Илья и черная вдова - Галина Валентиновна Чередий
Спустя несколько часов мы мытые, сытые и чуточку пьяные ещё сидели на кухне за столом. Серегу уже мать домой забрала спать укладываться, Нюська уснула сидя, и я ее тоже тихонько перенес в постель.
– Я знаю, что офигеть какая бестактная и все такое,так что извиняюсь авансом, но меня порвет, если не спрошу, - немного поерзав, начала Лизавета. – Видать, папаня-то Нюськин не сильно ей внимание уделял, потому как она о нем и не говорит вообще. Что ни рассказывала – все только о себе и маме, а его как и не бывало.
– Лись… – накрыл ее руку Антон.
– Ну что? Я же не из пустого любопытства спрашиваю. Может, просто еще не дошло до ребенка. Переживаю, между прочим.
– Яков был хорошим человеком и отцом, Лиза, - Инна покосилась на меня и качнула головой. - Просто… такого склада и воспитания, которому чужды всякие там нежности и… ну не знаю… заигрывания. Мне он сразу же и совершенно четко сказал, что женится потому, что его дочери мать нужна. Потому кақ девочку растить и воспитывать – бабское дело, как и пацанов, пока несмышленые. А роль мужчины – быть добытчиком таким, чтобы ни в чем не было отказа или недостачи, поэтому домой он возвращаться должен отдыхать, а не возиться с кем-то и не вникать вообще в быт. Сказал, что в семье его родителей так было,и он в своей такого җе хотел. Так что, настоящего общения с Нюськой у него по факту и не было. Чаще всего когда приходил – она уҗе спала , уходил – еще спала , а если в выходные дома оставался, то дружеские посиделки затевал, а ребенку там не место. Как-то так…
– Α,то есть она тебе не…
– Не дочь? Неправда. Не по крови, да, но дороже нее и мамы у меня никого на свете нет. И за это я тоже Якову благодарна.
– Стесняюсь спросить, а у тебя к нему любовь такая была до смерти, раз согласилась или все дело в расчете?
– Лизавета! – рыкнул я. - Стеснялась бы – не спросила.
– Я сразу заранее извинилась.
– Любви не было, Лиза, но была огромная признательность с моей стороны… была. - Инна прикусила краешек губы, глядя в свой бокал с вином. – В родных местах у меня не слишком радужные перспективы были семью создать из-за определенной репутации. Да совсем никаких, чего уж там. Это здесь в городе, двадцатый век (напоминаю: наш антураж – условные лихие девяностые. - прим. от автора), а там в глубинке местами до сих пор средневековье. Наши селяне были уверены, что со мной связаться мужчине – к скорой смерти. И, может, не так уж и неправы были.
– Это что, типа загоны по мистике какие-то? – фыркнула рыжая любопытина.
– Кончай свои пытки! – велел я, но Инна покачала головой.
– Нет, Илья, oно даже лучше, если сразу расскажу, - она посмотрела со значением, давая понять,что ожидает серьезного отношения. Лебедушка, думаешь раз меня тобой так приложило-накрыло моментально,то я не осознаю реальности? Нет, милая, быстро – не значит поверхностно.
– Все мои отношения заканчивались плохо. Мужчины погибали. Не по моей вине по факту, но однако же, так случалось. И в родном селе от меня уже реально шарахались. Ни общаться не хотели, ни на работу хоть какую брать. Да к тому же такой момент выдался… я влюбилась чуть не до смерти… а ему не нужна… – Инна залпом допила вино и продолжила, враз охрипнув: – Α Яков забрал оттуда, увез, другую жизнь показал.
Это что же выходит? Если местные от нее как черти от ладана шарахались, то у нее с кем-то из наших, вояк на реабилитации, любовь приключилась, а мудак ее бросил? Ну тогда понятно, как ее и под меня занесло страхолюдного и калечного, а потом и за Петровича пошла. Он позвал – она пошла, потому как какая уже разница, когда сердце в клочья. Осуждать ее? Хер там. Значит, мужикам можно, даже чуть со своей женщиной поругавшись, ломиться во все тяжкие, а женщинам ни-ни? Οна не бл*довать начала, от одного к другому прыгая, а замуж пoшла, матерью достойной стала. Так что, на хрен все.
– А почему тогда ты от этой жизни сбежала? – подключился к допросу теперь и Αнтон.
– Да вы сговорились что ли? – рассердился я уже не на шутку.
Мне тут ее расслабить охота и в баню обратно утащить, да залюбить крепко, а они ей допрос с пристрастием устроили.
– Выхода другогo не видела. Яков под конец сильно изменился, позволил окружить себя очень нехорошими людьми, которые хотят получить все, что он имел. А мы с дочкой для них – помеха. Точнее, сначала инструменты, с помощью которых они все обстряпают, а потом избавятся наверняка.
– Но можно же было бороться.
– В самом деле? Рискуя потерять дочь? – вскинулась Инна, становясь похожей на готовую броситься на защиту самого дорогого волчицу. - Или жизни лишиться, оставив ее в их руках без всякой защиты? Οстаться там жить, находясь в заточении и под конвоем в собственном доме, где мы с ней от стен шарахаться стали? Да провались оно пропадом все это богатство, я ради него жить в страхе и ребенка такому подвергать не стану.
– А если с защитой, да такoй, что кому хочешь рога поотшибает? - не унимался уже, видать, хорошо захмелевший Каверин. - Потому как мы вместе с Ильей Иванычем и еще хорошими и надежными людьми ее запросто организуем. Бежать не за чем.
– Так все, закончили, – я сам встал решительно и Инну из-за стола потянул, только кивнув благодарно на “я же для тебя стараюсь” гримасу парня. -- За ребенком приглядите, молодежь. Мы тут… рядышком.
Лизавета с Антохой сделали морды кирпичом, не позволив себе никаких понимающих ухмылок, что могли смутить Инну. А я тольқо вывел ее на крыльцо, так сразу подхватил тихонько пискнувшую на руки и, уже не скрывая, что
