На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева
– Затрещала, сорока, – Мамми стала собирать посуду. – Так-то она всё верно говорит.
– Понятно, – Эркин вылез из-за стола. – Ну, мы пошли.
– Спокойной вам ночи, – встал Андрей.
– И вам того же, – откликнулись в два голоса Молли и Мамми.
Стоя на крыльце своего дома, Джонатан слышал, как парни, негромко переговариваясь, прошли к сенному сараю, не заметив его. Ну что ж. Это он сделал. Завтра надо будет съездить в резервацию, нанять пятерых, а лучше десяток ровнять дорогу, а то чуть не угробили сегодня грузовик. Джонатан стоял неподвижно и слушал, как затихает, засыпает имение. Неслышно подошёл и встал рядом Фредди.
– Ну как, Джонни?
– В общем, – Джонатан, не глядя, протянул ему сигареты. – Я ждал худшего. Всё-таки они шевелились. Со скотиной порядок, лошади все целы…
Фредди закурил и вернул ему пачку.
– Ну что ж, у тебя новая игра, Джонни. Я не против.
– Я знаю, Фредди. В конце концов, она не более рискованна и азартна, чем другие.
– Столь же опасна и более выгодна, – Фредди усмехнулся. – Этих ты отправил в сарай?
– А куда ещё? Они здесь временные. Два дня и в стадо. Да, Фредди, завтра я в резервацию. Дорогу надо делать. Этим я с утра всё скажу.
– Они уже болтались у загона.
– Индеец, как его?..
– Вроде, Эркин, – не очень уверенно ответил Фредди, – но Мамми он назвался Меченым.
– Ну да, это он сообразил.
– С этими, из резервации, не столкуется?
– Он издалека, наверняка другого племени. Ты же их знаешь, Фредди, в этом они не умнее нас.
Фредди приглушенно засмеялся.
Андрея разбудил Эркин, бесцеремонно дёрнув за ноги.
– Ты чего так рано?
– Нормально, – лицо Эркина мокро блестело. – Привыкай со скотиной жить.
Андрей шумно зевнул.
– Ты хоть думай, чего несёшь.
– А что?
Андрей хмуро осмотрел залитый рассветным сумраком сарай, ещё раз зевнул.
– Сказать, что у тебя получилось?
– Ну?
Слезая вниз, Андрей по-английски объяснил Эркину смысл сказанной им русской фразы. Эркин сначала растерялся и пытался объяснить, что он хотел сказать, но потом начал хохотать. Так, давясь от хохота, он показал Андрею колодец и, когда тот умылся, потащил к загону с бычками.
Джонатан был уже там.
– Ага, ну хорошо, что будить не надо, – глаза у него были серьёзные, хотя губы улыбались. – Так, парни. Это стадо на вас. Сто голов. Два дня вам на обвычку и сборы. А там погоните. Ясно?
Эркин кивнул, а Андрей с заметным только Эркину вздохом сказал.
– Да, сэр.
– Так, тогда пошли.
Джонатан привел их в полупустую конюшню, искоса глянул на Эркина.
– Выбирай.
– Любую, сэр? – на всякий случай уточнил Эркин.
– Любых. Ты же говорил, что четыре нужны.
– Да, сэр.
Эркин осторожно пошёл вдоль денников. Вот этого, серого, спокойного, Андрею, или вьючным? Тогда лошадей им выбирал Грегори… Увильнуть? «Дайте сами, сэр». Но уж пошёл… Да и больно ехидная рожа у беляка. Э, была не была! Эркин вошёл в денник к светло-гнедому, чем-то напомнившему ему Бурого.
– Ловок, – одобрил его выбор Джонатан. – Этого, – он указал сигаретой на того спокойного, что приметил Эркин, – этого тебе, Эндрю, а двух крайних берите вьючным и подменной. К кличкам они приучены. Не выдумывайте ничего.
Эркин гладил шею гнедого, пряча лицо. Да, он видел прибитые над денниками дощечки с буквами, но если белый не назовёт… Хотя, хотя Андрей-то должен уметь читать. Но Джонатан сам, указывая сигаретой, назвал лошадей. У Эркина Принц, у Андрея Бобби, подменная Резеда, и вьючный Огонёк. Потом Джонатан посмотрел на Андрея, весело хмыкнул.
– За конюшней загон. Учись, – и Эркину, – сёдла и всё там сам возьми. Днём бычков напоите и сена заложите. Вечером тоже. Знаешь?
– Да, сэр.
Джонатан ухмыльнулся.
– Эта четвёрка тоже на вас.
– Да, сэр, – вздохнул Эркин.
Следовало ждать такого. Если белый платит, то и работы наваливает выше головы. Когда Джонатан ушёл, Эркин отправился за сбруей. С помощью Андрея разобрались в надписях – сбруя была надписана – и взялись за дело.
Бобби оказался на редкость спокойным и терпеливым. Потому что только такой мог выдержать, что его пять раз подряд засёдлывали и рассёдлывали. Эркин учил Андрея единственным известным ему способом. Заседлал на его глазах, потом расседлал и предложил Андрею повторить. На пятый раз Андрей справился без ошибок.
– Ну вот, – вздохнул Эркин, – это ты теперь умеешь.
– А тебя как учили? – Андрей вытер рукавом мокрое лицо.
– Так же, – пожал плечами Эркин, – только Грегори стоял рядом и бил за каждую ошибку. Плетью.
– Это кто такой?
– Надзиратель в имении. Выводи.
В загоне Эркин стал учить Андрея влезать в седло и управлять конём. Тем же методом. Но Бобби был согласен стоять, а не двигаться. Оставив Андрея воевать с Бобби, Эркин пошёл за Принцем.
Выйдя в загон, Принц показал характер. К тому же откуда-то появилось пять негритят разного возраста. Они расселись на жердях загона и загомонили, страшно довольные таким зрелищем.
– А чтоб я вас не видел! – рявкнул на них Эркин.
Они слетели с забора в заросли и продолжали там гомонить.
Когда к загону прибежала Молли, в мыле были все четверо. Оставив Принца и Бобби в загоне, они пошли в кухню.
– Ну и вляпались мы, – вздохнул Андрей.
Эркин только покосился на него.
А когда они после ленча шли обратно к загону и вокруг никого не было, он тихо ответил.
– Ты как говорил? Сколько лет тяжело, пока не привыкнешь?
– В лагере? – усмехнулся Андрей. – Двадцать. А… у вас?
– В Паласе? Тридцать.
– Тридцать лет? – удивился Андрей.
– До тридцати, – объяснил Эркин и спокойно добавил. – Старше двадцати пяти спальников не держали.
Они уже подходили к загону, когда Эркин остановился.
– Ну и дурак же я! Андрей, у тебя хлеб остался?
С солёным хлебом дело пошло быстрее.
Поладив с Принцем, Эркин кинулся к бычкам. Напоить сто бычков – все руки отмотаешь. Его уже захлёстывала круговерть этой, в общем-то простой, но нудной работы, когда день тянется долго, но незаметно. В беготне от загона к конюшне и обратно они как-то не замечали творящегося вокруг.
Солнце садилось, когда Джонатан увидел их неподвижными. Эркин сидел на жердях конского загона, где паслись четыре лошади, а Андрей стоял рядом, опираясь на верхнюю жердь грудью и расставив ноги. Джонатан усмехнулся и направился к ним.
– Завтра ещё поездишь.
– Издеваешься? Я месяц ног не сведу.
– Послезавтра погоним. Тебе надо хоть держаться. Поведёшь Огонька и Резеду. Гнать я буду.
Они говорили привычно тихо, так что в двух
