Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева
– Вот и сошлось, – медленно повторил Андрей.
– Да, – Эркин облегчённо перевёл дыхание. Вот и сказано самое страшное. Дальше будет легче.
– И что он ещё сказал?
– Что тебя зовут Сергеем. На самом деле. И что все остальные, ну, из вашей семьи, погибли.
– Ясненько, – кивнул Андрей. – Зимой это было?
– Да, в январе, после Нового года точно. А… а ты когда его видел?
– В лагере, – улыбнулся Андрей.
Его улыбка не понравилась Эркину. Но… но он обещал Андрею ни о чём не спрашивать.
– Андрей… – нерешительно начал Эркин.
– Да, браток, – сразу откликнулся Андрей и улыбнулся. – Да, я – Андрей, всё правильно, Андрей Фёдорович Мороз.
– Так… ты не помнишь его?
– Помню или не помню, дело не в этом теперь. Ладно, – и улыбнулся уже по-другому. – Спасибо, брат.
– За что?
– А что сказал.
– И как ты теперь?
– Что как?
Непонимание Андрея казалось искренним, и Эркин выговорил самое страшное:
– Уедешь к нему?
– Ещё чего?! – возмутился Андрей.
И увидев мгновенную улыбку Эркина, с радостной уверенностью продолжил:
– Да на фиг он мне сдался.
Эркин с требовательной суровостью посмотрел на него.
– Он твой отец, Андрей.
– Я ему тоже на фиг, – успокаивающе сказал Андрей.
– Но…
– Без «но», браток. Раз говорю, значит, знаю, – Андрей стал уже совсем прежним. – Ладно, браток. Если этот майор опять сунется, отобьёмся. Нас же двое теперь. Да твоя бригада, да моя. Замочим за милую душу. Технически. Сделаем, чтоб ни кончика не торчало.
Эркин засмеялся.
– Ряха ему обещал под маневровый паровоз попасть. Рельсы скользкие, – передразнил он Ряху.
– А что, – сразу согласился Андрей. – Стоящее дело. Стада-то здесь не найдёшь. Ну, чтоб бычки прошлись. Помнишь, на перегоне?
– Да, – кивнул Эркин.
Андрей заметил, что согласился Эркин без особого энтузиазма. Чего это с ним? И про перегон вспоминает неохотно. И… ладно, это потом обдумаем. Два дела сразу не делают.
– Слушай, а ничего пироги, а?
– Да, – обрадовался смене темы Эркин. – Совсем даже ничего. И чай хороший.
– Угу, – Андрей с аппетитом доедал свою порцию. – С творогом, по-моему, получше был.
– А мне оба понравились, – засмеялся Эркин.
Так за разговором о еде они закончили чаепитие, расплатились и вышли.
Было уже совсем темно, горели фонари, светились окна домов. Они шли рядом, как когда-то в Бифпите и Джексонвилле.
– Застегнись, продует.
– Ни хрена мне не будет, – весело ответил Андрей, но ветровку застегнул: вечер прохладный, а куртка только по названию, плевком прошибёшь, сюда бы его джинсовку… – Слушай, браток, а шмотьё моё что? Томсониха не отдала тебе? Ну, хозяйка моя.
Эркин искоса посмотрел на него, опустил голову.
– Та-ак, – протянул Андрей. – Ну, давай, Эркин, чего уж там. Чего она…?
– Её убили, Андрей, – тихо сказал Эркин. – Не думай о ней плохо.
– И кто её? – очень спокойно спросил Андрей.
– Свора. А дом соседи разграбили. Ничего не уцелело, – Эркин вздохнул. – Я, когда из тюрьмы вернулся, зашёл, так… так даже тряпок не осталось. А, нет, рубашка твоя, помнишь, в голубую полоску, от неё рукав, что ли, валялся.
– Понятно, – хмуро кивнул Андрей. – Ладно, земля ей пухом, как говорится. Значит, свора. А грабили соседи, говоришь?
– Думаю, да.
– Ну, ясно, – Андрей зло сплюнул, достал сигареты и закурил.
