Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1983 год
Терпение никогда не было обременительным для Чекановского. И ничего иного душе не надо, кроме каждодневного восхищения красотой первозданной природы обследуемых им мест. Вот и теперь, семь-восемь лет спустя, не мог без волнения вспомнить он о том, что «воды Ангары ниже Братского острога — картина, достойная кисти самого взыскательного художника. Эти воды проложили себе глубокую долину через гребни поднятий... Глубокие каналы идут между высокими кристаллическими стенами с вертикальными обрывами, высотой до 200 футов...», а рядом «с ревом и пеной из всех ущелей стремятся ручьи к реке».
Читая эти места дневников и воспоминаний Чекановского, я вспомнил слова академика С. В. Обручева об этом путешественнике: «Нет, пожалуй, ни одного сибирского писателя, который дал бы такую сжатую и впечатляющую картину этого края, как это сделал Чекановский»; «своими исследованиями Александр Лаврентьевич положил начало систематическому изучению Иркутской губернии. Они явились основой, на которой впоследствии строились работы, приведшие к созданию современных представлений о геологии Прибайкалья, и поэтому очень справедливо поступило Географическое общество, присудив за них Чекановскому в 1870 году золотую медаль».
К тому времени его творческая мысль вышла далеко за пределы изучаемого района. Через два года он начал готовиться к исследованиям Среднесибирского плоскогорья. И прежде всего издал специальную работу, в которой определил путь и перспективы исследований этого обширнейшего края. Ученый был уверен, что именно здесь «предстоит поприще для плодотворного отыскания законов построения материка северо-восточной Азии».
Своей увлеченностью Чекановский прямо-таки «заразил» руководство Сибирского отдела Географического общества, и оно единодушно решило поручить ему руководство новой экспедицией для «изучения геологического строения междуречья Лены и Енисея».
Основные работы новой экспедиции Чекановского начались в конце мая 1873 года южнее Киренска на реке Нижняя Тунгуска, когда тяжело груженный экспедиционным имуществом баркас мог пойти вниз по течению. Продвижение шло медленно, и нетерпеливый Чекановский на легкой лодке с одним гребцом часто уходил вперед, осматривая и зарисовывая в путевом дневнике встречающиеся на пути интересные обнажения горных пород. У него буквально разбегались глаза! Оказалось, что бассейн Нижней Тунгуски необычайно богат выходами тех самых красноцветных пород, об изучении которых мечтал ученый.
Река изобиловала мелями, косами и перекатами, и, чтобы пройти по ней, приходилось то выволакивать лодки на берег и перетаскивать посуху мимо обмелевших мест, то, вновь спуская их на воду, стремительно проноситься через пороги.
В конце сентября прибыли в Туруханск — место впадения Нижней Тунгуски в Енисей. Не все помощники Чекановского выдержали огромное напряжение экспедиции. Сама дорога и чрезвычайное обилие поступающего материала, который надо было непрерывно, без отдыха обрабатывать и осмысливать, стали трудным испытанием. Натуралист Ксенжопольский и топограф Нахвальных тяжело заболели. Поместив их в туруханскую больницу, Чекановский с остальными своими спутниками — местными жителями-проводниками — поднялся вверх по Енисею, а затем уже санным путем в начале ноября вернулся в Иркутск.
Однако отдыхать пришлось недолго. Через полтора месяца он отправился в новую, еще более сложную экспедицию — в северную часть междуречья Енисея и Лены, чтобы пройти по всему течению реки Оленек до ее впадения в море Лаптевых.
В феврале 1874 года Чекановский отправился вдоль реки Нижняя Тунгуска. Поскольку передвигались санным путем и не надо было следовать многочисленным изгибам реки, экспедиция, при первой возможности спрямляя маршрут, уже к середине марта, отойдя от Нижней Тунгуски, направилась на север — к Оленеку.
На обратном пути тоже непрерывно вели научные наблюдения, которые, однако, еще больше затруднялись «великой стужей и глубокими снегами...». Шли на реку Лену, оттуда на Верхоянск, куда прибыли в ноябре и несколько дней потратили на изучение триасовых отложений вблизи города. В начале декабря экспедиция добралась до Якутска, а в январе 1875 года была уже в Иркутске.
Для исследования Географическое общество предложило Чекановскому взять бассейны рек Хатанга и Анабар, также не изученные. Полностью соглашаясь с необходимостью скорейшего изучения этого района, Александр Лаврентьевич тем не менее счел необходимым до путешествия по Хатанге и Анабару еще раз побывать на реке Оленек, продолжив свои прошлогодние изыскания в ее низовьях. Он ясно сознавал, что при столь тяжелых условиях исследования для получения исчерпывающих сведений о геологии и географии этого обширнейшего района одного экспедиционного сезона мало.
