Ученица мертвеца - Любовь Борисовна Федорова
— Заберите его к Хроду, а? — попросила из-за спины инспектора Белка, которой просто так стоять было скучно, а спать хотелось больше, чем дышать. — Он уже не помрет.
К ней вошли без стука и без приветствия, поэтому она не сочла себя обязанной здороваться. Инспектор обернулся с таким видом, словно тут никого не должно было находиться. Несколько раз смерил взором Белку с ног до головы. То ли не верил глазам, то ли не мог рассмотреть достаточно ясно в полутьме домушки.
— Ты та самая лекарка? Вот такая сопливая?.. Ты не из наших, — сказал он. — Откуда в деревню пришла?
— Ниоткуда не пришла, — удивилась и обиделась Белка. — Я Клара из рода Воды. Здесь родилась. И я не сопливая.
Инспектор сухо сглотнул.
— А лечить почему взялась?
— А я бралась? — позволила себе долю возмущения Белка. — Мне вчера притащили... этого. Сказали: лечи, тебе все равно делать нечего. Я и лечила.
За дверью кто-то возился. Видать, сопровождал инспектора, но тот велел ждать за порогом.
— Наводить у вас порядок не мое дело, — задумчиво проговорил инспектор. — Но, раз уж так сложилось, боюсь, что мне придется. Хорошо лечила, но так не положено, девочка. Чтобы лечить, нужно сначала сдать экзамен.
— Ну так забирайте вашего служку, я к вам в лекари не набивалась, — совсем обиделась Белка. — Я вообще-то всю ночь не спала и теперь отдыхать хочу.
Но инспектор, вместо того, чтобы забрать парня или хотя бы оставить Белку в покое, подвинул ноги Кириака на широкой спальной лавке, уселся и стал рассматривать Белку.
— Почему мне Хрод не записал тебя на экзамены в этом году?
Белка пожала под курткой тощими плечиками:
— Потому что я не сдаю вам экзаменов.
— А почему ты не сдаешь мне экзаменов, если можешь их сдать?
— Потому что мне не нужна старшая школа.
— Это Хрод тебе так сказал?
— Нет, мой учитель.
— Еще интереснее. Ты училась не у Хрода?
— Не у Хрода, — подтвердила Белка.
— А у кого же?
— У колдуна в пустой избушке.
— Колдун же умер.
— Умер, — согласилась Белка.
— А тебе нужно продолжать учебу.
— А я продолжаю.
Инспектор почесал голову за ухом. Белка поняла так: чего-то он в этой стройной системе лесного образования недопонимает. Потом он махнул рукой на Белку:
— Будь тут, никуда не уходи. — И поднялся.
— Так куда я пойду, — снова пожала плечами Белка. — За околицей живодушные, а в деревне меня всегда найти можно.
Инспектор остановился на полдороги к двери:
— Разговорчивая ты. Кто, по-твоему, живодушных вызвал?
Белка сморгнула: что за вопрос такой к ней?
— Врать, — медленно сказала она, — не хочу. Наговаривать на невиновного — тем более. Но на самом деле кандидатур немного. Не больше трех.
— Кан-ди-да-тур, — по слогам повторил за ней умное слово инспектор и откинул голову так, что смотрел теперь на Белку поверх носа. Макушка его почти касалась темного от копоти и времени потолка. Инспектор произнес: — Поспорю с тобой на что угодно, что твои три кандидатуры в один голос скажут, будто их вызвала ты.
— Сказать не значит доказать, — Белка удержала свои плечи от того, чтоб они снова вздернулись. — Сказать и я могу. Что угодно.
— Ну-ну, — кивнул инспектор и, нагнувшись под притолку, покинул беличье обиталище.
«Хрю-хрю», — недобро ответила Белка в закрытую за инспектором дверь.
Со спальной лавки раздался слабый голос писаря:
— Ты чего... невежливая такая? Вообще ни с кем не здороваешься, да? Не научили?
— А они со мной здороваются? — обернулась к раненому Белка. — Покажи мне того, кто из них научен. Нет такого? Может, ты? Нет?.. Ну и лежи молча. Не я первая начала.
— Логично, — согласился парень и закашлялся. — Молчу. Попить дашь?
Белка полезла за горшком с куриным бульоном.
Но молчать Кириак умел плохо. Едва Белка, напоив его бульоном, улеглась доспать хоть пару часов, он спросил:
— Тебя как зовут?
— Клара, — буркнула Белка.
— Ты одна, что ли живешь? Это твой дом?
— Да, — сказала Белка. — Нет.
— «Хрю-хрю», — процитировал писарь.
Силы к нему заметно возвращались, голос стал громче. Не зря Белка вгрохала в него за ночь все, что могла и умела.
— «Хрю-хрю», — объяснила Белка, — является ответом на «ну-ну», которое само по себе аргументом в споре не является и полезной информации не содержит.
— Ух ты, — сказал писарь. — Может, ты еще и что такое «скепсис» знаешь?
— Знаю, — недобро отвечала Белка, — и постоянно этим пользуюсь в личных пакостных целях.
— Одежда у тебя городская, — внезапно сменил тему Кириак. — Потому инспектор тебя за чужачку принял. Откуда у тебя такое?
— Учитель дал.
— Хрод?
— Ты не тем ухом слушал. Я не у Хрода учусь.
Сон у Белки уже улетучился. Осталась тупая усталость. Белка села на лавке. Снова нашарила ногами домашние валенки. Подошла к Кириаку, пощупала пульс, осмотрела, нет ли кровавых пятен на бинтах.
— Завтра, — сказала она, — будешь здоров. Заживет, как на живодушном. Уже затянулось, нужно только питьем кровь утекшую назад вернуть.
— На живодушном, — наставительно пояснил писарь, — не заживает. Живодушного нельзя поранить. Он и так мертвый. Его можно только порубить на куски.
— Как угодно господину, — съязвила она. — Кстати, доброе утро. Здравствуйте.
— Здравствуйте, — ответил писарь и сделал попытку сесть, но на половине пути передумал и лег обратно. — Доброе утро. Добрый вечер. Спасибо. Приятного аппетита, светлых ангелов вам за трапезой. Смешная ты.
Белка фыркнула и полезла на печь, где хранились пустые банки под мази. Зачет почти под корень израсходован, надо начинать всю работу с начала.
— Почему живодушные вышли к деревне? — спросил Белку писарь.
Белка снова фыркнула.
— Ну, как все это у вас тут случается, когда творятся такие вещи? — продолжил Кириак. — Я с инспектором два года езжу, не встречал еще костяную стаю,