– Нашу квартиру тоже… – тихо говорил Эркин. – Сарай расшарашили. Ни полена, ни картофелины, ни гвоздя. А квартира… Я зашёл, так страшно стало. Женя посуду и постели не взяла, так одни черепки и перья повсюду.
– Понятно, – повторил Андрей и улыбнулся. – Ладно, браток. О прошлом не горюй, о будущем не думай, а… живи себе попросту.
– Согласен, – улыбнулся Эркин. – А вон и «Корабль» наш.
Андрей окинул взглядом расцвеченную огнями окон громаду и кивнул.
– Красиво. А… наши окна где?
– А вот, – показал ему Эркин. – От башни отсчитывай. На кухне свет горит и у Алисы. Ждут нас.
И, не сговариваясь, оба одновременно прибавили шагу.
Андрей ждал, что Женя хоть как-то выскажется об их загуле. Но им просто обрадовались. От чая они дружно отказались.
– Женя, мы после пивной ещё в чайной посидели, – объяснил Эркин. – Поговорили.
– Ну ладно, – согласилась Женя. – Андрюша, поешь чего-нибудь?
– Звучит невероятно, но я сыт, – засмеялся Андрей.
– Андрюха, я тогда твою конфету тоже съем? – решила уточнить Алиса.
– На фиг! – возмутился Андрей. – Свои конфеты я сам ем.
– Ты же сыт!
– А конфеты – не еда! – победно возразил Андрей. – И почему тоже? Чью ещё конфету ты съешь?
– Эрика, – сокрушённо вздохнула Алиса. – Вы же вместе были, он тоже сытый.
Эркин от смеха не мог стоять и сел на табурет у вешалки. Смеялась, держась за дверной косяк, и Женя. Ободренная этим смехом, Алиса перешла в наступление.
– Так обе конфеты мои, замётано.
Теперь заржал и Андрей.
Но, к разочарованию Алисы, конфет ей всё равно не дали. Правда, Эрик поиграл с ней в щелбаны. А потом в щелбаны играли Эрик с Андрюхой, а она и мама болели, и Эрик выиграл и щёлкал Андрюху по лбу.
Наконец Алису уложили спать. Женя поставила на стол чашки, налила чай. Андрей, потирая лоб, покосился на Эркина.
– Однако рука у тебя, братик, того…
– Ты давно не играл, что ли? – Эркин с наслаждением глотнул чаю. От смеха у него пересохло в горле. – Скорость не та стала.
– Да, – кивнул Андрей, – с Хэллоуина не играл. А ты с кем тут дуешься?
Эркин усмехнулся.
– Есть тут один… малец. Учимся вместе, и вот на переменах иногда.
– Понятно, – кивнул Андрей. – Да, слушай, у этого, Кольки, инструмент-то есть? Курятник курятником, но одной пятернёй не сработаешь.
Эркин предвкушал, как он завтра ошеломит Андрея уцелевшим ящиком. Нет, в разговоре он промолчал не нарочно, просто не пришлось к слову, а потом, когда вспомнил, разговор уже шёл о другом, вот тогда он и придумал разыграть Андрея, но раз так повернулось, то тянуть нечего. Он мягко отодвинул чашку и встал.
– Я сейчас.
Подмигнул Жене и вышел.
– Ну, и чего он задумал? – подчёркнуто громким шёпотом спросил Андрей.
Женя в ответ сделала таинственно многозначительную мину, прислушиваясь к шуму за дверью.
Эркин вошёл в кухню. Андрей резко повернулся к нему и замер, полуоткрыв рот.
– Узнаёшь?
Эркин поставил ящик на пол. И, издав приглушенный, чтобы не разбудить Алису, восторженный вопль, Андрей кинулся к своему сокровищу.
Эркин и Женя молча смотрели, как он перебирает, перекладывает инструменты, пробуя на ногте лезвия, поглаживая рукоятки. Наконец, он оторвался от ящика, поднял на Эркина влажно блестящие глаза.
– Ну… ну, нет слов… Как
