Искушение - Ольга Дашкова
И Максу это удалось.
Он такой же дикий, как моя боль.
Он пил ее, он брал ее всю, без остатка, опустошая меня, при этом заполняя собой. Он брал, как хотел, как умел, как ему это нравилось, и я не была против, я готова была содрать с него кожу, лишь бы он не останавливался.
Сотников так не умеет. По глазам видно. Разве какая-то женщина будет против того, чтобы ее добивались? Но мне эта затея не понравилась.
Мы долго еще сидели, говорил в основном Семен, а я поняла, чем Маринку он так зацепил, и она решила во что бы то ни стало сосватать ему меня. Сотников был со всех сторон надежным, как мотор «Вихрь». В просторе вод стреле подобный, надежный, быстрый и удобный.
Плакат с такой рекламой висел около моего дома на остановке общественного транспорта, я смотрела на него много лет, видела, как он выцветал, как становился ветхим, но эти слова запомнила.
Возвращались в город с водителем Сотникова, перед этим долго гуляли по осеннему лесу, дождь закончился, а настойка должна была выветриться. Семен даже предпринял попытку меня поцеловать, но я сделала вид, что подвернула ногу. Актриса из меня второстепенная, но я притворилась, что ничего не поняла.
Возле подъезда в сумерках и в свете сверкающих в лужах фонарей мне был вручен по волшебству появившийся в руках мужчины букет нежных белых роз, это удивило и подкупило.
— Не мог не сделать этого. Спасибо за прекрасный день, я надеюсь, он у нас не последний.
— Спасибо, ты умеешь удивлять. И за цветы спасибо, они прекрасны.
— Ты прекрасней.
Улыбнулась, махнула рукой, пошла в подъезд, понимая, какая у этих цветов может быть участь. Мозг еще был в эйфории ягодной настойки, а сердце предательски часто забилось в груди.
Я бы хотела, чтобы Макса не было дома, а утром я съеду, так будет лучше для всех.
Но Максим был дома.
Глава 13
Удар. Второй. Третий. Еще… Еще…
Методично вколачиваю кулаки, перебинтованные лентами, в боксерскую грушу. Комнату наполняют мои стоны, звуки ударов, хрипы. Пот стекает по вискам, спине, руки почти онемели. Перехожу на ноги, высоко поднимаю, бью голенью.
Удар. Второй. Еще… Еще…
С тех пор, как погиб отец, я переоборудовал одну из комнат квартиры в мини-спортзал. Здесь несколько снарядов, манекен для тренировок, большая прямоугольная груша, по которой именно сейчас я колочу, выпуская пар.
После того, что случилось в кафе, Машка обиделась, заплакала, убежала. Да, Вербина, я полная скотина. Я даже еще хуже, чем ты думаешь, девочка. Потому что мне как-то слишком стало на тебя наплевать. Раньше такого не было. Я хоть немного, но вел себя прилично.
Мне не нравились Машкины слезы, сглаживал обиды, хотя я не считал ее своей девушкой, но все равно встречался и трахал, таскал на вечеринки. По сути, я мог взять любую. Красивую, яркую, скромную, милую замухрышку или супермодель. Я брал. Иногда даже не спрашивая разрешения, но никто не жаловался.
В свои девятнадцать лет я даже не помню, сколько у меня было женщин. Легко и сразу забывал их имена, лица. Все смазывалось и стиралось, превращалось в какую-то грязь под ногами. А вот Инга, она всегда была кем-то особенным.
Последние два года я только и делал, что возвращался в своем сознании к ней. Было легче, когда она не была рядом, но когда появлялась, меня накрывало дикое желание, разрывающее изнутри. Я с ним как-то боролся, отрывался на Машке, на других девчонках, а сейчас не могу. Что-то во мне переключилось, щелкнуло, появилось то, с чем я уже не могу бороться.
Думал, после первого раза, того, что случился вчера, остыну, все пройдет, но он только разжег аппетит. Он стал зверским, диким, хочу ее везде, всегда, брать медленно и нежно, брать грубо и резко.
Я не просто хочу трахать свою мачеху, я хочу, чтобы она принадлежала только мне, не какому-то там мужику, который дарит ей цветы, поит вином и куда-то возит. Только мне. Слышать ее стоны, крики, смех, знать, как она смотрит и сходит с ума от сильного желания так же, как я.
Утром, видя, как она уходит, хотел снова устроить погром. Разбить чашку о стену, что-нибудь сломать. Домработница отмыла пятно после того раза, но если сделаю так снова, то это уже какая-то система, это уже бзик, это пора лечиться. А эти слова Инги, что, мол, она съедет, что это все было глупостью? Вот это задело.
Решил отвлечься, съездил в универ, пора бы начать учиться, но даже часа там не смог пробыть, съездил в пару мест, встретился с друзьями. Потом посидел в баре с Машкой и Арнольдом. С другом там чуть не подрался, но Арни знает, что со мной махать кулаками — себе дороже выйдет. Не понравилось ему, что Машка плачет, а как сам вытирает о девок ноги, он не замечает.
Когда вернулся домой, Инги еще не было. Но помню, как днем написал ей сообщение, что оторву ноги этому коню, если он притронется к ней. Не отреагировала, но прочитала. А потом прислал фото, сделанное после ее ухода утром. Себя. Голого со стояком в ее ванной. Был готов, как фетишист, кончить на ее трусики.
Хотел видеть такое же фото от нее, максимально откровенное, горячее, но знал, что не пришлет, скромная девочка, но только голодная. Неужели так за эти два года и не было у нее никого, неужели так сильно на самом деле любила отца? Даже странно, не думал, что так бывает.
Папаша мой тот еще был ходок по бабам и матери изменял, я хоть и маленький был, но все слышал и видел даже больше, чем надо. Ненавидел его за это, а сам, считай, стал таким же. Парадокс.
Немного покружил по городу, купил пиццу, но даже не прикоснулся к ней, как, зайдя в квартиру, замер на пороге, чувствуя тонкий аромат духов Инги, но ее не было, а я пошел тренироваться.
И вот сейчас уже стемнело, ей пора бы быть дома, но Инга где-то шляется. Она взрослая девочка, может остаться ночевать у этого Семёна. Может, даже в его