На продолжение работ в районе Оленека Географическое общество средств не отпустило: все полностью соглашались с доводами Чекановского об огромной научной важности дела, все смущенно опускали глаза, когда он страстно говорил о моральном долге побывать там еще раз. Но... беспомощно разводили руками: бедно, очень бедно средствами общество, и взять их негде. Тогда Александр Лаврентьевич продал свои наиболее ценные личные вещи, взял в долг и, собрав 1700 рублей серебром, снарядил на эти деньги дополнительную Оленекскую экспедицию.
На очередном ухабе особенно сильный рывок брички заставил Чекановского пробудиться от воспоминаний. Усмехнулся.
— О всем прошлом пути — вплоть до этой кочки, — кажется, успел вспомнить и передумать самое главное. — Оглянулся вокруг. — Да ведь это же подступы к могучей Лене!
Далее, как писал в своих воспоминаниях спутник Чекановского по этой экспедиции Э. Венгловский, на почтовых лодках, часто перегружая все снаряжение, от станции к станции (так все же было дешевле, чем всякий раз самим нанимать лодки) добрались до Киренска. Оттуда регулярных почтовых оказий уже не было, и пришлось купить большую лодку — десятерик. На ней и двинулись вниз по Лене.
Река все более стала походить на море. Левый берег низкий, покрыт лесом, правого — совсем не видно, зато далеко на востоке синеют Верхоянские горы. Погода не баловала: чем дальше на север, тем крепче встречный ветер, поднимаемые им волны поминутно заливали лодку, отчего после каждого дня напряженной работы — топографической съемки, сбора коллекций минералов, растений и животных — экспедиция вынуждена была приставать к берегу: вымокшие и обессилевшие люди нуждались хотя бы в коротком отдыхе.
Чекановский — озябший и уставший не менее других — нервничал: каждую остановку у берега на время, большее, чем это было необходимо для сбора коллекций, расценивал как чрезвычайное происшествие. Сам он вставал еще до рассвета и принимался за работу.
31 июля окончательно вышли на берег, перегрузились на оленьи нарты и двинулись через тундру к Оленеку. «Мы,— пишет Венгловский,— собирали обильные коллекции цветковых растений на различных стадиях развития. На склонах долин, обращенных к северу, росли экземпляры, едва начинавшие, развиваться; на южных же склонах в это же время мы собирали растения в полном цвету или даже отцветшие, со зрелыми семенами. Все пространство вокруг — это буйство красок: альпийские розы, незабудки, маки...»
А вот и памятный день 19 августа — приход к правому берегу Оленека. Здесь встретили настоящее «геологическое Эльдорадо», многочисленные обнажения слоев горных пород, лежащих почти горизонтально. Изучая их, Чекановский надеялся разрешить те загадки, которые остались от предыдущих экспедиций. Через девять дней пути вдоль Оленека достигли и устья реки. Здесь Чекановский и его товарищи были подавлены открывшейся им грустной картиной. На береговом яру высились две поросшие лишайниками гробницы — лейтенанта Прончищева и его верной супруги, первопроходцев русской Великой Северной экспедиции 1733—1743 годов.
6 сентября начался обратный путь к Лене, которую достигли через двенадцать суток. Но здесь около месяца Чекановскому пришлось ждать полного ледостава. Лишь 16 октября двинулись по реке через Верхоянск, Якутск и 20 декабря добрались до Иркутска. Всего за три года им было пройдено свыше 25 тысяч километров, треть их — геологические маршруты. Он собрал около 4 тысяч образцов ископаемой флоры и фауны, 900 экземпляров современных растений и 18 тысяч — насекомых и позвоночных, среди которых оказалось много новых, до того и вовсе неизвестных науке видов.
Однако сам ученый неоднократно подчеркивал: «Главный предмет моих занятий составляли исследования геологические». Среди них он выделял «открытие неизвестной до того области изверженных горных пород, столь значительной, что она размерами превосходит всякую другую, где-либо известную подобного рода». Это — траппы, как принято называть необычные вулканические породы, включающие в себя многие виды очень ценных полезных ископаемых. Они были обнаружены Чекановским на огромных пространствах по Нижней Тунгуске и от нее к северу до Оленека — в виде «мощных пластов с многогранной столбчатой отдельностью». Открытие их сказалось на темпах всего дальнейшего развития знаний о геологии Сибири...
