Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1988 год
Бедный люд Икитоса боится и презирает рематистов. Но большинство бедняков спят и видят, как разживутся полусотней долларов и пустятся во все тяжкие мелкой торговли. Вокруг рематистов ореол легкого заработка — печальное заблуждение. Их прибытки не прытки, да и «опт» этих оптовиков редко превышает пресловутую полусотню долларов, даром что для этих краев это немалая сумма. Переторжка для массы оптовичков не способ разбогатеть, а возможность не умереть с голоду. Главному из шести икитосских рынков — Меркадо Белену — тесно в двухэтажном здании, построенном муниципалитетом. Прилавки со снедью и лекарственными корешками разбежались на двадцать шесть кварталов — продавцов-то шесть тысяч! Оптовиков подсчитать труднее — наверное, несколько сот. И если местная торговля не полностью под их контролем, то на все прибывающее издалека они успевают накинуть лишний грош за посредничество.
Рематисты работают чаще всего на пару. Пока один продает, другой шакалит в порту: высматривает, вынюхивает, вызнает спрос и предложение. Возле Икитоса собираются в Амазонку три полноводнейшие реки: с юго-восточных склонов перуанских Анд скатывается Укаяли, с северовосточных — Мараньон, а Напо несет свои воды из соседнего Эквадора. На берегах этих рек урожаи снимают в разное время — так что торговля круглый год в разгаре.
— Прорва времени уходит на улавливание сплетен и слухов,— признается дон Сегундо Тапульима, торговец с двадцатилетним опытом.— Слушаю и смекаю, где шелуха, где правда. В памяти приходится держать названия десятков грузовых пароходов и сроки их прибытия. Конечно, помню назубок, где, когда и что созревает. За день так намаешься — цифры во сне чертями скачут.
«Мало в привозе — много в запросе». Задержка одного парохода с набитым трюмом может взвинтить цены на таких чутких рынках, как икитосские. К примеру, прошлым летом случилась нехватка бананов. День нет, другой. Цены взвились. Дон Сегундо заметался по городу — сам себя превзошел, скупил все наличные вязки бананов... А тут нагрянул неурочный пароход, ломящийся от этих фруктов. Цены вмиг уменьшились вдвое, и дон Сегундо потерял недельный заработок. Будь на его месте спекулянт помельче — пошел бы по миру!
Сверх живого ума и цепкой памяти рематисты имеют «повадку» («товар подачу любит»), и потому их узнаешь по первой фразе: они частят, сыплют загадочными словами (вспомните наших бродячих торговцев-офеней с их потайным языком)! И при этом умудряются сохранять елейность интонации. Рематисты по-своему честны — расписки на пристанях и на рынках не в чести, юристов боятся больше сатаны, а постоянного покупателя надувать — себе дороже. Но выпала возможность безнаказанно словчить — и где твоя честность, рематиста?
Большая семья — подспорье и преимущество для оптовика. Дети присмотрят за товаром на прилавке, пока отец прикупает новый, жена поторгует с лотка на улице, шурин заменит в случае болезни. Но у кого же в Икитосе маленькая семья?
Последние наводнения разорили тысячи крестьян, которые подались в Икитос, где и без того хватает безработных. И все норовят заделаться торговцами. Тем более что в городе завелись шальные деньги. В прошлом десятилетии в бассейне Амазонки усиленно искали нефть, потом тянули нефтепровод к берегу Тихого океана. Икитосцы ездили на заработки, вкусили достатка — тут-то и прошел спрос на массу рабочих рук. Сперва нефтяные деньги перекочевали в карманы тогдашних рематистов, потом бывшие рабочие сами ринулись в переторжку. Но рынок съедает капитал новичков за неделю-другую. Единицы ухитряются, по местному выражению, «аггарар ла онда» — «оседлать волну». Многие начинают с того, что служат на посылках у того, кто уже «оседлал волну». Но и старым спекулянтам живется не сладко — старожил Меркадо Белены дон Хозе Риос за сорок лет не скопил приданого дочерям. Во всем Икитосе только девять рематистов стали воротилами с оборотом в десятки тысяч долларов. Истории об их обогащении лучше не слушать на ночь глядя: тут, по слухам, и кровь, и политика...
Рематисты, по существу, паразитируют на торговле. Муниципалитет с радостью избавился бы от них. Иное дело «регатоны» — торговцы, доставляющие необходимое в отдаленные селения. При бездорожье, нерегулярном речном сообщении и распыленности населения регатоны просто незаменимы.
