У последней черты - Дмитрий Ромов
А вечером мы сидим с Наташкой над отчётами и там ничего не бьёт.
— Так тут просто страниц не хватает, — говорит она. — Смотри, цифры идут, идут, а тут раз… и уже с другой суммы продолжается. Во-первых, половины листов не хватает, а во-вторых, вот тут, смотри и вот тут, и здесь, и ещё в куче мест, просто исправлено на меньшее число. Вообще даже не заморачивался кто-то.
— А ты можешь высчитать, на сколько таким образом занижен итог?
— Примерно прикинуть можно. Очень примерно. Потому что нескольких страниц не хватает.
Ну, с Шишкарём, похоже, мы ещё не закончили.
— Наташ, я хочу тебя на работу взять.
— Меня? — смеётся она. — Кем? Карты раздавать?
— Нет, мне нужно, чтобы ты разработала систему отчёта, которую будут вести во всех подразделениях, чтобы вот такой наглости как у этого Шишкаря больше не было нигде. Чтобы даже мысль не возникала.
— Ну, такую систему, наверное, не так просто создать. Я ведь бухгалтерию не знаю…
— Ну, тут попроще бухгалтерия, я думаю, ты справишься. Почитай, что нужно, вникни. Без тебя, боюсь мы вот так и будем терять, пока всё не потеряем. Давай, родная, пора тебе подключаться к нашему делу.
Она молча смотрит на меня, но по тому, как зажигаются её глаза, понимаю, идея неплохая.
Всю субботу мы торчим в казино. Новицкая со Скачковым уезжают в пятницу вечером, а мы толчёмся здесь. И Наташка, и Лида, и Игорёк и Эля.
— Смотри, Игорёк, Наталью на тебя оставляю. В плане безопасности. И, кстати про безопасность, службу охраны перетряхни, от урок постарайся избавиться. Загрузи пока наших ребят. А как тут пойдут задачи в объединении, можно будет поменять расстановку. Наташке лучше выделить машину и постоянного водителя. Можно нашу двадцать первую. Но это смотри, как у тебя будет получаться. Деньги тебе передадут в ближайшее время. На жильё и все необходимые затраты можешь пока здесь в кассе брать, но чтобы каждая копейка была записана. Потом восполним. Ясно? Не дрейфь, Лида пока тут, и я всегда на связи. С блатными не зарубайся, но и близко не подпускай.
Я ещё много, чего ему говорю, но ничего, он парень толковый, справится.
Утром мы с Пашей выезжаем в аэропорт. Наташку с собой не беру, хоть она и хочет. Незачем. Она в хорошем настроении и, главное, теперь при деле. По себе знаю, приносить пользу — это здорово. Это воодушевляет.
— Закончишь здесь, поедем с тобой по всем точкам. Так что давай, старайся. Ты теперь у нас незаменимый сотрудник. На тебя вся надежда.
Смеётся. Расстаёмся с лёгким чувством и летим в Москву. Сегодня надо с дедушкой встречаться. Надеюсь, не даст мне по башке за установление родства. У него двое своих внуков есть вообще-то…
В самолёте я сплю. Ночью толком поспать не удалось. Из-за затянувшегося прощания, так что добираю в полёте. Прилетаем в Москву утром. Здесь тепло. Всего минус пятнадцать. После тридцарика прямо лето.
Мы выходим на трап и я замечаю две чёрных «Волги».
— Какая-то шишка с нами летела, — говорю Пашке.
— Ага, — соглашается он.
Мы спускаемся вместе с остальными пассажирами и направляемся к автобусу.
— Прошу прощения, — подскакивает ко мне человек в сером пальто и серой каракулевой шапке. — Пройдите со мной, пожалуйста.
Он пытается взять меня под локоть, но меня такой поворот совершенно не устраивает.
— Нет-нет, вы меня с кем-то спутали! — громко, привлекая внимание пассажиров заявляю я.
Что за дела, какого хрена! Не надо меня приглашать никуда.
— Нет, не спутали, Егор Андреевич, — настаивает каракулевый.
Пашка начинает аккуратно его оттирать, но на помощь первому подбегает ещё один каракулевый. Брат-близнец.
— Пройдёмте с нами, пожалуйста.
— Вы не имеете права! — почти кричу я. — Это произвол.
Это продолжается какое-то время и пассажиры начинают проявлять к происшествию повышенное внимание. Они толпятся и наблюдают, чем кончится дело.
Вдруг открывается задняя дверь машины и из неё выскакивает худощавый человек со злым лицом тоже в каракулевой шапке, но не в ушанке, а в «пирожке».
— Брагин! — досадливо бросает он. — Ну сколько можно! Что за вечный скандал! Когда ты уже прекратишь! Садись быстро в машину!
Я поворачиваюсь к Пашке.
— Паш, запомни, я сел в машину к замзав отделом ЦК Гурко.
10. Никто не знал, а я Бэтмен
Пашка кивает, а я с широкой улыбкой подхожу к Гурко.
— Здравствуйте, Борис Маркович. Это вы меня зовёте, оказывается. Вы прямо за мной приехали?
— Иди, — кивает он, — садись с той стороны.
— А товарища моего не подкинете, а то мы вдвоём путешествуем?
Он ничего не отвечает и забирается в машину. Надо полагать, это значит «нет».
— Неужели специально за мной? — спрашиваю я, усаживаясь на сиденье и поворачиваясь к нему. — Сказали бы, я бы сам к вам примчался.
— Поехали, — кивает он и машина начинает потихоньку двигаться сквозь толпу пассажиров.
— Назад сдай и с той стороны езжай, чтоб не через людей, — сердито бросает он водителю. — Сказал бы, если бы не торопился. Как долетел?
— Отлично, спасибо большое.
— Спал в самолёте?
— Грешен, — киваю я. — Спал. Но я перед этим почти всю ночь не прилёг. Работал. С этим движением, в смысле патриотическим, столько хлопот и забот, что ого просто.
— А я вот никогда в полёте глаз не смыкаю, — печально говорит он и поджимает губы.
— Это, пожалуй… м-м-м… утомляет, — сочувственно говорю я.
— Не то слово.
Он замолкает и мы едем молча. Выезжаем с лётного поля и пристраиваемся за второй машиной, которая врубает мигалку.
— Надеюсь, всё в порядке и ничего не случилось? — спрашиваю я.
Гурко кивает, не отвечая и закрывает глаза. Похоже, в автомобиле такой проблемы, как в самолёте у него нет. Ну что же, в принципе я тоже могу вздремнуть. Я хоть стоя спать буду, дайте только возможность.
Впрочем, я не сплю. Смотрю в окно. Зимушка-зима… Красиво. Деревья белые, пушистые, сказочные. Воздух влажный, поэтому ветки облеплены, как на открытках. Темно, рассвет ещё только намечается, так что всё выглядит загадочно и многообещающе, как начало увлекательного приключения.
Мы летим, проскакивая, как горячий нож по маслу через все скопления машин. Летим, как Бэтмен на своём бэтманобиле, или люди в чёрном. Неважно, кто бы мы ни были, ведём мы себя, как
