Авиатор: назад в СССР 9 - Михаил Дорин
По дороге я поделился с ним своими планами на поступление в центр испытателей в Циолковске. Зайкин оказался знаком с Садовниковым и Меницким — знаменитыми лётчиками, с которыми мне довелось пересечься в Афганистане.
— Да у вас за спиной уже неплохой опыт, Сергей. В своём выборе уверены? — спросил Зайкин, когда мы въехали на его «копейке» на улицу дачного посёлка в Подмосковье.
— Абсолютно. Голоден до испытательной работы, — ответил я.
— Это не всегда хорошо. Я уже почти семь лет в испытательном деле и не раз уже находил подтверждение знаменитым словам. Знаете каким? — спросил Валерий и мы остановились напротив ворот большого дома в тени высоких деревьев.
— Готов слушать.
— Если лётчик, отправляясь в полёт, считает, что идёт на подвиг, значит, он к полёту не готов. Думаю, вы это поймёте. Вы очень способный человек, как я успел заметить, — сказал Зайкин и протянул мне руку. — Удачи не желаю. Скажу, до встречи!
— Спасибо! Если получится, обязательно отплачу вам за помощь, — улыбнулся я.
— Нет вопросов, Серёг! — сказал Зайкин и укатил дальше по улице.
Теперь дело за малым. Во дворе, как я заметил несколько охранников. Думаю, что попытаться пройти через них, словно ниндзя, не лучшая идея. Значит, пойдём напрямки.
У самых ворот меня встретил плотного телосложения парень.
— Чего надо?
— Я к маршалу. Он у себя? — спросил я.
— А тебе, зачем к нему? — двинулся ко мне здоровяк.
Ага! Значит, Кутахов здесь. Уже хорошо. Осталось пройти охрану.
— У меня серьёзный разговор. Я лётчик…
— Тут таких, как ты придурков ходит много. Дуй отсюда, пока тебе не накостыляли.
Таак! А вот хамить этого медвежонка никто не заставлял.
— Оглох⁈ — повысил на меня голос здоровяк и схватил меня за куртку.
Один плотный удар в живот и левым боковым я бы отправил парня отдохнуть. Но зачем? Он же свой, а я не террорист. Надеюсь, его наезды на меня никто не услышал.
Прошёл дальше по улице, чтобы попробовать проникнуть через забор. Сейчас охрана ещё не так оснащена, как в моё время. Ни камер, ни раций.
Нашёл дерево, которое росло так, как мне нужно. Быстро взобрался на него и тут же сполз по стволу в кусты. Передо мной большая зелёная лужайка. Рядом с домом прохаживаются двое, однако делают это не совсем верно. Есть несколько мгновений, когда они слишком далеко друг от друга и можно одного вырубить.
Обхожу полянку по краю леса, скрываясь за деревьями и кустами. Вот уже и до дома не так уж и далеко. За спиной услышал, как кто-то напевает что-то из репертуара Иосифа Кобзона.
— Мгновения, мгновения, мгновения… — повторял где-то около забора охранник, постепенно уходя дальше по периметру.
Есть момент, когда можно подойти к дому и вырубить охранника. Но зачем своих бить? Пару секунд и можно впрыгнуть аккуратно в окно.
Быстро рванул к дому и прыгнул в окно. Вот я уже на первом этаже. Одна комната, другая, но нигде нет маршала. Может, и нет его здесь вовсе?
Открываю очередную дверь и застываю.
— Стоять! — остановился я, когда мне ко лбу приставили пистолет.
— А портфель можно поставить? — спросил я.
Передо мной было трое человек, крупной комплекции и у каждого был пистолет. Шансов нет.
— А ну-ка, тащите ко мне сюда этого террориста! — послышался сверху голос Кутахова.
Его не перепутаешь ни с кем.
Глава 14
Деревянная лестница, ведущая на второй этаж, скрипела под ногами. С каждым шагом я всё ближе был к тому моменту, когда мне предстоит произнести очень мощную речь, дабы не быть отправленным на постоянное место службы на побережье какого-нибудь моря. Карское бы прекрасно подошло в моём случае.
— Пистолет можно убрать, — сказал я охраннику, который тыкал мне стволом в спину.
— А вдруг сбежишь, — ухмыльнулся тот, и его шутку подхватили двое других моих конвоиров.
Сомневаюсь, что в меня бы стреляли в случае бегства. Но потешить самолюбие охраны можно.
