Кромешник. Том 1 - Dominik Wismurt
Если правая часть лица была абсолютно нормальной, то левая представляла собой обугленные кости.
— Жесть, дожил, называется. Кузя, Кузьма! Иди сюда, скорее! — крикнул оборачиваясь, а когда вернулся в исходное положение, в зеркале уже отображался обычный я, — Вот ведь, ведьминское семя…
Домовой не заставил себя ждать.
— Чего изволит хозяин?
— Хозяин изволит знать, какого чёрт… то есть, почему у меня сейчас лицо было наполовину нормальное, а на другую — как у разложившегося покойника?
— Так это… хозяин, ты же Кромешник, — словно само собой разумеющееся произнесла нечисть.
— И что?
— Кромешник. Твоя суть что-то среднее между жизнью и смертью. Две стороны одной медали. В отражении ты видишь свой истинный облик, тот который появился у тебя после принятия дара.
— Зашибись. Я теперь что, всегда буду так выглядеть? Да на меня ни одна девушка не взглянет, а люди будут в разные стороны разбегаться.
— Да ладно, хозяин. Ерунду говоришь. Никто, кроме владеющих даром твой облик рассмотреть не сможет. Пока ты не научился себя контролировать, подобные казусы могут случаться, а со временем, когда поднатореешь держать свою суть в узде, даже не вспомнишь о подобной мелочи.
— Хорошо бы так.
Вздохнул, думая о том, сколько ещё сюрпризов меня поджидает в ближайшем будущем.
— Пошли завтракать, хозяин, пока не остыло. Я там блинчиков напёк, с малиновым вареньем самое оно будет. Яйца с колбаской пожарил, хлеб подрумянил да маслицем сдобрил. Молока парного принёс.
Пока слушал Кузьму, почувствовал, как во рту начала скапливаться слюна.
— Ну, пойдём, коли не шутишь.
Завтрак удался на славу. Кузьма сидел рядом со мной и пил чай, наворачивая блины один за другим.
Мне не жалко, а ему в радость, тем более, сам же и готовил.
— Ты где продукты берешь, Кузя? — была у меня одна мысля, — Не гоже соседей обирать.
— Как ты можешь такое подумать, хозяин? Никто никого не обирает. Молока у Фрола попросил, он и налил по доброте душевной, а всё остальное у нас в подполе хранится. Продуктов тьма-тьмущая. Стефания-то запаслива была, а как слегла совсем, так и кушать почти перестала. Меня шпынять начала. Убираться в доме запрещала. Я уж и так, и эдак. Хоть один раз в день, но накормлю понемногу. Эх, — горестно вздохнул домовой, — я ведь так старался угодить хозяйке, а она меня всё время прочь гнала, слушать не хотела.
— Не кручинься, что было — то прошло. Нельзя жить прошлом. Смотри в будущее, Кузя, и всё у тебя будет хорошо! — во это я спич толкнул.
— Не у меня, — поправил домовой, — А у нас.
— Угу, у нас, — хмыкнул в ответ и цапнул со стола последний блин, как раз успел вперёд Кузи.
Пока было время, решил выспросить у нечисти всё, что он знал о Кромешниках, а знал он немало, потому как долгое время ходил в услужении у бабы Стефы.
Прекрасно понимал: если есть сила — то есть и ответственность. Мне просто необходимо было понять, с чем придётся столкнуться в ближайшем будущем.
— Эк ты вопрос задал. Тут с ходу-то и не ответишь, — домовой спрыгнул со стула заварил себе ещё чаю, достал банку сгущенки и вернулся обратно, — Как ты уже понял, Кромешник — связующее звено между Явью и Навью. Проводник, короче.
— Проводник чего?
— Не чего, а кого. Проводник заблудших душ… и не только. Захотел кто из владеющих даром, нежити или нечисти сходить на кромку, будь бобр, отведи и верни обратно, но только за соответствующую плату. Ваш род знаешь от кого династию ведёт?
— От кого?
— От самого Чура.
— Вроде как старославянский Бог такой был, — произнёс, нахмурившись.
— Ага, — кивнул домовой, — Бог-защитник, защищал людей от нечистой силы, от призора и прикоса, а ещё — был хранителем границ. Кромешники от него пошли. Кромка — граница между мирами. Вот ты её охранять и должен, чтобы никакой супостат туда не пробрался.
— Что-то ты меня запутал, Кузьма. Сначала говоришь, что я должен экскурсии на кромку водить, потом — никого не пропускать.
— Не экскурсии, а по делу и только тех, кому это действительно нужно, а не пускать ты туда должен всякую нечистую силу или тех, кто со злым умыслом пробраться на Кромку хочет.
— А как мне узнать, кто с чистой душой туда попасть хочет, а кто злодеяние замыслил?
— Со временем разберёшься. Да и истинные Кромешники подскажут в случае чего.
— Истинные кромешники?
— Ага, обитатели кромки, те — кто умерли, но в Навь уйти не смогли. Живут на границе, пока не закончат свои земные дела. Им ты тоже должен помогать в меру сил и возможностей. Такова таковая судьба, — важно выдал домовой и громко отхлебнул из чашки, — но это ещё не скоро будет, тебе пока надоть сил набираться.
— И как это сделать? Погоди, баба Стефа про какую-то книжицу или тетрадь говорила. Где-то в тайнике под половицей должна лежать, — вспомнил я и подорвался с места, намереваясь отыскать вещь, которая может хоть как-то понять и объяснить происходящее, а может — ещё сильнее запутать.
— Ты сиди, чего вскочил, знаю я где она хранится. Принесу сейчас.
Домовой спрыгнул на пол и быстро посеменил прочь из кухни. Где-то на втором этаже послышался скрип, грохот и смачные ругательства, а уже через несколько секунд Кузьма воротился и протянул мне толстую тетрадь, исписанную от руки, только вот язык, на котором были выведены слова, оказался мне не понятен.
— М-да, — почесал репу и задумался, перебирая в уме все знакомые языки, но не находя ни одного, на который могли быть похожи письмена в тетради.
Кузьма внимательно следил за моей реакцией, а потом выдал.
— Это мертвый язык или язык Нави. Сходишь на кромку, сумеешь прочесть.
Пришлось закрывать тетрадь и просить домового убрать её обратно в схрон.
— Вот, что я тебе скажу, хозяин: первым делом пометь свою территорию, ту — что станет твоим местом силы.
— И каким образом, я её должен пометить? Пописать на забор?
Домовой вытаращил на меня глаза и какое-то время сидел раскрыв рот, соображая, шучу я или говорю серьёзно.
— Кузьма, отомри, — усмехнулся, потешаясь над выражением лица домового.
— Ну, хозяин, ты скажешь — как в лужу пёр… — нечисть стушевалась, прокашлялась и продолжила: — Так о чём это я. Ах, да… Тебе нужно самому выстрогать чурбаны и расставить за околицей по всему периметру деревни. Ещё на каждой стороне поля и около леса. Не просто расставить, а вкопать в землю. От них пойдёт тебе благодать. К тому же, если другой Кромешник объявится в
