Что тебе я сделала? - Диана Ставрогина
Мы едва ли встретимся вновь. И к лучшему.
Глава 9
— А ты че развелся-то? — Вопрос не к месту и не ко времени, но Михаила — возможного покупателя франшизы наших ресторанов чувство такта, похоже, покинуло еще во младенчестве.
— Не сошлись характерами, — произношу я равнодушно, прежде сделав очередной глоток виски; без алкоголя существовать на этой встрече было бы намного тяжелее.
Мы сидим в ресторане модного отеля, где Михаил остановился на эти несколько дней, уже больше двух часов, большую часть из которых он несет чушь обо всем и ни о чем. До обсуждения условий гипотетической сделки разговор так и не дополз, и я чувствую, как раздражение постепенно перетекает в ярость.
Понятия не имею, ведет ли Михаил себя подобным образом намеренно, желая проверить мою стрессоустойчивость, или он действительно конченный придурок, привыкший растягивать деловые встречи на неделю пьянок и затем решать дела в бане с проститутками, но мне достаточно одной встречи. Нет, с такими людьми мы бизнес не ведем.
— Я видел фотки, жена у тебя очень даже. — Он не затыкается и сопровождает свои слова сальной ухмылкой — так, что ясно, о чем он все-таки молчит, чтобы не получить в морду.
Держаться в рамках приличий становится труднее. Но устраивать драку на деловой встрече — вверх идиотизма. Как бы мне ни хотелось найти повод и выплеснуть свою злость, место неподходящее.
— Моя жена, — говорю я с нажимом и едва затаенным предупреждением, — не имеет никакого отношения к этой встрече.
Поразительно, но Михаил не совсем идиот и намек понимает. Последние полчаса дурацких переговоров идут в продуктивном русле. Однако мое мнение уже не изменить: мы не будем партнерами. Остается убедить в моих выводах дядю.
Когда Михаил сваливает из ресторана в номер, я наконец позволяю себе расслабиться. Залпом допиваю виски и прошу счет. Уже вечное ощущение гадливости по отношению к самому себе снова нечем заглушить.
Мне мерзко двадцать четыре часа в сутки. И никакие аргументы в духе «она это заслужила» не помогают отделаться от смутного, но непреклонного осознания, что я опустился на уровень ее отца.
Но какой был у меня выбор? Оставить все, как есть? Когда она жила, как ни в чем не бывало, потому что система правосудия не распространяется на касту избранных, куда входила и она?
Нет, я обещал, что все они заплатят. Я обещал ему — и не мог взять слова назад. Ни за что на свете.
Поднявшись из-за стола, я вдруг понимаю, что незаметно для себя успел набраться. Меня шатает и в кои-то веки по-настоящему клонит в сон.
Оптимальное решение появляется быстро. Ехать домой — это еще час ненужного промедления, и затем я скорее всего промучаюсь бессонницей до самого утра. Проще и быстрее снять номер здесь.
Получив ключ от администратора, я быстрым шагом (пусть и немного раскачиваясь) отправляюсь к лифтам и поднимаюсь на свой этаж. Возможность рухнуть на кровать и сразу вырубиться воодушевляет, и моя рука с ключом уже с энтузиазмом тянется к двери, когда в противоположном конце коридора вдруг раздается шум. Я оборачиваюсь.
— …Так, я побежала, меня Денчик ждет. — Незнакомая мне девица в джинсовом комбинезоне и с высоким хвостом на голове говорит слишком громко, будто тоже перебрала алкоголя. Да и интонации у нее чересчур оживленные для человека в двенадцатом часу ночи. — До встречи тогда, оки? — Она прижимает к боку свисающий с плеча фотоаппарат и наклоняется с объятьями к…
Альбина, мать вашу. Напротив нее стоит Альбина.
Она ступает вперед, отвечая на объятия, и стены номера больше не скрывают ее внешний вид. Мои брови медленно ползут вверх.
Это… что?..
Теперь я вижу, что она ни хрена не одета в отличие от своей подружки. Полупрозрачная изумрудная ткань то ли платья, то ли сорочки едва прикрывает ягодицы, из-под края юбки выглядывают кружева чулок. На руках у нее сетчатые перчатки в тон основного наряда длиной до локтя.
Она даже при мне никогда так не одевалась, и я не представляю, на хрена ей одеваться так сейчас? Устроила себе эротический фотосет, дабы поднять самооценку после развода?
Дождавшись исчезновения ее подружки в лифте, я устремлюсь в сторону Альбины. Один ее вид — веселый и пошлый, — поднимает со дна всю муть ненависти и ярости.
Неужели весь мой план — пшик? И даже теперь ей все нипочем?
И я еще думал, что переборщил? Когда ей тупо по хрен?
Заслушав мои шаги, Альбина оборачивается и легкая улыбка сползает с ее лица за долю секунды. В густо подведенных черным глазах отражается ужас.
Я натягиваю на губы злорадную усмешку. У меня нет чувств. Нет морали.
Только долг и обещание отомстить.
«Это ты убила моего брата, — обращаюсь я к Альбине мысленно, хотя в первую очередь это напоминание скорее самому себе. — Ты. И даже фамилию его не помнишь».
Глава 10
Когда я вижу надвигающегося на меня Марка, моя первая реакция: зайти в номер и закрыть дверь на все замки. Но спрятаться — значит уступить, прогнуться под его волю, избежать столкновения и конфликта, а последнего я совсем не хочу. Внутри моих тела и души столько злости и обиды, что иногда мне кажется, я не выдержу и взорвусь — буквально и фигурально.
Марк подходит ближе. На его лице — жуткая гримаса из не сочетающихся между собой эмоций. В глазах — тьма и мрак, а на губах — довольная, словно дьявольская ухмылка.
— Ты что здесь делаешь? — спрашивает он издевательски и с презрением осматривает меня с ног до головы. — В таком… виде.
Под его насмешливым взглядом мне хочется съежиться. Я устала и с трудом стою на ногах после десятичасовой смены в кофейне и последовавшей затем фотосъемки с десятком переодеваний и сотней сменяющих друг друга поз.
Вся неделя (или вернее сказать — месяц?) была полна нервотрепки, а сегодня я и вовсе дрожала весь день. Сначала в ожидании провала на съемках, а затем перед камерой еще сильнее, потому что вдруг разволновалась чуть ли не до слез.
Стоило Марине — той самой моей однокурснице, с которой я делила аренду после ареста отца, — продемонстрировать