Набив товарами свою моторную лодку-лавочку, регатоны отправляются в путешествие на месяц, а то и на два. В лавочке-шалаше между опор висят гамаки — порой торговец берет с собой жену и детей. В лодке не повернуться от тюков и мешков. В городки и деревни регатон везет сахар, соль, мануфактуру, посуду. В Икитос возвращается с фруктами, овощами, всякой живностью, с лесными плодами и соленой рыбой, шкурами ягуаров. Крестьянские урожаи невелики, живут здесь бедно. Всякий готов что-нибудь продать — было бы что. И кому. Тут-то и появляется регатон, который может диктовать свою цену, не имея конкурентов. Чего только не рассказывают про них! И продают-то они всякую дрянь доверчивым жителям глухомани, и очаровывают-то они крестьянских жен, а убегают с их дочками, и надувают-то они легковеров и разинь, спаивают их скверным алкоголем... И все же заезжих торговцев ждут. Лодка полна товаров — не купишь, так поглазеешь. Голова регато-на полна новостей: не любо — не слушай, а врать не мешай... От кого еще крестьянин узнает, что творится в мире, то бишь в Икитосе, ибо дальше начинается какая-то другая планета? От кого крестьянке проведать про последние моды — что носят в самой Лиме? От кого еще индейцы узнают последние новости о далеких родичах?
Путешествуя по глухим местам, скупая задешево, продавая в Икитосе втридорога, регатоны избегают жестокого соперничества, хоть и им случается перехватить выгодного покупателя у коллеги по промыслу. Зато реки полны опасностей: стремнины и омуты, гигантские анаконды, речные пираты, лихие люди в местах, где о полиции и не слыхали. Любой регатон расскажет бездну душераздирающих историй про пожары и грабежи, про налеты речных разбойников.
Редкий регатон не терял своей лодки или судна и не начинал два-три раза с нуля. К примеру, дон Анрес Пандуро только-только расторговался, купил суденышко под названием «Конкордия», как случился пожар. Два помощника дона Анреса погибли в огне, а сам он в бурю, в непроглядную ночь оказался посреди Амазонки — с опасностью быть обглоданным пираньями. Но о пираньях он не успел подумать — течение вырывало у него из рук атташе-кейс, в котором были заперты все его деньги. Спустя пять лет дон Анрес с горьким смехом рассказывает, с каким упрямством он не желал отдать реке свое последнее достояние... Но пальцы пришлось разжать... После такой катастрофы он так и не оправился. А судно его конкурента вскоре налетело на полузатопленное бревно — двести связок бананов пошли на дно вместе с хозяином. Так что дон Анрес еще счастливчик...
Но как в многонедельном путешествии уследить за рыночной конъюнктурой? Что пользуется спросом в Икитосе, в тех городках, которые предстоит посетить? Не все городки связаны с Икитосом даже телефонной связью, почта регулярно приходит только в сам Икитос. И торговать бы регатонам вслепую, но на помощь приходит радио. Икитосская радиостанция всегда готова за небольшую мзду передать нужные сведения от друзей, оставшихся в городе. Но все эти секреты могут услышать те, кому их знать не положено. Вот и являются «дядюшки Раули» с «поросятами» и «матушками». Впрочем, даже при наличии радиоинформации регатоны предпочитают иметь дело с не скоро портящимися продуктами — маниокой, мукой, недозрелыми бананами, живыми курами и свиньями... А главный секрет — купить товары в свой «короб» тогда, когда они дешевле всего в Икитосе.
Для помощи крестьянам, которые хотят за свой труд получить справедливую цену, муниципалитет организовал ежедневную читку рыночных цен по радио «Атлантида». Регатоны были в ужасе... Но, им на радость, крестьяне редко слушают эту программу — вранье, дескать, разве мы не знаем, что станция на корню закуплена торговцами!
И по-прежнему в эфир летят немудрящие сообщения, от которых крестьяне только затылки почесывают:
— Донья Розальбина своей свекрови: «Скажи дяде Мигелю: не сей в этом году пшеницу»...
«Пресвятая мадонна! — ворчат крестьяне.— Опять эти проходимцы регатоны что-то замышляют!»
Но это не помешает им назавтра с нетерпением поглядывать на реку: не появилась ли лодка-лавочка знакомого «проходимца», чья голова полна новостей? Ведь каждый его приезд — маленький праздник в амазонской глуши.
В. Гладунец
Хлебная изба
Здешние старики уверяли: этот обычай родился в станице Камышеватской еще в те времена, когда на Кубани, в Приазовье, служил полководец Суворов. Печет хозяйка караваи и калачи — калитка двора открыта для всех. По праздникам, на свадьбу, а так обычно по субботам. И этот день называют — «духовитая суббота». За вкусный густой аромат свежевыпеченного хлеба, который стоит в воздухе на улицах с утра до ночи.
