Свой выбор (1-2 части, первый курс) - Рина Зеленая
- И что твои родители? – спросил Гарри. – Они что-то придумали со школой из другой страны? США? Франция? Япония?
Гарри не знал, где могут располагаться лучшие частные школы мира, так что тыкал пальцем в небо.
- Родители отправили меня в Косой переулок, чтобы я купил книг и расспросил кого-нибудь, - ответил Джастин. – И в книжном я встретил Сьюзен.
Девочка улыбнулась и мило зарделась.
- Он был таким растерянным, - сказала она. – Не могу представить, как ты себя чувствовал. Но мне захотелось помочь.
- Сьюзен рассказала о нашей проблеме своей тете, а та сходила в Депортамент образования, - продолжил рассказ Финч-Флетчли. – Оказалось, мой вопрос как раз в их ведении! И уже очень давно налажена целая схема, благодаря которой магглорожденные могут и учиться в Хогвартсе, и при этом вполне официально числиться в обычной школе или колледже. В Министерстве оформляют вполне официальные документы. Но обращается с этим вопросом хорошо если каждый десятый студент. А ведь рассказывать об этом должен представитель Хогвартса! А не присылать сомнительных волшебников.
- И где ты официально учишься? – улыбнулся Терри.
- В Ле Рози, в Швейцарии, - не без гордости ответил хаффлпаффец. – Это одна из самых дорогих частных школ в мире. И уровень там хороший. А еще туда не поступал никто из знакомых, так что никто и не узнает правду. Мы весь прошлый август провели в Женеве, наведывались в Ролле, рядом с которым расположена школа, так что на этих каникулах я спокойно смогу рассказывать знакомым о прелестях Женевского озера, о Лозанне.
Заметив вопросительный взгляд Терри, Джастин пояснил:
- Родители писали о том, что их уже пригласили на десяток мероприятий… И если что-то можно игнорировать, то благотворительные аукционы – ни в коем случае. Да и мамин ежегодный бал в честь ее дня рождения родители ни за что не отменят. И мама уже решила, что вино должно быть непременно из Ла-Кот, будто бы они, навещая меня в Швейцарии, прикупили мимоходом несколько ящиков.
Драко, помалкивавший все это время, уцепился за хоть что-то понятное и взялся предлагать, что еще можно привезти из окрестностей Женевы, и Гарри отвлекся от беседы, задумавшись о своем.
Узнав, что является магом, Поттер перестал злиться на Дурслей. Но осталась обида. И изжить ее никак не получалось, ведь до сих пор Гарри не мог понять, почему родственники и особенно тетя так его ненавидят.
Сыщик немало покопался в жизни Гарри по просьбе самого мальчика. И о Дурслях выяснил довольно много. Но Поттер лишь мельком просмотрел те страницы, которые теперь вставали перед его внутренним взором ясными картинками-откровениями.
Эвансов в свое время никто не направил за помощью в Депортамент образования. И талантливая ведьма Лили Эванс для маггловского мира просто пропала в свои одиннадцать лет. Да, семья рассказывала соседям, что младшенькая мисс Эванс учится на севере, в Шотландии, но по документам выходило, что Лили Эванс закончила только начальную школу и после этого куда-то исчезла. Она не училась в старшей школе, не ходила на курсы, не проходила медицинских осмотров, не получала и не оформляла какие-либо документы. И если мистер и миссис Эванс и не переживали об этом, то юная Петунья предчувствовала целую гору проблем в будущем. И как в воду глядела.
Сама Петунья училась весьма средне и ни о каком высшем образовании не помышляла. Да и Эвансам оно было не по карману. Глядя на родителей, пытавшихся поддерживать внешнюю респектабельность, но на деле считавших каждый пенни, Петунья свое будущее видела не в работе за гроши, а в качестве жены успешного человека с хорошим доходом. Именно поэтому вместе с подругой ходила сначала на курсы машинисток, после – медсестер, а все свободное время проводила за поиском подходящего спутника жизни.
С Верноном мисс Эванс познакомила как раз одна из знакомых по курсам. Дурсль активно обхаживал красивую миниатюрную брюнетку, а та не знала, как отвадить настойчивого кавалера, и попыталась свести Вернона с Петуньей. И Петти не упустила своего, услышав краткую историю жизни уже тогда довольно тучного и одышливого, но не обзаведшегося усиками Дурсля.
Отец Вернона и Мардж, Дэвид Дурсль, родился в самом начале века в Бирмингеме и с юных лет помогал своему отцу в бакалейной лавке. В начале 30-х семейство Дурслей перебралось в Лондон и открыло там небольшой, но достаточно популярный магазин. Все шло хорошо, но потом один за другим умерли старшие родичи Дэвида, он остался один, бизнес постепенно приходил в упадок, а во время первой же бомбежки Лондона от магазина не осталось ничего, кроме чудом уцелевшей входной двери. Озлобленный и сломленный, Дэвид записался добровольцем и был ранен в первом же бою. Провел несколько недель в госпитале, где его выходила и вправила мужчине мозги совсем юная медсестричка Эмили. Эмили вообще многих поставила на ноги. Некрасавицу с отвратным характером, девушку к концу первой недели начинали уважать и побаиваться все раненые. Она не боялась ни черта ни бога, крыла портовым матом военное начальство, таскала на себе мужчин втрое крупнее себя и одним свирепым взглядом возвращала больным желание жить. Жить – и поскорее сбежать от всевидящей и неусыпной мегеры Эмили.
Дэвид был одним из тех, кто просто-таки сбежал от мисс Бэлл на фронт. Сбежал, был еще дважды ранен и по итогу оказался прикован к постели. На всю жизнь, как утверждали медики. Его будущее казалось безрадостным. Он, молодой мужчина, на которого прежде засматривались даже писаные красавицы, был вынужден влачить жалкое существование без возможности выйти из дома. Пенсии едва хватало на жилье, пропитание и услуги дюжей немногословной сиделки. А потом к Дэвиду заявилась мисс Бэлл, выбила из него пыль и отчаяние и увезла с собой в Донкастер, где у теперь уже бывшей медсестры имелся крохотный дом на окраине города. Через месяц они поженились, хотя Дэвид не испытывал к Эмили ничего, кроме
