Кромешник. Том 1 - Dominik Wismurt
— Спокойно, — я уже сам пожалел, что ляпнул не подумав, — Ничего такого, что ты себе напридумывала. У меня бабка умерла. Сегодня были похороны.
— Тролль, — послышалось гневное, — Раз уж разбудил, говори, чего надо? Ясно же, что не про смерть родственницы рассказывать собрался.
— Зришь в корень. У меня к тебе просьба будет, очень необычная.
— А у тебя других не бывает. Что надо сделать? Давай, рожай уже, не тяни время.
— Рожать это по твоей части, по бабской. Мы мужики на такое не способны.
— Если прижмёт и не так раскорячишься.
— Ха-ха, — рассмеялся в ответ.
Подобные разговоры у нас с Богдановой периодически случались, особенно тогда, когда необходимо было разрядить обстановку.
— А если серьёзно…
— А если серьёзно, то нужно, чтобы сходила ко мне на квартиру и внимательно всё осмотрела.
— Ты решил из меня сделать шпиона? Извини, я не детектив и тем более — не следователь. Улики искать не моя профессия, да и вряд ли я там хоть что-то найду. Полиция наверняка всё перевернула вверх дном.
— Не нужно искать улики. Всего лишь один единственный трилистник.
— Какой ещё трилистник? Леша, у тебя как с головушкой? Крыша не потекла.
— Да так, подкапывает немного.
— Вот и я о том же.
— Нужен мне этот трилистник Аня, очень нужен. Растение такое, его ещё крестовиком называют.
— Ну, так походи, поищи. Ты же сейчас в деревне. Глядишь, попадётся в округе.
— Нет, мне нужен именно тот, который в квартире. Я понимаю, что мои слова сейчас звучат бредово, но это очень важно. Вопрос жизни и смерти. Сделаешь?
— Гаврилов, ты мне по гроб жизни обязан будешь.
— Буду, — не стал спорить.
— И как я, по-твоему, туда попаду? Квартира опечатана, а ещё соседка эта твоя вездесущая, вечно сующая свой длинный нос во все щели.
— Ну уж постарайся. Ты у меня девушка умная, что-нибудь сообразишь.
— Да зачем тебе это растение?
— Если скажу — не поверишь.
— А ты попробуй.
— Давай в другой раз. Обещаю, что всё расскажу, как только сам во всём разберусь.
— Ловлю на слове. Ладно, Гаврилов, я попробую.
— Спасибо, умница ты моя.
— Но-но, я ничего не обещаю, говорю, что просто попробую. Может получится, а может — нет. Трилистника твоего тоже может не оказаться на месте.
— Там не один лист был, а много. Я просто не обратил внимания поначалу, не до того было. Ищи или на кровати, или под ней.
— Разберусь, не маленькая. У тебя всё?
— Нет, — замялся на мгновение, потому как следующая моя просьба вообще ни к какие ворота не лезла.
— Что ещё? — вздохнула устало Богданова.
— Ну, как тебе сказать… Земля мне нужна с могилы жены.
— Эм-м, Леша. Я бы советовала тебе к психиатру обратиться. У тебя явное отклонение на фоне стресса так и до шизофрении недалеко.
Знала бы ты. Мне в последнее время и так кажется, что я кукухой поехал.
— Я хоть к психологу, хоть к чёрту на кулички отправлюсь, ты только достань. Одной горсти будет достаточно.
— Гаврилов, ну бред же. Зачем тебе…
— Надо, Аня, надо.
— Может тебе ещё труп выкопать и бандеролью отправить?
— Это уже лишнее, — хмыкнул в ответ. Так, сделаешь?
— Хорошо.
— Спасибо, Анюта.
— Одним спасибо не отделяешься. Всё Гаврилов, отбой.
— Спокойной ночи.
Я уже собирался сбросить звонок, как вновь услышал голос Богдановой.
— А что мне с этим твоим крестовиком и землёй делать?
— В конверт положи и мне пришли по почте.
— Я не хочу даже знать, где ты сейчас находишься.
— Точное месторасположение я тебе и так не скажу. В Чердынь отправь до востребования. Я потом наведаюсь, заберу.
После разговора с Анной, отправиться в царство Морфея долго не получалось, но всё же, спустя полтора часа я сумел погрузиться в беспокойный сон. В этот раз мне снилась какая-то ерунда. Я шел по небольшой тропке, по обеим её краям располагались избы, во дворах, окружённых деревянной изгородью, стояли вышедшие поглазеть на меня люди. Они не просто смотрели, они следили за каждым моим шагом, словно ждали чего-то. В их глазах застыла беспросветная тоска и неутолимая жажда.
Ускорил шаг, намереваясь поскорее покинуть столь странное и негостеприимное поселение, но сколько бы не шёл, не видел его конца и края.
Жители странной деревни, подходили всё ближе и ближе к изгородям, и я отчетливо стал различать их черты. Это не были люди в привычном понимании этого слова. Ко мне приближались жуткие монстры с искажёнными чертами лица…
Утром, несмотря ни на что, поднялся полный бодрости и сил, за исключением того, что после лежания на неудобном старом диване, у которого через каждые десять сантиметров торчали пружины, болели бока. Да еще глубоко в душе поселилось какое-то щемящее чувство.
Из сна я помнил только небольшие обрывки, которые никак не хотели складываться в единую картину.
Выбросил всё мысли из головы, не хватало ещё заморачиваться подобной ерундой, и потянулся в разные стороны.
— У-фф, хорошо.
Огляделся и не сразу узнал комнату: никакой пыли не было и в помине. Все сверкало чистотой и благоухало свежестью.
Занавески колыхались от порывов воздуха, проникающего внутрь через приоткрытое окно, а на кухне гремели кастрюли. Пахло топлёным молоком, свежей выпечкой и жареным беконом.
Кузьма зря время не терял. За ночь прибрался во всём доме. Теперь в нём можно было нормально жить, не боясь испачкаться в грязи или запутаться в паутине.
Вещи и мебель от этого новее не стали, но их древний вид придавал помещению неповторимый колорит.
Шагнул осторожно на лестницу, ведающую на второй этаж. Скрип есть, но едва слышный. С такой не упадешь.
— Ну — Кузя, ну — затейник.
В том месте, где в первый раз провалилась моя нога, зияла небольшая дыра. Как только Прохор с Мишаней вчера в неё не угодили?
Ладно, нужно умыться и почистить зубы.
Ванная оказалась приведена в более-менее приличный вид. Кран правда подтекал, а душ не работал, зато на маленькой тумбочке появилась зубная паста и новая щетка.
Вот за это Кузьме отдельное спасибо.
Раковина сияла белизной, а зеркало избавилось от толстого слоя пыли.
Повернул кран и подставил ладони, набирая в них воду и споласкивая лицо.
— Брр-р, холодно.
Почистил зубы и вновь умылся. Отфыркиваясь, поднял голову и застыл, всматриваясь в своё отражение.
На зеркальной поверхности отобразилось нечто непонятное.
Моргнул два раза. Картинка не поменялась.
— Какого…
Поднял руку и
