(Не)пара - Эллин Ти
Колос приезжает ко мне уже со своей ненаглядной, которая светится, как звезда на новогодней ёлке, сидя на переднем сидении, которое я наивно полагал занять, потому что сзади ноги не вмещаются, но эти голубки держатся за руки, поэтому я ворчу, но почти покорно сижу сзади, пытаясь уместить ноги.
Мы заезжаем за Гавриловой, она выходит из подъезда, чуть не падает в сугроб, и я закрываю глаза ладонью, тихо усмехнувшись: неуклюжая просто до смеха, такого не бывает, ну честно.
Она обнимает свою подружку, которая выходит из машины специально для этого, и садится назад, тут же уставившись на меня.
— А он тут что делает? — говорит мелкая, приподнимая бровь.
— Очевидно, сижу, — Колос не дожидается, пока мы решим свои вопросы, заводит мотор и везёт нас в сторону клуба. Гаврилова всю дорогу смотрит на меня недоверчиво, прижавшись к двери так близко, как будто я могу ее сожрать, придвинься она хотя бы на сантиметр.
Но в диалог вступать не хочу, хрен знает почему, на самом деле. Обычно наши колкие разговоры мне даже поднимают настроение, но мелкая сегодня такая странная, что решаю её не трогать, себе дороже, она же руку не то что по локоть, по плечо отгрызет и не заметит даже.
В клубе мы уходим за забронированный столик, о котором, конечно, я единственный подумал ещё вчера, и белобрысые сразу отваливают в свой мир, воркуя, а мы с мелочью остаёмся сидеть друг напротив друга.
— Гаврилова, что с тобой? Ты слишком много молчишь, это пугает, — завожу разговор, но она вообще почти не реагирует. Тянет коктейль через трубочку, кусает губы и упрямо молчит. Поворачиваю голову, замечая сестрёнку, хмурюсь, когда вижу какого-то непонятного хрена, который трётся рядом, но за Ксюху не волнуюсь, она всё точно контролирует. — Земля вызывает, ау!
— Слушай, закажи мне фрукты, а? Не хочу пить, — внезапно оживает Гаврилова, и я даже немного радуюсь, что она не разучилась говорить. Не то чтобы это было слишком большим горем, но меня как-то слишком улыбает в последнее время, что на все мои слова нашелся достойный соперник, пусть он и оказался спрятан в теле школьницы с длинными ногтями. Гаврилова этим ногтем и глаз выколоть может, я точно уверен, она ими рост компенсирует. — Пожалуйста, — добавляет мелкая, и я сдаюсь, уходя к барной стойке, потому что там дозваться хоть кого-то гораздо больше шансов, чем сидя за столиком, закрытым толпой танцующих людей.
Народу слишком дохера, я пропадаю минут на пятнадцать точно, пытаясь прорваться сквозь пьяные тела. Наконец-то делаю заказ этой несчастной фруктовой тарелки, иду назад и застываю на месте от картины, которую вообще не ожидал увидеть.
Потому что Гаврилова в нескольких метрах от нашего столика стоит зажимается с Антоном.
Да-да, с тем самым Антоном, который был моим хорошим другом до момента, пока не повел себя как скотина с этой самой Лизой.
Это удивляет и заставляет конкретно охренеть, потому что я не понимаю, как вообще могу на это отреагировать. Я, блядь, защищая её, посрался с другом, чтобы она потом с этим же другом зажималась, как будто нихера и не было?
Сука.
Злость внутри растет невероятно быстро, меня бесит всё. Каждый человек в этом клубе, вообще все, что находится вокруг меня, даже музыка какая-то тупая.
Разворачиваюсь, уходя подальше, хочу свалить домой, купить пива и засесть в приставку, чтобы не злиться. Потому что я в душе не имею, как такие лицемерные люди могут считать дерьмом меня.
Иду предупредить Ксюху, что сваливаю, потому что сестрица наверняка будет переживать, но вижу, что этот хрен зажимает ее слишком настойчиво. По глазам Ксюхи понимаю, что она недовольна, но мудак отваливать не спешит.
Ком злости внутри взрывается, разлетаясь по каждой клеточке тела.
— Слыш, отвали от нее! — лечу к сестре так быстро, как только могу, расталкивая народ, потому что этот козлина бесит неистово. Бля, ну вот если девушка не согласна, ну нахер трогать? С согласием не даёт никто?
— Че, успела себе еще одного найти? Его выбрала, а мне сказать не решилась? — кривится злостью придурок, в котором я узнаю одного из студентов нашего универа. Он, кажется, на курс старше, но его мозгам это никак не помогает.
— Чего? — возмущается Ксюха, но слушать пустые разговоры я не намерен. Бью придурку в челюсть, с садистским удовольствием наблюдая, как он падает в толпу и кривится от боли.
— Сука, че ж вы все сегодня такие тупые-то? — злость выливается в ещё пару ударов, когда Кирилла поднимают и он пытается треснуть мне. — Сказали же, блядь, уйди. С первого раза сложно понять?
Мне с огромным удовольствием хочется втоптать его прямо в этот пол, я бью ещё пару раз, но голос Ксюхи, кричащей позади, немного, на самую малость отрезвляет: вряд ли она хотела такого исхода.
— Артём! — кричит старшая, повиснув у меня на плече. Семейного скандала мне только не хватало…
Но к нам подбегают охранники, разнимая и ощутимо больно заламывая руки, а я улыбаюсь, потому что это был самый крутой способ избавиться от злости.
А дальше все как в тумане: разборки, разборки, разборки. Конченый орёт, что напишет заяву, администрация отпускать нас не собирается, а я просто сижу, пытаясь понять, где у меня болит, и куда мудила таки успел мне ударить.
Ксюха в панике звонит своему муженьку-боссу, и он приезжает так быстро, как будто сидел в машине у клуба и ждал, пока его женушке понадобится помощь. Мирослав уходит решать наши проблемы, пока мы сидим на диване, как в старые добрые, не хватает только чипсов и какой-нибудь идиотской комедии.
Когда адреналин сходит на нет, понимаю, что нихера хорошего не произошло. Если этот придурок на самом деле накатает заяву, улыбаться я начну очень нескоро. С хоккеем точно можно будет прощаться, мама сожрёт весь мозг своими «я же говорила», а отец снова начнет звать в свою компанию, и что самое обидное, мне реально придется туда идти.
Дело дрянь…
Но сестрица выбрала себе в мужья походу очень влиятельного мужика, потому что совсем скоро он возвращается, давая понять, что проблемы исчерпаны полностью. Жму ему руку в благодарность, он благодарит в ответ за Ксюху, и только одна сестрица все ещё в панике смотрит на меня, когда собираюсь уйти.
Вру ей, что иду к Колосу, хотя на самом
