Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева
В закуток снова заглянул Роарр.
— Да, — бросил, не отрываясь от работы, Арпан.
— Ты прав, — очень серьёзно сказал Роарр.
Арпан поднял голову.
— Ты прочитал?
— Конечно. Это бомба, шеф. Я позвоню в пару мест, предупрежу.
— Думаешь…
— Нет, но у меня… троюродный племянник четвёртого брата-бастарда в пятом колене, хотя нет, не он, ну, — Роарр стал многословным, как всегда, когда с удовольствием безродного, внезапно обретшего род, начинал перечислять линии и колена, но тут же оборвал себя. — Словом, родич, он там работает, позвоню, чтобы немедленно увольнялся. С таким пятном потом не отмоешься. И ещё один…
— Тебе виднее, — кивнул Арпан. — Тираж не пострадает?
— Обижаешь, шеф, — хмыкнул Роарр, надевая свою обычную маску. — Обоснование предупреждения читайте в следующем номере. И тираж лучше самим развезти по точкам.
Арпан кивнул. Обычно это — самим забрать свежий номер из типографии, спасибо Огню, она в этом же подвале, и по дороге домой или кому куда удобнее забросить одну, а то и пару пачек знакомым киоскёрам — делалось для экономии на курьерах, но, судя по выражению лица Роарра, сегодня это может сработать дополнительно.
Мимо Роарра протиснулась Моорна и положила перед Арпаном стопку листов. А за ней вошёл и Туал, мягко, но непреклонно вытеснив Роарра. Тот понимающе ухмыльнулся и исчез.
— Он читал только мои листы, — сказала Моорна. — Того листа он не видел.
Арпан кивнул, извлекая из-под стопки — почерк у Моорны разборчивый, по-школьному старательный и крупный, так что исходный лист становится почти маленькой, но пачкой — лист с почерком Гаора. Туал уже достал и поставил на стол чашу для возжиганий. Ритуал, ставший для них традицией. Только сегодня к обычной молитве за коллегу добавилась и другая, памяти тех, о ком написано, оставшихся безымянными и непогребёнными…
— Спасибо Огню, — сказала Моорна, глядя на чёрные скорченные хлопья сгоревшей бумаги на дне чаши, — моя семья достаточно бедна, чтобы в доме не было… ничего с этой эмблемой.
Арпан и Туал согласились с ней молчаливыми кивками.
…
Звонок Торсы обрадовал Моорну своей неожиданностью и своевременностью.
— Ой, как хорошо. Поможешь?
— Конечно, — засмеялась Торса. — А что нужно? Соблазнить твоего главного и раскрутить на повышение гонорара?
— Нет, — засмеялась и Моорна их обычной, давно ставшей традиционной шутке. — С этим я и сама справлюсь. Подкинешь меня утром в пару мест?
— Разумеется!
— Наш подъезд…
— Я помню. Жди.
Такое уже бывало. Ещё летом началось, что Торса время от времени вот так вечером звонила в их редакцию и, если у Моорны была очередная запарка, то на рассвете заезжала за ней и отвозила домой, забрасывая по дороге две пачки свежеотпечатанного номера в указанные ею киоски. А по дороге, разумеется, болтали о всяких редакционных и прочих пустяках.
Моорна старалась говорить весело и встретила Торсу у их подъезда с улыбкой, надеясь, что вымученность объясняется двумя увесистыми пачками в её объятиях: не класть же газеты на мокрый камень парапета.
Пачки забросили на заднее сиденье, Моорна плюхнулась на переднее рядом с подругой и вытерла ладонями мокрое — разумеется из-за непрекращающегося дождя — лицо. Торса стронула машину и, вливаясь в ещё слабый предутренний поток, бросила:
— И что стряслось? Ну, коллега…
Моорна, не удержавшись, всхлипнула.
— Это… так ужасно. И самое страшное, что это правда.
— А именно? — очень спокойно поинтересовалась Торса.
— Вот, — Моорна вытащила из сумочки сложенную в восемь раз газету. — Вот. Я сейчас разверну тебе.
Торса бросила искоса взгляд на разворачиваемый лист, выхватила заголовок «Стервятники» и решительно бросила машину к обочине, пояснив:
— На ходу не читаю. Или упущу, или врежусь.
Моорна кивнула.
Читала Торса, как и отец, быстро, привычно выхватывая из любого текста не просто важное, а касающееся непосредственно её, а вот во второй раз уже медленно, слово за словом. Сегодня она перечитала статью трижды, причём в третий раз не столько следя за текстом, сколько прикидывая для себя план действий.
— Киоски те же? — спросила она, складывая газету и убирая её в бардачок.
— Да, — кивнула Моорна. — Я после твоего звонка позвонила им, что подвезу пораньше, ну…
— Я поняла. Эту я оставлю себе, хорошо?
— Да, конечно.
— А теперь держись. Да, вон та скоба.
Время от времени Торса позволяла себе побаловаться бешеной ездой на автодроме, и Моорна как-то раз даже съездила с ней, навизжавшись, как ей казалось, на всю оставшуюся жизнь, но что устроила Торса сейчас, да ещё на городских улицах…
Скинув вторую пачку прямо на руки только подходившему к своей будочке пожилому киоскёру, Торса решительно высадила Моорну.
— Извини, но отсюда ты дойдёшь, а мне надо быстро.
И унеслась, рявкнув мотором.
Моорна и киоскёр несколько озадаченно посмотрели друг на друга, одновременно пожали плечами и разошлись.
Центральный торговый комплекс Сторрама
Как же был прав отец, когда попросил её держать контакт не с Моорной, нет, они подруги и их дружба не имеет к этому отношения, а с редакцией. Это не просто бомба, это… киоски откроются через… Торса бросила взгляд на приборную панель, да, она успевает. К моменту, когда газету прочитают, у отца должно быть уже чисто. А дом… дом и свой, и отцовский она почистит, да, и надо… что надо? Здесь не объехать, а так… Аггел трёхосный, да развернись ты, загородил проезд. Что, полиция? Превышение скорости?
Она притормозила и, опустив стекло, протянула полицейскому несколько крупных купюр со своей визитной карточкой.
— Примите штраф и отпустите меня, я очень спешу. Протокол отправьте по этому адресу.
Властная уверенность в её голосе в сочетании с дорогим лимузином заставила полицейского молча отступить. Тем более, что сумма в его руках почти втрое превышала максимальный размер штрафа.
Охрана у служебного въезда на комплекс, пропустила её без задержки. Не останавливаясь и не снижая скорости Торса, сама потом не могла понять, как у неё получилось ни во что не врезаться и никого не сбить, подкатила вплотную к воротам ввоза товара, схватила из бардачка газету и, оттолкнув трёх рабов, втаскивавших внутрь нагруженный до проседания контейнер, ворвалась в торговый зал. Светлобородый бригадир укоризненно
