Два фотографа - Татьяна Юрьевна Холина-Джемардьян
Расположились на новом месте, где и народу поменьше. Ириска со старшим братом Димкой как обычно, вдоволь наплавались, набарахтались и были за шкирку извлечены родителями из воды. Затеяли играть в карты. Хитрая, наблюдательная, памятливая девчонка три раза подряд оставила братца в дураках. Ему это надоело:
— Ты жухаешь! Запомнила изнанки карт и подглядываешь!
— А тебе кто мешает?
Возразить по существу Димке было нечего. Он сердито надулся, собрал колоду и запихнул под себя.
— Ха-ха! Наседка! Цыплят высидишь! — Ириска завалилась на спину, болтая в воздухе тощими загорелыми ногами. Резко откатилась в сторону, когда братец запустил в неё горстью песка. Привстала на коленках, собралась ответить тем же...
— Дети, уймитесь! — лениво рыкнул отец. Он и на пляже читал какой-то специальный журнал, одновременно прикрывая им лицо от солнца.
С трудом выдержав несколько минут спокойного лежания, Ириска тихонько предложила:
— Дим, а давай разглядывать отдыхающих и угадывать, кто из них кто? Вон, например, тот толстый дядька в зелёных плавках и золотой цепи...
— Ничего ты, балда, не понимаешь: он не толстый, он накачанный. Я тоже хочу такие мускулы, когда вырасту. Только мы, Старостины, худосочные, — слегка разочарованно протянул мальчишка.
— У нас в первую очередь растут извилины, а уже потом бицепсы и трицепсы, — усмехнулся из-под журнала Старостин-старший. — Но если, Дим, ищешь на кого равняться, вон, смотри. Комплекция, как у нас с тобой, а обрати внимание: даже не думает сутулиться.
Девочка тоже глянула, куда показывал отец. Роман, её недавний знакомый, направлялся к воде как раз мимо них. Ириска впервые видела его без джинсов и футболки, и сразу решила, что в плавках он ещё красивее. Шёл, как летел: лёгкий, прямой, поджарый. Высоко держал голову, смотрел поверх пёстрой толпы пляжников на горизонт и солнце над волнами. Однако Старостиных заметил. Минуя их, вежливо кивнул профессору, подмигнул Ириске, но не стал задерживаться. Быстро пересёк человеческое лежбище. Не сбиваясь с ровного шага, не сбавляя скорости, зашёл в море по грудь. Нырнул и вынырнул уже где-то за буйками. Поплыл прямиком к горизонту: черноволосая голова быстро затерялась среди волн и бликов.
— Кто это? — спросила мама.
— Наш первокурсник. Очень любопытный студент. Во всех смыслах любопытный, — ответил профессор Старостин.
— Красивый мальчик. Но совсем-совсем дикий. Может, приручить? — улыбнулась Зоя Старостина.
— Я те приручу! — погрозил ей кулаком отец семейства.
— Для Ириски, — заливисто расхохоталась мама.
— Ирк, а чего ты вдруг покраснела? — ущипнул сестру за бок вредный братец. — Неужели тебе понравился этот задавака?
— Почему задавака?
— Наша Ирка влюбилась, — противным голосом пропел Димка.
— А ты — дурак! Тройной подкидной!
— Жухала!
Ещё немного, и дети бы подрались. Но отец отложил журнал и позвал всех купаться. Споры и распри были мигом забыты, брат с сестрой наперегонки помчались к воде.
Как же Ириска обожала море! Жаль, уже вторую половину того лета и большую часть последующих Старостины проводили не в Крыму. Научные интересы уводили отца всё дальше на восток и сосредоточились на Южном Урале. Те места по-своему прекрасны, очень многое с ними связано, но море... Даже сейчас: давно, далеко, одной лишь силой воспоминания, оно ласково укачало, убаюкало её. Засыпая, девушка грезила, будто из закатных волн, с глубины, выходит ей навстречу любимый парень. Против солнца не различить черт, очертания фигуры теряются в ослепительных бликах. Но вот он обнимает её, сильные руки ласкают тело, губы приникают к губам, вокруг — тёплая, как парное молоко, горько-солёная вода...
Попрощавшись со Старостиными у метро, Ромига практически сразу выкинул из головы всё связанное с этими двумя челами. "Либо проблемы не стоят внимания за несерьёзностью, либо время терпит. Гораздо более значимые вещи происходили сегодня в фотолаборатории. И после, когда мы со старым фотографом разбежались в разные стороны".
Ромига сам не понял, откуда взял вдруг такую уверенность? И почему подобрался, как перед дракой? Предвидения скорых и очевидных неприятностей не было. Наоборот, радостное, окрыляющее чувство, будто всё идёт отлично, предельно правильно. По опыту — верный признак, что в следующий миг земля так или иначе попытается ускользнуть из-под ног. "Любопытно, что произойдёт на этот раз?"
Нав зашёл в полупустой вагон, сел. Плотно зажмурил веки, погружаясь во Тьму, которая всегда с собой. И замер, забыв дышать. Родная стихия на миг словно обрела прозрачность, открыла своему порождению мириады пронизывающих её, замысловато переплетающихся, смутно мерцающих нитей. Стремительно — по-навски стремительно — промелькнула мысль, что он такое видел, но отчаянно не хочет вспоминать, где и когда. Ромига дёрнулся, чуть не слетев с сиденья, распахнул глаза, поймал очумелый взгляд своего отражения в оконном стекле. Перевёл дух, зажмурился ещё раз. Нет, всё в порядке, как обычно. Только если бы у него была шерсть, стояла бы сейчас дыбом. "Неужели я зацепил и стронул с места нечто серьёзное, поставив артефакт с чужой энергией на какую-то пыльную полку? Впрочем, Сантьяга предупреждал".
Придя домой, нав включил компьютер и засел за диссертацию: "Настала пора её закончить. Завтра Геннадий Николаевич получит полный текст. Пока он будет думать и править, я сосредоточусь на других делах". Пальцы с огромной скоростью мелькали над клавиатурой, превращая то, что много месяцев бродило в мозгу, в стройные ряды букв на экране. Иногда Ромига ненадолго останавливался, перечитывал набранное, довольно ухмылялся чеканным формулировкам. Вспоминал замешательство профессора — ухмылка становилась шире.
На самом деле, нав прятал в рукавах даже не тузов, а целые краплёные колоды. Библиотека Цитадели хранила немало документов об отрезке времени, который человские историки именуют "ранней бронзой". Даже при том, что челы, за исключением пары-тройки магических кланов, не интересовали тогда Тёмный Двор. Однако, хорошенько покопавшись — а Ромига умел и любил это делать — можно было наковырять прелюбопытные данные о племенах, которые из тысячелетия в тысячелетие заселяли древнюю вотчину людов и предполагаемую родину Колодца Дождей. А кое-кому из соплеменников Ромига напрямую задал вопросы по интересующей тематике. Сопоставил сведения — получил такую полную и подробную картину, о какой профессор Старостин с коллегами даже мечтать не мог. Так нав решил первую поставленную перед собой задачу.
Две небольшие аналитические
