Сотри случайные черты - Наталья Чернякова

Аня завизжала, другие студентки подхватили.

Повара закричали, что непременно пожалуются ректору или ещё кому, это всё вместе привело Девятова в чувство.

Сашка поднял руки:

— Ладно, всё, всё, убогий. Здесь не место выяснять прошлые обиды. А неплохо я тебя тогда на соревнованиях отделал.

— Клоун. Урод. Как был идиотом, так и остался. — Ник презрительно сжал губы.

— Наверное, потому ты меня и помнишь, корсиканец. Просто удивительно, что при таких родителях, ты ещё занимаешься кикбоксингом. Но всё равно имения многа детем безумным не пользують, — вспомнил Девятов фразу из древнерусского, — большое богатство глупым детям пользы не приносит.

— Надеюсь, ты понимаешь, что сегодняшний бой не окончен? Продолжим, когда этого захочу я.

— Всенепременно, корсиканец, — Сашка отвесил поклон, как будто бы у него была в руках шляпа мушкетёра. — Всегда к вашим услугам. — И засмеялся.

Романов, зло зыркнув на Девятова, пошёл к выходу. За ним красиво выпрямив спину, поплыла Ладынина.

— Почему ты зовёшь его корсиканцем? — нахмурилась Даша.

— Потому что Император Наполеон родился на острове Корсика. У Романова тоже амбиции Наполеона. Ничего, амбиции скоро перейдут в комплексы.

— Ты не прав, Сашка. Он царь, просто царь, Николай II, — засмеялась Лиза, подхватив игру Девятова.

Глава 9

Оставшиеся десять минут перемены компания выслушивала рассказ Сашки о том, как два года назад он впервые сошёлся на ринге с Романовым. Тогда бой им был вчистую проигран, но буквально летом Девятов победил, наконец, Ника, заняв призовое место, а это были соревнования куда масштабнее, чем прежние. Такого мажорик, привыкший к победам, простить не мог и всячески задевал Сашку при случайных встречах в Центре единоборств, где они занимались каждый у своего тренера.

— Будь с ним осторожнее, — сказала, поднимаясь из-за стола Аня, — не нравится он мне.

— Это очень хорошо, что не нравится. Главное, чтобы я тебе нравился, — расплылся в улыбке Сашка и подёргал бровями.

Аня усмехнулась и, не дожидаясь новой реплики, покинула столовую.

— Дашка, ты уже сказала? — Девятов указал взглядом на Лизу, уминающую салат с овощами. — Девушка мотнула головой: нет. — Ну так скажи, не дождёшься от тебя…

Бернгардт подняла глаза, почувствовав их взгляды:

— Не дождёшься чего?

— Что ты меня и пацанов пригласишь на свой день рождения. Там же Аня будет? — Лиза утвердительно махнула головой. — Вооот. А как она без меня одна? Сам не знал, как сказать, попросил Дашку, а она всё молчит и молчит.

Ребята, сидящие за их столиком, засмеялись.

— До дня рождения ещё целая неделя. Ну хорошо, я сейчас приглашаю всю компанию, — улыбнулась Лиза. — Буду рада вас видеть у себя дома в следующее воскресенье в пять часов вечера. Готовьте подарки.

Парни загудели:

— Само собой.

Когда они вошли в аудиторию, Девятова шепнула на ухо подруге: «Помнишь, брат подкупал тебя пирогами и салатиками? Хотел задобрить: уж очень мечтал оказаться с Аней на твоём дне рождении, не желал отпускать её одну, а то вдруг уведут, — Даша засмеялась. — Так и повторяет всегда: когда-нибудь количество нашей с Аней встреч перейдёт в качество. Всё равно она будет моей».

Лиза подумала: «У всех любовь, планы, мечты. У всех, кроме меня». — И ей от этой мысли стало грустно. Раньше, в далёком детстве, всё было прекрасно в своей простоте — поездки с родителями и братом на море, путешествия за границу: в Россию, Турцию, Египет. Эти страны ей тогда казались экзотическими, необычайно красивыми и таинственными. Потом был переезд в Россию, и началась учёба, учёба, учёба. Она вспомнила, как в одиннадцатом классе почти все одноклассницы встречались с парнями, говорили о высоких чувствах, строили совместные планы, даже кто-то уже жил гражданским браком, но Лизу всё это после пережитой первой и несчастной любви уже не интересовало. Пиком блаженства для неё было, вернувшись из школы, усесться в глубокое бабушкино кресло и читать, читать, читать. Как давно это было. Давно и недавно.

И только в последнее время она начала задумываться о новой любви. Где-то же он ходит — человек, тот, кто смотрит в одном направлении с ней, мечтает в унисон? С кем легко, тепло и уютно. Она попыталась вспомнить что-то жизнеутверждающее и где-то в подсознании мелькнул образ нового знакомого байкера. А потом Бернгардт решила: скоро вечерняя пробежка, и физические нагрузки выбьют всю дурь, эти мысли, пришедшие совершенно не вовремя. Надо думать об учёбе, а всё остальное потом.

Выходя из университета, Лиза увидела, как из новенького «Gelendwagen», покручивая на пальце брелоком с ключами, гордо выбрался Романов и махнул рукой. Лиза посмотрела по сторонам и никого поблизости не обнаружила. «Мне, что ли?» — мелькнула у неё мысль. Девушка, усмехнувшись, продолжила свой путь. Сзади ожидаемо раздался голос Романова.

— Лиза, не исчезай, Лиза, не улетай, — пропел он гнусаво. — Почему-то ты меня игнорируешь, но это совершенно напрасно. Уверяю, я не представляю для девушек никакой угрозы.

— Не сомневаюсь, но чтобы тебе было понятно, скажу, используя спортивную терминологию: мы в разных весовых категориях, ибо у меня нет такой машины, как у тебя. Понял, о чём говорю?

— Что же мне теперь купить «Жигули», чтобы тебе соответствовать?

— Купи себе трамвай, ибо я чаще езжу на нём.

— Лиза, ну пожалуйста…

— Слушай, Романов, — резко развернулась к нему девушка. — Зачем я тебе? Вокруг так много красивых безмозглых куколок, таких, как Ладынина. Вот с ней вы стопроцентная пара.

— Этого я и не могу понять: почему такие, как Ладынина сами вешаются, а ты…

— Что я? Упираюсь? Ты потому вокруг меня вьёшься, что не реагирую на твои чары. Но ты забыл ещё об одной девушке, Мари, кажется. Надеюсь, получилось откупиться от неё и вашего будущего ребёнка? Ничего не хочешь сказать?

— Почему я должен перед тобой в чём-то оправдываться? Это вообще не твоё дело. Ясно?!

— Правильно, я не заставляю, — ухмыльнулась Бернгардт. — И ты не лезь в мои дела. Leb wohl. lieber freund — прощай, дорогой друг.

— Знаешь что, — Ник задохнулся от злобы, — не строй из себя недотрогу.

Лиза, не обращая внимания на его слова, сказанные так громко, что люди начали на них оборачиваться, быстрым шагом пошла к остановке.

— Ты ещё об этом пожалеешь, — снова услышала она его окрик.

О чём она должна была пожалеть? О своей независимости? «Да, — думала Лиза, — у мажорика есть средства для того, чтобы иметь «Gelendwagen», летать в Европу на концерт «Coldplaу»,