Журнал «Если» - «Если», 2003 № 09

Кому-то тест помогал, кому-то — нет, но сам факт того, что я о нем помнил, меня обнадежил.

Труднее всего дался предпоследний шаг теста: «Что больше — галактика или сфера радиусом один метр?» Мучительно долго я вспоминал, что такое галактика и что значит «больше».

Может, у меня личность крепкая, а может, тест был и впрямь хорош, но вскоре я вспомнил, кто такой Искандер Эффендишах. Это повлекло за собой целый обвал больших и маленьких открытий. Кто я, где я, зачем я — и так далее.

Через секунду я уже открыл глаза. Выражаясь точнее, я позволил человеческой матрице проявиться и сформировать временное тело с необходимыми атрибутами.

Вероятно, я отсутствовал совсем недолго, а моя активация была достаточно эффектна, чтобы удержать всех в зале, если не из страха, то по крайней мере из любопытства.

Я видел все в зловещей красной гамме, но вполне отчетливо.

Берсальеры сгрудились перед членами трибунала, выставив свои «Гочи». Дурново лежал на полу между мной и берсальерами, закрыв голову руками.

Пирон что-то говорил. Слова я слышал, но смысл от меня ускользал.

Чем адмирал угрожает и к чему призывает, уже не имело ни малейшего значения. Как и соображения других членов трибунала. Поскольку в тот момент я располагал абсолютной властью над их жизнями. Они же, стреляя в меня из «Гочей», добились бы только сильного пожара в замкнутом помещении.

Когда я заговорил, мой голос перекрыл словоизлияния Пирона, словно рев водопада — шелест травы.

— На ближайшие несколько суток верховная законодательная и исполнительная власть переходит в руки Временного Правительства. Глава кабинета — Искандер Эффендишах. Министр иностранных дел — Искандер Эффендишах. Военный министр — Искандер Эффендишах. Министр внутренних дел — Искандер Эффендишах. Палач — Искандер Эффендишах. Хранитель печати — Петр-Василий Дурново. У вас, господа, есть выбор: войти в аппарат правительства на правах пресс-секретарей, либо вас вынесут отсюда вперед ногами.

Когда я смотрю на себя в зеркало, мне трудно поверить, что в этом человеке жило и умерло без особых мучений столько личностей. Несколько первых — детей и подростков — я помню совсем плохо, поэтому веду отсчет с двадцати лет.

Искандер-1 был убит ревностью и скончался в собственной постели за семнадцать лет до войны.

Искандер-2 погиб под Свинцовым Солнцем, когда шел среди дымящихся трупов заклятых врагов человечества. Враги называли себя «тойе ландж», что на их языке означало «владетели пространства». То были первые серьезные бои, мы по ошибке взорвали пассажирский поезд и ждали решения командования: добивать ли раненых тойлангов в целях сохранения секретности или бросить все как есть и убираться в горы.

Обезоруженного Искандера-3 замучила Ресту-Влайя на Утесе.

Искандер-4 обнаружен мертвым на ходовом мостике мобил-дока «Бетховен».

Спасая Землю, Искандер-5 надел кольцо-катализатор и был поглощен без остатка пространством Аль-Фараби.

Искандер-6 прожил меньше других — сто семнадцать часов. Он умер в тот миг, когда его тело вернулось в «холодный» режим и вместо того, чтобы вспыхнуть свечкой, попросило ящик «Клико».

Искандер-7 — подозрительный мутант. Он живет уже четверть века. То ли эта седьмая личность утратила остатки чувствительности, то ли все дело в новой работе.

Сегодня утром ко мне заходил гость.

Он стоял на пороге. Совершенно лысый, пронзительно голубоглазый. Лицо его имело цвет сильно загущенного мукой вишневого супа — именно такая краска у мастеров Школы Рейхенау считалась телесной. В прекрасной стране Германии, в десятом веке от Рождества Христова.

— Могу я видеть Искандера Эффендишаха?

Его акцент был ужасен настолько, что у меня опускаются руки: я просто не могу его передать.

— Он перед вами.

Даже слабого намека на улыбку я от него не дождался. Вообще, мимика у него была, как у тойланга. Отсутствующая.

— Вы не узнали меня, но и я не узнаю вас, — сказал гость. — В данном случае симметрия утешает.

— С кем имею?.. Джакомо!

— Позволите зайти?

— Конечно… Заходи! Но как?! Мы же получали официальные извинения от тойлангов! Лечили да не вылечили! Необратимый распад центральной нервной системы!

— Но тело, как видите, они согласились выдать для погребения только сейчас.

