Эпилог - Роман Романович
***
— Господин Фрост, — сказал я, входя в приёмную. — Нас с вами словно судьба связала.
— Господин, — поклонился мужчина. — Не знаю, что и сказать… Беда…
Мужик выглядел плохо. Бледный, трясущийся, стыдящийся и боящийся. Потребовалось время, чтобы он собрался с духом и озвучил свои обвинения.
Иван изнасиловал его дочь.
Н-да.
— Вы же понимаете, что это серьёзное обвинение? — спросил я.
— Конечно, господин… Но моя дочь…
— Я вас понимаю. У меня самого дочери, и, если бы кто-то поступил с ними плохо, я бы добился справедливости. Что именно случилось?
— Аня вчера пришла поздно вечером, мы волновались… — заговорил он, запинаясь. — Мы с женой увидели синяки, платье было разорвано. Аня вся в слезах, мы попытались выяснить, что случилось и… И она сказала, что во всём виноват ваш сын.
Сомневаюсь, что она сказала прямо так, но, видимо, от Фроста нормального ответа добиться не получится.
— Надо было прихватить дочь с собой, господин Фрост, — сказал я. — Если всё так, как вы говорите, ситуация тяжёлая для неё, но в столь сложном вопросе нам потребуется выслушать все стороны.
— Конечно, господин… Если нужно, я приведу её.
— Мой секретарь уже озаботился этим. Скоро девушку доставят сюда.
Скоро — в буквальном смысле. Фроста я принял не сразу. Пока он ждал, мои люди успели сходить за его дочерью, найти свидетелей, выяснить, чем занимался Иван и где он сам, а также составить общую картину произошедшего. Анну доставили пятнадцать минут назад, и Василиса успела её осмотреть.
Девушка действительно была вся в синяках.
Не прошло и минуты, как Анну привели в приёмную. При виде меня она залилась краской, опустила взгляд в пол и, казалось, забыла, как дышать.
— Тебя ведь зовут Анна? — спросил я.
— Д-да, господин.
— Твой отец утверждает, что тебя вчера изнасиловали, — не стал я тянуть. — Это правда?
— Что? — вскинулась она. — Нет! Никто меня не насиловал!
Говорила она искренне, и общая картина сложилась, но требовалось довести партию до конца.
— Не бойся, дитя. Тебе ничего не угрожает. Если с тобой обошлись плохо…
Девушка вспыхнула пуще прежнего, спрятал лицо в ладонях и заплакала.
— Каши мы так не сварим, — покачал я головой. — Ладно, тащите сюда Ивана.
Я не оговорился. Мой сын обнаружился в доме, в состоянии тяжёлого похмелья, поэтому сказать «вести» в отношении него — изрядно польстить. За то, что он так напился, я не осуждал. В некотором роде поддерживал. Друзей он себе в школе шиноби всё же нашёл. Характер не сказать, что сильно стал лучше, но определённая социализация произошла. Бухал сын не один, в компании товарищей, перед новым учебным годом, и их можно понять. Следующий год дрючить их будут особо изощрённо, и покутить перед этим — в рамках традиций. Кутили из нового поколения не они одни так. А про то, какие эпичные попойки устраивали сыновья Гатса, и вовсе промолчу. На их фоне Иван спокойно время провёл.
— Что опять? — проворчал он недовольно, зайдя внутрь.
Зашёл, почесал макушку, дыхнул перегаром, уставился на Фроста, но не узнал. Уставился на девушку, нахмурился и тоже не узнал. Ну да, она лицо руками спрятала, его реакция ни о чём не говорит.
— Тебя тут в изнасиловании обвиняют, — сказал я.
— Серьёзно? — удивился Иван. — Кого? Её или его? — кивнул он на Фроста.
— Шутник, — ответил я без улыбки. — Девушку припоминаешь?
— Нет, — уверенно ответил он.
Та убрала ладони и уставилась на него с такой смертельной обидой, что просто ух.
— А, ты, — ответил он куда менее уверенно. — Это тебя, что ль, я изнасиловал?
— Да не насиловал ты меня! Козёл!
Последнее она выдала неожиданно для всех участников. Для себя — в первую очередь. Одновременно и устыдилась, и испугалась. Того и гляди, в обморок грохнется.
— Так, — протянул Иван недобро, — ее знаю, что тут за бред происходит, но никого я не насиловал. Скакала ты вчера на мне по доброй воле! И расплатился я с тобой сполна!
— Ты мне свои серьги, как шлюхе, бросил!
— Охренеть теперь! — завёлся Иван. — Отец, что это за бред?!
— Вот ты мне и скажи, — ответил я спокойно. — Девушка в синяках, вернулась домой в порванном платье, сказала родителям, что тебя ненавидит. Поэтому господин Фрост и пришёл разбираться, решив, что его дочь изнасиловали.
Сам Фрост пребывал в состоянии человека, которому хотелось бурно отреагировать, мягко говоря, но который боялся это сделать, тоже мягко говоря.
— Да она сама приставала! — возмутился Иван.
— Не приставала я! — возмутилась и Анна. — Я думала, ты меня любишь!
— Спятила? Я даже имени твоего не знаю. Сумасшедшая, — бросил он резко, развернулся и ушёл.
Что-то не ожидал я такой экспрессии.
Анна, видимо, тоже. Так распереживалась, что не выдержала и в обморок осела. Я её духом подхватил, аккуратно опустил на кушетку.
— Обычный обморок, — сказал я дёрнувшемуся Фросту. — С ней всё в порядке, не переживайте. Как вы только что слышали, принуждения и изнасилования не было. Скорее… кхм… произошло недопонимание. Забирайте дочь, идите домой. Рекомендую занять её чем-то, отвлечь. Возможно, подыскать жениха.
— Да, господин. Спасибо, господин, — подскочил слишком переживающий отец. — Извините, что так вышло…
Н-да.
Фрост пришёл к нам где-то час назад. За это время успели опросить свидетелей, которые подтвердили то, что мы только что услышали. Сложно сказать, что я почувствовал по этому поводу. Облегчение — это уж точно. Если бы Иван действительно перешёл черту, пришлось бы наказать по всей строгости. А так… Откровенно говоря, подобные девицы постоянно вокруг крутились. Не только вокруг Ивана, а вокруг вообще всех, кто имел отношение к власти, деньгам и статусу. Такова жизнь.
Тем не менее с сыном требовалось обсудить вопрос. Догнал я его на полпути к дому. Телепортироваться-то он не умел. Да и умей, от меня не убежишь.
— Что ещё?! — раздражённо бросил он.
— Да вот, думаю, специально для тебя новый курс в школе организовать. Базовые навыки обращения с женщинами для самых маленьких.
— Не начинай! Нет моей вины в произошедшем!
— Вина есть.
— Какая же?
— В том, что девица тебя
