. Я резко остановилась. Ощущение чужой грубой ладони хватающей меня за шею, заставило замереть. Нельзя никого оставлять за спиной.
— Что опять?
Жестом указала ему идти вперёд. Кажется, он чертыхнулся сквозь зубы. Взяв меня за руку, повёл за собой. На улице я выдернула ладонь из его руки, упрямо сжав губы.
Мотор пикапа не был заглушен.
— Садись вперёд, обсудим твоё поведение.
Нечего обсуждать
Я не священнослужитель, грехи не отпускаю. Демонстративно полезла в кузов. Навестить Иваныча, за которого всё время болело сердце, я была обязана. А что взбеленился полковник, так этого я и добивалась, мстительно радуясь своей выходке. Не зря тайно сбежала, пришлось ему понервничать. И всё же хорошо, что он приехал, пешком я бы сегодня не дошла.
Встреча с Иванычем растревожила. Мысли опять свернули к сыну. Надеюсь, воспитательница справляется с Данилкой. В общем, он спокойный ребёнок, может часами играть со своими фигурками, что-то бормоча себе под нос. Читать умеет, стихи учит легко, память отличная. Хорошо, что я всё подготовила к первому сентября, не придётся нервничать и суетиться. Я перебирала дела, связанные с первым сентября. Форма есть, жилет с шевроном школы, рюкзак, с классным руководителем познакомилась, требования записала, взнос внесла. Что ещё?
За суетливым круговоротом мыслей я прятала от себя главное. Как мне набраться храбрости и уйти от мужа? Как построить жизнь без него, ведь тогда у сына всё изменится. И школа, и жильё, и друзья. Смогу ли я оплачивать кружок по рисованию, футбольную секцию, хоть изредка посещать с ним бассейн и скалодром? Придётся всё безжалостно рушить, выдирать себя и его из привычного мира.
Я должна это сделать. Прежняя жизнь была тюрьмой, куда я добровольно посадила себя, захлопнула дверь и выбросила ключ. В яме я поклялась, что всё изменю, если останусь живой.
Глава 9. Побочный эффект
Напряжение последних дней врезало без предупреждения. Обычно всё так и происходит. После посещения Иваныча, на следующий день к вечеру заболела голова и, кажется, поднялась температура. Стук в дверь с известием об ужине (я так и жила в гостевой комнате) заставил подняться, открыть дверь и выйти в коридор. Полковник как всегда сразу ушёл. Одевшись и обувшись, я вышла из здания, решив самостоятельно добраться до Виктора.
Очнулась я возле ограждения, сооружённого вокруг ямы. Посмотрела по сторонам, не понимая, как добралась сюда. Обернулась на одноэтажное здание, скрывающее меня от людей. Вокруг ямы вбили железные штыри и натянули между ними широкие оградительные ленты. Они смеются? В тумане никакие ленточки не спасут от падения. Поднырнув под ограждение, я подошла к краю ямы и уставилась в неё. Разлом в рассеянном сумраке подступающего вечера выглядел совсем не жутко, сама яма стала как будто шире, больше и глубже.
Немного постояв, я уселась на край ямы, свесив ноги. Неизвестная сила магнитом притянула меня сюда, словно, яма хранила важную тайну, хотела что-то мне передать, Таращиться в яму в какой-то момент надоело. Нет, здесь на краю мне ничего не понять, надо спуститься вниз. Трещина, конечно, жутко напрягала, но я находилась с другого края, места, чтобы разместиться хватало, поэтому я решилась.
Держась руками за траву, опустила вниз ноги, заскользила по стенке ямы животом и прыгнула. Получилось на удивление легко. Страха не было. Напротив, внутри возникло предчувствие, словно я сделала правильно, приблизилась к чему-то сокровенному.
Чего я так боялась, очутившись тогда здесь? Ничего пугающего. Страх был внутри меня, яма же смотрела внимательно и остро, словно желая что-то передать. Не придумав ничего лучше, я провела ладонью по земле. Села на корточки и прикрыла глаза. Что я хотела понять? Что она хотела сказать? Кажется, я отключилась, и пришло видение.
Подхожу к нашему дому, смотрю на окна родительской квартиры, поднимаюсь по лестнице, захожу в дверь. В комнате на кровати больной отец. Вижу его исхудавшее лицо, сажусь рядом и обещаю: «Я вылечу тебя, папа. Вылечу тебя».
Сколько продолжался мой транс? Сколько прошло времени, пока сидела, склонив голову к коленям, закрыв глаза? Почему опять этот сон? Ответ пришёл тихо, без вспышек и грохота, без толчков земной коры и ливня с небес. Не папу обещала вылечить девочка Майя, а мужа, который занял его место. И лечила она его самоотверженно собой, безвозвратно теряя себя.
Пора выйти из детского возраста, Майя, тебе давно не четырнадцать лет, ты не беспомощный ребёнок рядом со строгим родителем.
Паника на миг окатила холодной волной, когда я открыла глаза и посмотрела наверх. Мне не выбраться отсюда. Не выбраться! Слабость такая, что трудно держать глаза открытыми. Кричать? Звать на помощь? Никто не услышит. Яма глушила звуки, пеленала волю, требовала остаться. Что я наделала! Ноющая боль разрасталась, заполняя голову.
Зашуршала земля, кто-то спрыгнул ко мне, тронул за плечо.
— Майя?
С трудом разлепила глаза. Полковник.
Крепкие руки подняли меня с земли, встряхнули.
— Зачем ты залезла сюда? Что опять случилось? Ты можешь, наконец, ответить?
Нет
— Пожалуйста, не сходи с ума.
Просто температура
— Не сходи с ума, Пчёлка!
Откуда он узнал? Так меня называл только папа. Моя маленькая пчёлка. Весёлая пчёлка. Проказница пчёлка. Столько всего придумывал он по разным поводам. Нет, я же не сказала фамилию. Просто есть мультик про пчелу Майю. Солёные дорожки расчертили щёки. Полковник обнял меня, я загородилась локтями, прижав согнутые руки к груди. Не хочу прикосновений.
Не хочу!
— Всё образуется. Не думай о том, что будет. Просто не думай об этом сейчас. Я знаю, что твой муж совершил аварию, ты не виновата. Я поднял записи с видеокамер. В тот день в аэропорту он сел за руль, нарушил скоростной режим, сбил человека и пересадил тебя на водительское место. А ты зачем-то взяла вину на себя.
Слёзы текли по щекам, отчего лицо полковника расплывалось в сумерках, когда я подняла голову, встречая взгляд стальных серых глаз.
— Зачем ты согласилась ехать сюда?
Муж заплатил. Только два месяца
Его лицо словно исказила судорога, дрогнула линия губ.
— Муж не рассказал тебе, что такое аномальная зона? Что два месяца здесь идут за два года? Я не удивлюсь, если он сказал, что заплатил за тебя.
Голова кружилась, ноги подкашивались, изнутри поднимался жар, который вдруг сменился ледяной волной.
