Семья волшебников. Том 4 - Александр Валентинович Рудазов
Даже Лурия прониклась торжественностью момента и сидела очень серьезная в желтом платье с оборочками, а Токсин обвивал ее на манер боа.
Гости стали подтягиваться сразу после завтрака. Астрид пригласила их приходить на улицу Тюльпанов 22, где дежурил Тифон. Он провожал приходящих на второй этаж, к сорок третьей квартире, а там открывал для них портал.
И первым пришел Копченый, который вернулся в Мистерию еще вчера, но переночевал в общаге, потому что было уже поздно. Сразу после него появился Зубрила, который неожиданно для всех привел девочку, причем не гоблиншу, а орчанку.
– Я ее не звал, она сама навязалась! – сразу заявил он.
– Заглохни, Очканавт, – велела орчанка, держа Зубрилу за руку. – Мирте… Астрид, да?..
– Зубрила, мне ее выкинуть назад? – предложила Астрид.
– Да, пожалуйста, – попросил Зубрила, пытаясь вырвать руку.
– Ща! – без разговоров толкнула орчанку Астрид.
– Эй, я с подарком! – возмутилась та.
– С этого надо было начинать! – выхватила у нее коробку Астрид.
Это оказались шоколадные конфеты. Очень вкусные. Зубрила, правда, протестовал, сбивчиво рассказывая, что это его подарок, что это он купил эти конфеты, а Ракшель привязалась, выпытала, куда он идет, а подарок по дороге отняла, чтобы самой подарить…
– Да заглохни ты, отдам я тебе половину, – бросила Ракшель. – Это от нас обеих, Астрид… обоих… как правильно, обоих или обеих?
– Обоих, – пробурчал Зубрила.
– Ты чо, Очканавт, самый умный? – посмотрела на него орчанка. – Я те ща очки разобью.
И она мило улыбнулась, обнажив клыки.
Астрид хотела объяснить этой нахальной дылде, что Зубрила ее друг, так что нечего тут его унижать, но поняла, что это будет стратегически неверным. Зубрила хоть и гоблин, но мальчик, так что заступничество от хоть и демона, но девочки, его унизит еще сильнее. Он совсем потеряет лицо, а ему с этой Ракшель еще минимум четыре года вместе учиться.
И тогда Астрид поступила иначе.
– Эй, Копченый! – крикнула она. – А Зубрила невесту привел!
– Что?!
– Что-о-о?!
Орки не краснеют, у них кожа цветом как ореховая скорлупа. Но Ракшель все равно как-то умудрилась запунцоветь – она оттолкнула Зубрилу и принялась гневно орать, что она не гоблинофилка, а Зубрила ей просто должен.
Копченый, кстати, даже и не обернулся. Он расспрашивал дядю Дегатти, не появлялся ли летом тут его папа, не писал ли, не зеркалил ли. В Тирцехлиале он, понятно, ничего не получал, а на адрес общежития в его отсутствие пришло всего одно письмо, и то больше луны назад.
Копченый вообще за лето осунулся и погрустнел. Зубрила, пока Ракшель вопила, шепнул Астрид, что с мамой у него не заладилось, а сородичи ему вообще не понравились. Но его трудно в этом винить – Зубриле они тоже не понравились. Он даже пожалел, что согласился поехать, хотя кормили там от пуза.
Мяса, правда, не давали, хотя некоторые темные эльфы его едят. Но у них это считается дурным тоном.
– Вообще, там красиво, – сказал Зубрила. – Пещеры такие огромные, свет такой мягкий, стены в росписях, колонны фигурные. Как во дворце, только у них этот дворец – целый город. И гоблины есть, в прислужниках. Только недружелюбные они какие-то. Мама Копченого его всем показывала, а эти все тетки и иногда дядьки смотрят такие, и у каждого нож на поясе, а глаза такие, как будто щас он тебя укусит или пырнет. И вообще всех, кто вокруг. Ну так просто.
Еще Зубрила рассказал, что они были на ритуальном представлении, и это вроде как увеселение, но странное такое. Там актеры представляли пьесу, и играли-то здорово очень, натурально так, но там по ходу сюжета двух эльфов убили разными способами, а в конце оказалось, что их взаправду убили, поэтому и натурально так выглядело.
Темные эльфы вообще любят такое. У них там очень в почете дуэли, и если один эльф другого оскорбил, то другой его всяко на дуэль вызовет. А проводятся дуэли на специальной арене, и туда аж толпы собираются, потому что им дико нравится смотреть, как дерутся знатные господа, но чтобы непременно по-настоящему, а в конце кого-то убили.
Незнатные господа и даже не эльфы там тоже дерутся, но это, сказала мама Копченого, зрелище низкопробное, им такое смотреть не с руки, а Копч… тьфу, Друлиону надо сызмальства пестовать в себе хороший вкус. Гоблин может остаться, если хочет, но своему сыну она не позволит.
– И как, ты остался? – спросила Астрид.
– Нет… да. А чо?..
– Да не, я б тоже осталась. Я в следующий раз с вами поеду. Только не на все лето.
– Да Копченый и не хочет туда больше…
Они бы еще поговорили про это, но тут стали подтягиваться одногруппники. Портал выпускал все новых мальчишек и девчонок, и перед каждым Астрид делала книксен, и мило щебетала, и приглашала располагаться и чувствовать себя как дома, а подарок можно положить на вон тот длинный стол.
Первой пришла Свизанна. Причем Астрид ее узнала только по рыжим волосам и веснушкам, а вот по всему остальному не узнала – так соседка похудела за лето.
Она ведь провалилась на маносборчестве, а это на первом курсе самый важный предмет, без него вообще никуда. Так что летом у Свизанны были дополнительные занятия, она ходила на курсы для отстающих, каждый день тренировалась как проклятая, да еще и родители с ней дома занимались. Так что она прямо сузилась, и щеки у нее как-то запали.
Но по маносборчеству она подтянулась. Смущенно комкая свой любимый платок, Свизанна сказала, что на десятку она все равно не вытянет, но уж шесть-то баллов, если что, получит точно. А это уже нормально, пойдет.
Сразу за ней пришла Витария с котом Каштаном. Вот он, в отличие от Свизанны, за лето не похудел, а наоборот. Год в Клеверном Ансамбле вообще пошел ему не на пользу – когда-то поджарый лесной мышелов сильно раздобрел, стал настоящим меховым шаром.
Они обнюхались со Снежком, причем Каштан сразу выказал уважение. Всем видом показал, что понимает – это территория Снежка. Он просто сопровождает свою хозяйку, так что с разрешения Снежка он тут побудет и поест, а
