Письма из Терра Арссе - Татьяна Миненкова
Кажется, один из острых хвостовых шипов распорол кожу на плече, а от удара вышибло из легких часть кислорода, который я предусмотрительно глубоко вдохнул перед погружением.
Поморщился от боли, ощупал рану рукой. Неглубокая — жить буду.
Глаза Хозяина Инглота с вертикальными змеиными зрачками, светились тусклым желтым светом и пристально следили за каждым моим движением. Он явно решил сделать нашу сегодняшнюю встречу последней. И возможно, она и стала бы таковой, если бы не тигры, окружившие монстра со всех сторон.
Звери не могли серьезно ранить противника, поскольку, покрывающие его, чешуйчатые пластины были им не по зубам, но они отвлекали его, раздражали, злили, словно назойливые мухи, заставляя вертеться из стороны в сторону, то и дело безрезультатно клацая массивными челюстями.
Обернулся вокруг себя, ища взглядом Тэтрилин, но ее нигде не было видно. Из-за короткой схватки с чудовищем направление ее падения, которое я успел заметить, стоя в лодке, было безнадежно утеряно, и я плохо представлял себе, как смогу обнаружить ее в темной воде.
Тиграм все сложнее становилось справляться с подводным монстром. Что ни говори, а вода была не их стихией. Вот один из зверей серьезно ранен, вот другой наполовину скрылся в зубастой пасти. Их становилось все меньше. Инглот окрасился алым.
И тогда я заметил, как что-то блеснуло в воде неподалеку. Словно маленький уголек от костра ярко вспыхнул и медленно угас. Присмотревшись, увидел Тэт совсем рядом. Этот блеск-огонек сверкнул на ее руке.
Тело девушки медленно погружалось все глубже и глубже. Она была без сознания и тонула, никак не сопротивляясь воде, неуклонно тянувшей ее на темное илистое дно.
Применив скачок в пространстве, оказался рядом и, ухватив Следующую одной рукой за талию, с силой потянул наверх.
Рус как раз бился с чудовищем, и я махнул ему, чтобы тоже выбирался.
Воздух в легких почти закончился. Они сжались и заболели, глаза защипало. Я упрямо продолжал путь наверх, ориентируясь по последним закатным лучам.
И когда солнце наполовину скрылось в вершинах Бар-Эбирского хребта, я, наконец, вынырнул. С шумом вдохнул свежий и холодный воздух. Огляделся.
Возвращаться в лодку уже не было смысла — берег был значительно ближе. Там, на примятых сухих камышах, отряхиваясь и фыркая, уже ждали три мокрых и потрепанных, но живых, рыжих тигра. Через несколько минут я тоже выбрался на сушу, отплевываясь от воды и неся на руках, все еще бесчувственную, Тэт.
Уложив ее животом на согнутое колено, надавил рукой на спину, отчего у нее изо рта полилась вода.
Девушка закашлялась, полулежа на сухой траве. То, что она могла дышать, само по себе, было хорошим признаком. Значит, выживет. Значит, у меня получилось и спасти ее и выжить самому или, как говорят арссийцы, «и рыбку съесть и косточкой не подавиться». У вивианцев эта же поговорка выглядела менее цензурно, однако, смысл несла тот же.
Пахло застоявшейся водой, тиной и сыростью. Камыш шумел сухими листьями. В отличие от бурного Инглота здесь течения не было совсем, и озеро постепенно превращалось в болото.
Я склонился над Тэт и вгляделся в ее лицо, не пытаясь скрыть радость от того, что с ней было все в порядке. Девушка тяжело и хрипло дышала, часто моргала, хлопая темными ресницами, пытаясь сфокусировать взгляд слезящихся глаз на мне.
Вытерла капли воды с лица рукой, затянутой в мокрую перчатку и внимательно, словно не веря, с улыбкой глянула на меня.
И в этот момент последний солнечный луч осветил блеснувшее на ее руке крупное кольцо-артефакт и капли черной краски, падающие на нее с моих волос.
Вероятно, это самое кольцо и спасло ей жизнь при падении. Оно же светилось в воде и прожгло ткань перчатки. Этот артефакт был знаком мне по рисункам в книгах, и я надеялся, что на своем веку никогда с ним не повстречаюсь.
Поэтому выражения наших с Тэтрилин лиц, синхронно сменились с недоверчиво-радостных на недоверчиво-яростные. Ее глаза сузились, брови сдвинулись к переносице, дернулись крылья носа, дрогнули уголки губ.
Она явно успела разглядеть мои светлые волосы, и потеки черной краски на коже, а я понял, кому обязан за неприятные приключения с падением из седла и дурацкое притяжение.
Поэтому, следующие фразы прозвучали одновременно, эдакие полувопросы-полуобвинения. Так обычно констатируют для самих себя уже свершившийся и не поддающийся изменению неприятный факт.
— На тебе все это время было Кольцо огня?!
— Гхара, ты из Терра Вива?!
Вопросы были риторическими и не нуждались в ответах.
С каждой секундой во мне все больше разгоралась злость, до шума в ушах. Я стиснул челюсти и сжал кулаки, на шее вздулись вены.
Все это время я не мог понять причины привязанности к ней. Ведь существовали сотни других девушек, более красивых, более умных, более притягательных. Столько времени ломал голову над загадкой: чем же Пятая Следующая так привлекла меня, что я был вынужден столько раз возвращаться, забыв обо всем? Был сброшен с къярда. Пренебрег своими поисками меча из-за нее. Чуть не погиб ради ее спасения. Все это время дело было в кольце.
— И как давно оно у тебя? — Вкрадчиво полюбопытствовал я, хотя внутри кипели эмоции.
Но она смотрела на меня с такой же неприязнью, словно это я ее чем-то обидел. Ее грудь вздымалась, а недавняя улыбка застыла на лице и стала напоминать оскал.
— Не твоё дело, — фыркнула Тэтрилин в ответ.
Отпрянул от нее, а она, покачнувшись, тоже поднялась с земли.
— Не моё?! — Вспылил я. — Да что ты вообще знаешь об этом артефакте?!
Всю жизнь я считал, что кольцо, из-за которого мой отец был привязан к женщине, на которую не имел права, был утерян. Злился на Елеазара, за то, что тот дал слабину и позволил уязвимости взять над ним верх. Ненавидел Тайру, которая воспользовалась этим гхаровым артефактом, да еще и уничтожила и себя и Елеазара, лишив меня настоящей семьи. Проклинал Кольцо огня за то, что оно испортило мне жизнь и зарекался, что никогда не повторю ошибки родителей.
— Я знаю, что он мог спасти мне жизнь! И он спас.
Ответ Тэт, не смотря на враждебный тон, которым был произнесен, был логичным, если исходить из ее собственных интересов, но мне было не до логики. Ярость застилала глаза и мешала думать о чем-то, кроме этого, проклятого кольца.
— Это я тебя спас, потому что идиот. И потому что ты привязала
