Письма из Терра Арссе - Татьяна Миненкова
Рассказал ей, что мои гвардейцы не смогли догнать къярда, позволив ее незаконно рожденному ребенку пересечь границу королевства и попасть в Терра Вива. Она не смогла скрыть своего облегчения от этой новости.
Тогда я пообещал, что не стану мстить и пытаться убить этого ребенка, если буду уверен в том, что подобное никогда больше не повториться. Она недоуменно смотрела на меня, еще не понимая, что именно я от нее хочу.
— Взорви мост, дорогая, — заговорщически прошептал ей я, наклонившись как можно ближе. — Я знаю, у тебя хватит сил. Взорви его, если желаешь обеспечить своему сыну безопасность.
— Зар сможет его защитить, — ответила она, но ее голос дрожал, она ни в чем не была уверена.
Меня передернуло от злости, когда она с такой неприкрытой нежностью произнесла имя моего врага. Когда я понял, насколько она восхищается им, насколько считает непобедимым, способным решить все ее проблемы. Но Елеазара рядом не было, а я был и, вынужденная отослать прочь новорожденного ребенка, она уже была на грани отчаяния, а мне почти ничего не стоило подтолкнуть ее еще ближе к бездне
— Ты так думаешь? У него трое собственных детей, вряд ли он сможет круглосуточно не спускать глаз именно с твоего. А уж я-то найду способ к нему подобраться, ты же меня знаешь.
Тайра замолчала в нерешительности.
Потом встала, выпрямившись. Ее взгляд стал более осмысленным, в нем, среди обреченности и отчаяния, промелькнула решимость. Словно она на мгновение стала такой, какой была раньше, когда я полюбил ее. Девушкой с горящим взглядом. Твердой, уверенной и дерзкой.
— Поклянись, что не причинишь Дэймосу вреда, — четко разделяя слова, делая между ними паузы, произнесла она. — Поклянись, что даже если он будет от тебя на расстоянии вытянутой руки, ты не сделаешь ничего, что хоть как-то навредит ему.
Подобная клятва казалась мне глупой и бессмысленной. Я усмехнулся и с легкостью согласился на ее условия.
— Я клянусь, дорогая Тай, если ты так желаешь.
Она посмотрела на меня, прищурившись. Казалось, что она мне поверила, но все же в ее сердце оставалось место сомнениям. Слишком хорошо она меня знала.
— И ты простишь меня, Таур? Забудешь обо всем? И сможешь отпустить?
— Прощу, любимая. Но вот насчет отпустить — не знаю. Давай решим это после.
И в тот момент я действительно так думал. Ведь если между нами не будет стоять Елеазар и его сын, все станет как прежде. Возможно, мы сумеем начать все сначала, разобраться в собственных чувствах. Исправить всё.
Мы внимательно смотрели друг на друга. Это был настоящий поединок взглядов, в которых были сотни невысказанных вопросов, просьб, обещаний. И я победил в этом поединке. Тайра мне поверила.
Отвела взгляд в сторону. Кивнула, отчего ее медные локоны скользнули по плечам.
Я продолжал внимательно смотреть на нее, надеясь, что она не обернется и не посмотрит в окно. Иначе она непременно увидела бы на мосту вивианские войска и ни за что бы не согласилась его взорвать.
Но, все так же, стоя спиной к оконному проему, не оборачиваясь, она сжала кулаки и прикрыла веки.
Она всегда управлялась со своим магическим даром легко и непринужденно. Меня завораживал и притягивал этот процесс. В тот момент я едва сдерживал участившееся от волнения дыхание, стараясь ничем не потревожить ее, не сбить так необходимую для колдовства концентрацию.
Я и сам был магом огня, хоть и весьма слабым. Мой резерв годился лишь для того, чтобы разжечь небольшой костерок или согреть воду в остывшей ванне. Я был олицетворением того, что магия покидает земли Терры. Тайра же была сильнейшим магом и воплощением надежды на то, что волшебство сможет когда-нибудь вернуться в наше королевство.
Она должна была стать матерью моего магически одаренного ребенка. Должна была продолжить династию Арссе. Но выбрала для себя иную судьбу. И я считал месть ей за это оправданной.
По стиснутым пальцам королевы скользнули языки пламени. Она разжала их, дернула, словно стряхивая что-то, и снова сжала. Огонь на ее руках поднялся выше и доставал уже до локтей, подбираясь к плечам.
Тайра снова разжала пальцы, вытянув слегка согнутые руки вперед, словно ловя ими какие-то, одной ей видимые, нити. Сомкнутые веки дрожали, а огонь постепенно растекался по ее телу. Это было ее собственное магическое пламя, поэтому одежда не загоралась. Огненные всполохи, потрескивая, скользили по коже волшебницы, распространяя вокруг мягкое тепло и искрящееся сияние.
Когда на ее теле, кажется, уже не осталось ни одного участка, охваченного огнем, она расставила руки в стороны, потом соединила перед собой на уровне груди, резко развернулась и с силой выпрямила пальцы, выпуская пламя на свободу.
Сорвавшийся с ее ладоней, гудящий огненный шар, вылетел в раскрытое окно, а через несколько, показавшихся мне вечностью, мгновений, раздался оглушительный взрыв, от которого даже небо за окнами полыхнуло алым и содрогнулись стены дворца.
Какое-то время от гула, шума и грохота нельзя было ничего разобрать. Где-то внизу раздавались крики, и звон разбитого стекла. Осколки разрушенного моста, казалось, долетали даже до окон северной башни, в которой мы находились, поражая мощью прогремевшего взрыва.
Побледневшая Тайра открыла глаза, пошатнулась, и устало осела на кушетку позади себя. Такое количество, мгновенно потраченной магической энергии лишило ее сил.
Королева молчала, а я подошел к окну, чтобы оценить масштабы разрушений.
Моста, на протяжении многих лет связывающего Терра Вива и Терра Арссе, больше не было. Теперь по обе стороны от Инглота валялись груды камней и разрозненных осколков и пострадавшие от взрыва люди.
Зная о привычке Елеазара всегда быть в авангарде своего войска, я надеялся, что он не изменил ей в этот раз. Осознание, что моего противника больше нет, на какое-то время принесло мрачное удовлетворение.
Надо же, чтобы построить мост, пришлось задействовать множество магов и, кажется, даже драконов. А чтобы его разрушить, хватило всего одной отчаявшейся чародейки.
Я еще раз глянул на Тайру, все еще обессилено полулежащую на кушетке.
Подошел ближе и положил на столик рядом с ней, найденную гвардейцами, королевскую брошь, глухо звякнувшую от прикосновения к стеклянной поверхности столешницы.
Увидев украшение, блеснувшее в солнечном луче, она побледнела.
— Что с моим сыном? — Тайра с трудом находила в себе силы говорить, ее руки дрожали, а голос был охрипшим
