Тайное местечко - Виктория Викторовна Балашова
— Добро, на день останетесь?
— До завтрашнего утра останемся. Раненько поутру позавтракаем и в путь.
— Тогда и припасы ваши я вам утром, в дорогу ужо отдам. Сейчас не беспокойтесь за них и отдыхайте на здоровье. Никто вас не потревожит. Вот твои оставшиеся монеты.
И он выложил перед Остапом сдачу. Остап для виду пересчитал, ссыпал их в руку, и убрав в карман, отправился к себе в комнату. К девушке он даже заходить не стал, было у него подозрение, что Олеся уже спит, или по крайней мере, уже отдыхает лёжа в кровати. Того же больше всего сейчас хотелось и ему. Усталость прямо навалилась, словно он кровати не видел никогда в жизни.
Глава 16
«Эх, сейчас бы смарт полистать, новости посмотреть, потрещать в чате, музыку бы включить…»
Мечтал о несбыточном лежа в кровати Остап.
А Олесе мечталось об интересной книге. Ничегонеделание удивляло. Столько дней дорога и дорога, в водных и сухопутных её проявлениях, а тут… Просто лежать и ничего не делать. Судя по сумеркам за окном, день клонился, к закату. Надо хоть чуть прервать сон, а то ночью не уснуть.
С Остапом же на диалог вышел ее голос разума, а желудок, что пытался потребовать себе ещё тех вкусняшек, что они отведали так давно, только придя в этот трактир. Кстати, назывался он «дорожный дом», а не трактир. И если уж честно, то это Остапу откликалось больше, чем неприветливое и пустое «трактир». Немного улыбнуло, но отозвалось теплотой, ведь здесь было действительно чисто и уютно, и очень вкусно кормили, как дома. А какие были щи! Остап понял, что желудок не сдастся и не успокоится, пока его не накормят. И тут в дверь тихо — тихо поскреблись. Встав и открыв дверь парень увидел отдохнувшею и посвежевшую мордашку спутницы.
— Я тебя не разбудила? — спросила она.
— Не, валялся просто. Выспалась?
— Да, надо немного расходиться, а то ночью буду куролесить, а завтра в дорогу.
— А у меня животик о повторении обеда мечтает.
— Хммм. Очень замечательная идея, поддерживаю! Пойдём?
Трапезная, в отличие от дневной полупустой залы, сейчас гудела многоголосием хорошего бара. И хоть никто не кричал и все переговаривались между собой, но гул множества голосов сливался в приятное такое звучание гула хорошей компании. Бутылок на столах не было, не было и пьяных или выпивших. Видно, это было не принято. Оглядев зал, ребята засомневались, что смогут найти себе местечко.
— Может, закажем и на двор? Посидим на воздухе, покушаем?
Предложила Олеся.
— Шашлычка бы. — протянул с тоской Остап.
— В другой раз позабавишься, — пресекла Олеся начинающиеся тоскливые нотки.
— Здравствуйте! Желаете потрапезничать? — подскочила к ним давешняя девушка помощница.
— Да, но смотрю, мест нет, можно ли нам взять еду и присесть где-то на улице?
— Я найду места, не стоит переживать. Проходите за мной. — и она повела гостей к одному из столов, где и правда были несколько свободных мест. После, споро принялась перечислять возможные для заказа блюда, а приняв заказ от голодных ребят, ушла за ним на кухню.
— Вот это сервис, не перестаю удивляться, — негромко проговорил Остап, слегка наклонившись к Олесе, что сидела рядом на лавке. Но, всё же был услышан рядом сидящим за столом мужчиной, лет шестидесяти.
— Судя по вам, вы молодые люди, издалека прибыли? Не помешаю разговором? — а увидев отрицательное мотание головой у обоих, продолжил, — не сердитесь на старика, удовлетворите любопытство, что такое «сервис», о котором вы говорили?
— Ну, — смутился Остап, ввернувший непонятное в этом Мире словечко, — это совокупность удобств при обслуживании. Очень приятно и удобно тут, быстро нашли место, когда вроде и занято всё и заказ скоро принесут.
— А вы оттуда, где не так? — опешил собеседник. И было ясно, что не одним только непонятным словечком выделяются молодые люди. Одежда у них тоже была странной какой-то. Они явно выделялись среди всех.
— А мы просто отвыкли, вдалеке от этих мест с дорогами жили, в глуши. Потому и удивились невольно.
Вывернулась Олеся, понимая, что ступает на тонкий лёд разговора про их пребывание.
— А, аскеза. — Протянул с понимающей улыбкой и одобрением собеседник, заставляя девушку и парня облегчённо выдохнуть от этой невольной подсказки. И только теперь ребята заметили, что и другие люди за столом, тоже притихли и прислушиваются к диалогу. За их длинным столом было восемь человек, все мужчины разных возрастов, но больше пожилых, но подтянутых и бодрых, не смотря на долгий день в дороге.
— Приятно осознавать, что молодежь придерживается старых традиций воспитания. — дополнил другой, убелённый сединами старичок, с дальнего края стола, посмотревший при этом на своего очень молодого спутника с неким укором.
И все за столом одобрительно закивали на эту фразу, а наши путешественники выдохнули облегчённо, но скромно смолчали на эту похвалу.
— А теперь, стало быть, домой возвращаетесь?
— И это почти верно. В Род возвращаемся, но идём в Порвинг, где ни разу не были ещё, но так распорядились Боги.
— О, похвально. И тут уж недалече осталось. Пешком идёте? Тоже аскеза?
— Не, просто идём.
— Прошу простить мою неучтивость, Тит Совин — не успокаивался любопытный собеседник, видно друг с другом они уже наговорились вволю, а тут и новенькие подвернулись.
— Барсуков. Остап — Решил ответить коротко Остап, не став объяснять про Олесю.
За столом повисла нехорошая такая пауза. Застольщики молчали недолго, один из них посмотрев на других встал и демонстративно попрощавшись только с ними, ушёл.
— А вы, видать, давненько из дома ушли? — вздохнув произнёс тот, что первый заговорил с ребятами.
— Да, очень. А что случилось, не поясните?
— Никто не может сказать, что Тит Со́вин был сказителем слухов! — посуровел лицом мужик.
— А без слухов? Сухие факты. Они же есть.
— Не все Рода живут сейчас в замирье. — помолчав немного подобрал таки слова он.
— Междоусобицы?
— Разногласия. — уклончиво и размыто ответил Тит Совин, не отведя меж тем взгляда от Остапа.
И тут вступил в диалог самый возрастной собеседник, что восхищался возврату к традициям:
— Я Звен Куропаткин. У меня места́ на телеге есть, сегодня утром еду, если хотите, подвезу вас, чего ноги-то бить? Глядишь, к завтрему и доедем ужо, да и ко двору Никодима Барсука подвезу, вам же к главе Рода?
— К главе,