— Со второго этажа безболезненно спрыгнуть вряд ли получится. К тому же слева и справа ни одного окна. Пока проберусь в комнату, получу пару десятков граммов металла в затылок и спину, — обрисовал я развитие событий, если бы решился сбежать сейчас.
— Верно мыслишь, — сказал охранник, идущий впереди меня.
Меня завели в большой просторный кабинет с множеством фотографий и большим столом посередине. К нему примыкал ещё один, за которым вполне можно проводить совещания. Сейчас же он полон различных бумаг, исписанных ручками. Несколько стульев вдоль стены, кожаный диван и старый приёмник рядом с рабочим местом. Пора уже Павлу Степановичу его и на телевизор бы заменить.
На стене большая карта СССР, портрет генерального секретаря Леонида Ильича Брежнева и несколько фотографий. Есть и фронтовые. Большой сейф в углу, телефон красный, жёлтый и ещё несколько аппаратов для связи. И конечно же, это не был бы кабинет главкома ВВС, если бы здесь отсутствовали самолёты.
Павел Степанович стоял напротив карты. Как только я вошёл, он повернулся в мою сторону и грозно осмотрел меня сверху вниз. Высокий и статный военачальник, одетый в серый тонкий свитер и спортивные штаны, начал приближаться ко мне. Дверь на балкон была открыта, впуская свежий воздух весеннего леса. Эта прохлада в столь накалившейся обстановке была очень кстати.
Главный маршал грозно смотрел на меня и пыхтел. Столь суровым взглядом и сопровождающимся дыханием, кажется, пытается задавить меня. Так сказать, «всем своим авторитетом».
Вот только не первый раз уже я перед Павлом Степановичем стою и это давление переношу проще. Мне даже кажется, что я более спокоен, чем его охрана. А у них-то капельки пота выступили на лбу!
И тем не менее сердце в груди забилось сильнее. Кутахов — человек эмоциональный, по-хорошему дерзкий и ершистый. Это, если верить воспоминаниям его близких и подчинённых.
Павел Степанович подошёл ко мне вплотную. Ожидать сейчас можно что угодно. Такими огромными ручищами он может мою голову пару раз провернуть или надавать подзатыльников.
— Ты… кто… такой⁈ — громко сказал Павел Степанович и трижды прилично хлопнул меня в грудь.
Насколько помню, это стандартный жест одобрения Кутахова. Странно выглядит в отношении меня. Окрестили-то террористом.
— Товарищ главный маршал…
— Ты посмотри на него⁈ — перебил меня Павел Степанович, указывая на чёрный штурманский портфель. — Только не говори, что лётчик⁈
Я и сам только заметил, что стою со своим штурманским портфелем в руке.
— Так точно. Лётчик-истребитель, — сказал я и потянулся во внутренний карман за документами.
Ох, медленная же охрана у Павла Степановича! Я уже успел руку почти вытащить, а они только дёрнулись.
— Да что вы тут помпажируете⁈ — иронично заметил Кутахов. — Хотел бы убить, взорвал бы и себя, и нас всех. Вон, с портфелем даже вошёл в мой кабинет.
М-да, так себе секьюрити у маршала.
Кутахов взял оба моих удостоверения, проверил и отдал их мне обратно.
— В Афганистане был, я смотрю. На чём летаешь? — спросил Павел Степанович.
— МиГ-21 и МиГ-29, товарищ главный маршал.
— Понятно. Так что нужно-то тебе, Родин — сын Сергея, а?
Пока я рассказывал свою историю и делился мечтой об испытателях, маршал продолжал оставаться суровым. Прохладный воздух с улицы не мешал ему быть багровым. Всё же, от самого факта столь дерзкого поступка в моём исполнении, отойти маршал никак не мог.
— И что ты мне предлагаешь, старлей? Чтобы я решил твой вопрос? Думаешь, что лучше своих командиров знаешь, что тебе делать?
— Товарищ главный маршал, меня не пропускает только начальник Центра. Говорит, что ему самому люди нужны…
— Значит, нужны! Люди везде сейчас нужны! — громко сказал Кутахов и положил мой рапорт к себе на стол. — Хотите на тёплое место. В тылу отсидеться! А поработать в войсках? Чего молчишь⁈
— Товарищ главный маршал, а если бы у вас был такой шанс…
— Ты меня к себе не приписывай! — погрозил мне кулаком Павел Степанович.
— И не собирался. Но своего шанса вы бы не упустили. Иначе бы, сейчас передо мной стоял другой главком.
Кутаховым едва сдержался от моей дерзкой прямолинейности. Охрана и вовсе уже стояла около двери, уходя из эпицентра
