Письма из Терра Арссе - Татьяна Миненкова
Тэтрилин задохнулась от возмущения. Открыла рот, чтобы что-то сказать, и снова закрыла.
— Ты. Ничего. Не. Понимаешь, — прошипел я.
Мы смотрели друг на друга, мокрые и измотанные, пожирая друг друга озлобленными взглядами. Изо рта вырывались облачка белого пара, но мы не обращали внимания на холод вокруг.
— Ты ошибаешься, я понимаю больше, чем ты думаешь, Дэй! Ты не просто вивианец, ты еще и «тот самый вивианец». Сын Тайры и Елеазара. Когда ты собирался мне об этом сообщить?! — Губы Тэт приподнялись, обнажая зубы.
Она выплевывала слова таким обвиняющим тоном, словно само мое существование было преступлением.
— А теперь я поняла и что за артефакт ты ищешь! И почему так настойчиво втирался в доверие к Следующим, самой глупой из которых оказалась я!
Она замахнулась, чтобы, видимо, снова влепить мне пощечину, однако в этот раз моя реакция не дала сбоя, поскольку инстинкты были на пределе из-за обострившихся эмоций.
Я сжал пойманную за запястье хрупкую кисть ее руки так сильно, что Тэт с силой втянула воздух сквозь сжатые зубы, однако сейчас меня не волновала ее боль.
— И еще, — ее глаза блеснули в темноте. — Я не просила снова меня спасать!
После этого крика она выдернула руку и, отвернувшись, зашагала прочь, но, не успела сделать и нескольких шагов, как дорогу ей преградил, неожиданно выскочивший на тропинку, серый саблезубый тигр. В тишине прозвучал громкий угрожающий рык, гулкий и клокочущий.
Я-то был знаком с Русом, а вот Тэт вскрикнула, отшатнулась и замерла.
«Прекрати вести себя как избалованный мальчишка», — раздалось в моей голове суровым голосом телепата.
— Только твоих советов мне сейчас не хватало! — Огрызнулся я, а Тэтрилин, не понимая, с кем я говорю, смерила сначала меня, потом тигра, полным недоумения, взглядом. Видимо, добавила ко всем, приписанным мне грехам еще и легкую степень сумасшествия.
Рус снова зарычал, но теперь этот устрашающий жест предназначался мне. Однако я находился в таком состоянии, что, кажется, сам без труда мог зарычать точно так же.
«Я жертвовал своей стаей не для того, чтобы выслушивать твои глупые претензии. Здесь скоро будут люди из дворца. Через четыре часа жду тебя у Эмираты. Её тоже».
Рус не стал дожидаться моего ответа. Как и всегда, он в приказном тоне поставил задачи и скрылся в зарослях камыша. Действительно, со стороны дворца к берегу уже приближались гвардейцы с зажженными факелами. Будь я не так ослеплен собственной злостью, я бы и сам их давно заметил.
Следом за Русом в заросли скользнуло еще пятеро тигров, последний из которых подволакивал заднюю лапу. Пять. Всего пять. А в воду озера ныряло значительно больше.
Осознание того, что из-за последствий моего выбора Рус потерял большую часть своей стаи, заставило мой гнев немного остыть. Я все-еще очень злился на Пятую Следующую, но не настолько, чтобы из-за этого опрометчиво и глупо попасться в руки дворцовой стражи.
Тэтрилин, поняв, что участь быть съеденной тигром ей больше не угрожает, решительно продолжила свой путь по тропинке, удаляясь от меня в сторону леса. Как раз в той стороне, на опушке, я пару часов назад оставил Праду.
Пришлось ее догнать и, снова схватив за руку, дернуть на себя.
— Ты поедешь со мной.
Она даже опешила от такой наглости. Брови поползли верх, губы приоткрылись. Она снова гневно свела тонкие брови.
— Никуда я с тобой не поеду!
Следующая замотала головой и попыталась вырваться. Ее возмущенный крик, кажется, долетел и до гвардейцев, потому что огни факелов двинулись в нашу сторону.
— Это был не вопрос.
После этого я, не церемонясь, подхватил Тэт за талию и, перекинув через плечо, побежал в сторону леса.
Она вскрикнула так, словно это было больно, и какое-то время молотила меня кулаками по спине, с шипением требуя отпустить, но потом, успокоилась. Или поняла тщетность своих попыток, или заметила, преследующих нас, гвардейцев.
Сейчас это было неважно. Если уж я сделал выбор и нарек его правильным, то, каким бы он ни был на самом деле, стоило следовать выбранному пути.
Заметив мое приближение в темноте, Прада сама подошла ближе. Я перекинул Тэт через седло и, вскочив на къярда, поскакал прочь от Сарн-Атрада, вглубь леса.
Не прошло и нескольких минут, как Тэтрилин жалобно попросила:
— Дэй, остановись и позволь мне сесть в седло.
Надо же, как полезно иногда бывает повисеть вниз головой. Я сделал вид, что не услышал, но остановилась Прада.
— Это еще что за женская солидарность?! — Осведомился я у кобылы, но она не собиралась мне отвечать, лишь возмущенно фыркнула и не сдвинулась с места.
После этого лошадиного демарша Тэт все-таки продолжила дальнейший путь в вертикальном положении, усевшись в седле впереди меня, однако лишь после клятвенных заверений в том, что не предпримет ни единой попытки побега.
— После удара о воду и так все болит, — пожаловалась она,
Удержал себя от неуместного чувства сострадания к ней, посчитав его происками коварной, навязанной артефактом, привязанности.
— Зато кольцо героически спасло тебя от смерти, — злорадно отозвался я и девушка лишь возмущенно засопела в ответ, но через некоторое время спросила:
— Ты с тигром разговаривал?
Неуемное любопытство было одной из черт, что всегда меня в ней притягивали. Наверное, даже до того, как на ее пальце появилось Кольцо огня. Неохотно ответил:
— Угу.
— А почему я его не слышала?
— Телепат сам решает, кто достоин его слышать.
— То есть рычал он на тебя, тоже как на самого достойного?
Вторая притягательная черта — ехидство и, может еще сарказм, такие же, как у меня самого.
Заметив, что Следующая дрожит, не сбавляя ходу, достал из седельной сумки аккуратно сложенный сухой плащ и укутал нас обоих, хотя сам холода не чувствовал.
— Спасибо, — сухо отозвалась Тэт, и я пожалел о неосознанном проявлении заботы. Это все гхарово кольцо.
— За что конкретно?
Она хмыкнула.
— За плащ. И за спасение, о котором не просила.
— Плащ ты тоже не просила.
— Но приняла.
Мы выехали из леса, а в поле Прада могла ехать еще быстрее, но продолжать ленивую перебранку стало неудобно. В отличие от меня, Тэт плохо видела в темноте и, заскучав, задремала, прислонившись все еще дрожащей и мокрой спиной к моей груди.
Я продолжал злиться, но постепенно агрессия шла на убыль. Нужно было взять эмоции под контроль и разобраться в том, какие чувства навеяны притяжением, а какие мои собственные.
Сейчас они перемешались, словно съедобные и несъедобные грибы в корзине слепого грибника. Никаких различий между ними не было и все