Я расхохотался.

— Брось ты эти церемонии, давай на «ты»!

— Честно говоря, я ошеломлен вашим дружелюбием. У меня были опасения, что вы задушите меня голыми руками.

— Почему?

— И вы еще спрашиваете? Да я сам наложил на себя руки, когда Ресту-Влайя мне все объяснила. Как у меня расщеплялось сознание, и я в свободное от службы время мастерил часовые мины для координационного центра «Пояса Аваллона». А потом снова заступал на дежурство и, как ни в чем не бывало, охранял то, что сам потом же и взорвал! Проклятая тойлангская медицина… Они мне нарастили сожженные легкие быстрее, чем я успел умереть. И нейроны наращивали, поштучно. Потому что я, по их мнению, нечто среднее между невинной жертвой войны и тойлангским национальным героем. Значит, на Земле я должен считаться преступником номер один.

— Джакомо, я, в таком случае, должен бы считаться преступником номер ноль. Ведь из-за общения со мной Ресту-Влайя прониклась мыслью, что технология новостных пилюль может стать Троянским Конем нашей обороны.

— Каким конем?

— Извини, я освоил после войны много слов, которым нас в школе не учили. Изъясняюсь порой слишком туманно.

— Ничего. Слова непонятны, мысль ясна…

«Говорит, как заправский тойланг!»

— Искандер, я скажу вам… скажу тебе… кое-что неожиданное. Может, в каком-то смысле ты будешь разочарован.

— Ну?

— Никакой революции в планах тойлангов встреча Ресту-Влайи с тобой на самом деле не произвела. К моменту сражения за Утес фамилия Кнуд-ше уже полтора года возилась с нашими новостными пилюлями и собирала данные по НС-новостям. Вот что Ресту-Влайя действительно сделала — это привлекла к тематике внимание своего рода. «Топоры и Лотосы» напали на плавающий замок конкурентов и выкрали не только документацию, но и работавших там ученых. Кроме этого, они устроили несчастный случай с экипажем, перевозившим несколько ключевых персон Кнуд-ше. После чего, разумеется, дела у «Топоров и Лотосов» пошли в гору.

— Ты уверен, что все было именно так?

— Я проторчал на Эрруаке столько, что в некоторых семействах меня держат за урожденного тойланга и дарят по праздникам воздушных крокодилов. Мне этой историей недоброжелатели Ресту-Влайи и ее всемогущего супруга все уши прожужжали.

Если бы я услышал это в первые годы послевоенной депрессии, Искандер-7 отдал бы концы и заместился Искандером-8.

А теперь что я почувствовал? Облегчение? Гора у меня с плеч свалилась?

Да ничего подобного.

— Джакомо, я действительно разочарован. Других сенсаций не привез?

— Честно говоря, я сам приехал за сенсациями. Ты знаешь, тойланги Сверхчеловечеством почти не интересуются…

— Человечеством, — поправил я.

— Что?

— После коллапса межзвездных сообщений и последовавшего за ним отделения большинства колоний было решено изменить название всемирного государства. Мы больше не Сверхчеловечество.

— Да, верно. Так вот, о сенсациях. Тойлангская комиссия по культурной ликвидации и военному разоружению покинула Землю пять лет назад…

«Пять эрруакских лет, но двадцать наших, — отметил я. — Недаром Галеацци получает в подарок воздушных крокодилов! Ему впору называться Джакомо Кнуд-ше».

— …И с тех пор владетели пространства не следили за человечеством, будучи уверены, что его ожидает медленное угасание. А ведь за эти годы, насколько я понимаю, человечество могло бы полностью восстановить боевой флот, ведь в мирном договоре не было ни одного пункта об ограничении послевоенного производства. И вот недавно Единое Управление решило все-таки выслать миссию…

— Я знаю. Их принимали в Дели.

— Не только. Они побывали еще в Риме, Константинополе и Москве. Миссия вернулась с очень противоречивым отчетом. Согласно ему, угасания цивилизации не наблюдается. Люди повсеместно производят впечатление существ энергичных и довольных жизнью. И при этом у землян всего лишь сорок боевых звездолетов. Но это же мизер! Что вы делали все эти годы?! Чем занята промышленность? Что происходит? Я не понимаю…

— Это очень скучная тема, Джакомо. Хочешь чаю?

— Напомни… Это спиртной напиток?

— Нет. Горячий настой из листьев одноименного кустарника.

— Тогда не откажусь. Экзотика, как-никак.

— Сядем во дворе или прямо здесь?

— Лучше здесь. У вас жуткое солнце. Я от такого давно отвык.