Будни, праздники, радости - Яна Тарьянова
— Марианна, дорогая! Самое главное — добавить рассол от правильных домашних огурчиков. С гвоздикой и эстрагоном. Что? Не беспокойся, я пришлю тебе пару банок. Вместе с черемшой. Дорогая моя, конечно же, ты должна попробовать сварить черную уху! И не забудь поставить на стол тарелочку с сыром. Что? Марианна, милая моя, что значит — «взамен»? Какие глупости!.. Не надо ничего присылать! Хотя...
Альма заинтересованно посмотрела на дядю Ромуальда. Мешок ягеля для киселя? Оленью шкуру? Или перышки куропатки для «ловцов снов»?
— Будет очень приятно, если ты вышлешь нам несколько фотографий игуаны. Мы по ней скучаем. Недавно вспоминали... ах, как она кушала клубнику! Да, пятнадцать на двадцать, глянцевые. Спасибо, дорогая! Оставлю место в фотогалерее.
Альма в очередной раз сморщила нос. Спасибо Линше, хотя бы гадкая игуана не вернется и не сможет осквернить ее ларь.
«Ничего, — утешила она себя. — Это не настоящий праздник. Настоящий — в апреле. Вот тогда и отпразднуем. Не всё коту Сырница, будет и Вороний день».
Мимоза ободряюще затрещала, одарила очередной волной весеннего запаха. Старенькие шакалы встали в круг и начали читать благодарственную молитву Хлебодарной. Брайко залез в карман, вытащил печенье-птичку, разломил пополам и угостил Здравку. И только Ларчик, которого оставили в покое, привалился к фонарному столбу и заснул. Стоя. Чтобы немного отдохнуть и со свежими силами покушать на Разгуляй-Вечере — должны же старенькие шакалы хоть чему-то порадоваться, пока Марианна не прислала им фотографии игуаны.
Букет для Дарины
Полковник Негослав Рыбчинский обвел подчиненных тяжелым взглядом и сообщил:
— Близится Международный Женский день.
Собравшиеся вяло закивали.
— Нужно подумать, как мы поздравим нашу коллегу Дарину Вишневецкую. Я специально собрал вас, охламонов, пока она уехала в архив, чтобы обсудить ситуацию так, чтобы она нас не подслушала.
— А зачем ее поздравлять? — удивился Болек. — Она же уже замуж вышла. Пусть Гвидон ее и поздравляет.
Полковник Рыбчинский разразился гневной речью.
Собравшиеся притихли.
— Может быть, как обычно, цветы? — предложил Марек.
— С цветами напряженка, — напомнил Рыбчинский. — От гиацинтов Дариночка чихает, от фрезий у нее слезятся глаза, нарциссы и тюльпаны она не любит, потому что они цветут у мамы на клумбах, и глупо их ставить в вазу в букете. А мимозы в этом году нет. Неурожай. Муха какая-то ее пожрала. Поэтому надо что-то придумать.
— Виноград? — подал голос Феликс.
— Виноград в марте лежалый, невкусный. Она себе от родителей пол-ящика привезла, жаловалась. На тот, что в магазине, даже мне страшно смотреть.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться? — поднял руку Роман.
— Разрешаю.
— А что вы обычно жене дарите?
— Себя.
— А давайте мы тогда Дарине вас подарим?
— Ну уж нет, — отказался полковник. — Жена без подарка останется.
— Может быть, дыню? — спросил Болек. — Она дыни любит. Не чихает от них, и глаза не слезятся.
— Где же мы возьмем хорошую дыню в начале марта? Не сезон, а прошлогодние, если и долежали, на вкус как вата.
— Говорят, на человеческом континенте в это время можно купить.
— Оттуда фрукты сейчас не ввозят, — нахмурился Рыбчинский. — Какие-то ограничения. Вроде бы, мухи во фруктах. Может быть и те, которые мимозу сожрали.
— Давайте вычеркнем фрукты и подарим ей съедобный мясной или рыбный букет? — внес следующее предложение Болек. — Знаете такие? Из воблы.
— Они же мужские. И к пиву. А Дариночка не пьет.
— Еще и осуждает, когда кто-то пиво пьет, — пробурчал Марек. — Говорит, что ей воняет. И лекции читает, что это вредно.
— Половая принадлежность на букете не прописана, — после долгих раздумий изрек полковник. — А рыбу она любит. Можно попробовать. Только надо выбрать что-нибудь экзотическое. Не воблу, а что-то подороже. Давайте в интернете какой-нибудь каталог посмотрим.
От разнообразия букетов из морепродуктов захватило дух. Болек настаивал на композиции из креветок, лимона и помидоров черри, Марек с Феликсом жадно смотрели на корзинку с сыром, колбасой, рыбой и фисташками, а Роман с полковником Рыбчинским залипли на огромном букете из раков, крабов и копченых скатов.
Победила воля Рыбчинского — подразделение дознавателей сбросилось на самый большой и дорогой букет с крабом. Полковник внес больше всех, и это примирило подчиненных с неожиданной тратой. Доставку заказали в здание Главного Военного Следственного Управления к восьми тридцати утра — чтобы поставить букет на стол Дарины до того, как она явится на службу. Все знали, что она приходит ровно к девяти, не опаздывая, но и не жертвуя работе лишние утренние минуты.
Курьер не подвел. Букет доставили минута в минуту и на стол Дарины была водружена вычурная композиция, притягивавшая взгляд крабовыми клешнями. В восемь сорок пять подразделение в срочном порядке отправили в город Сельденбург, где солдат-срочник покинул часть, прихватив с собой автомат и три гранаты. Опаздывающая майор Вишневецкая подбежала к вертолету, когда уже прозвучала команда: «От винта!». Марек подхватил Дарину, сжимающую в руке букетик мимозы и втащил в закрывающуюся дверь.
— Чуть без тебя не улетели, — проворчал Негослав.
— Гвидон где-то достал контрабандную мимозу и прислал мне посылку, — похвасталась Дарина. — Забирала, задержалась. Понюхайте! Весной пахнет!
— Мы тебе тоже букет купили, — сообщил Феликс, перекрывая шум двигателя. — Вечером вернемся — возьмешь.
Команда дознавателей застряла в Сельденбурге на трое суток — срочника поймали быстро, протоколы составили в положенный законом срок, а потом засели в гостинице, пережидая снежный буран. Погода не побаловала.
Выгрузившись из вертолета на посадочной площадке возле Главного Военного Следственного Управления, подразделение промаршировало в здание. Войдя в коридор, Дарина принюхалась и спросила:
— Откуда такой смрад? Опять кто-то вещдоки по расчлененке забыл в морг сдать?
Марек предположил газовую атаку. Болек повел носом и сказал:
— Не преувеличивайте. Мышь где-то сдохла, бывает.
Полковник Рыбчинский отпер дверь смежных кабинетов и закашлялся. Смрад распространился по коридорам, забегали взволнованные и любопытствующие сотрудники управления.
— Кошмар какой! —
