Татьяна Нефедова - Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова?
В отличие от многих других регионов России, в которых огромные площади заброшенных земель убыточных предприятий никем не востребованы, в пригородах агропредприятиям земли не хватает. Многие руководители крупных и рентабельных предприятий в разных районах Московской области во время проводимых нами интервью жаловались на недостаток земель и готовность расширять площади пашни. Если какое-то производство дышит на ладан и не использует свои земли, то на них тут же находятся охотники – соседние предприятия. Они готовы покупать имущество убыточных колхозов и в дополнение к ним получать земельные паи работников, причем даже не соседних, а удаленных, в том числе и в других регионах (предполагая расположить там многолетние травы, сенокосы и прочие нетрудоемкие производства). Все колхозное лобби России активно выступало против закона, разрешающего куплю-продажу сельскохозяйственных земель, и только в некоторых сильных предприятиях Подмосковья мы встречали одобрение этого закона руководителями, поскольку он позволяет расширить землепользование.
Однако помимо самих агропредприятий на земли их менее удачливых собратьев находится множество других «охотников». Земельная конкуренция сельского хозяйства с другими видами землепользования (массовой жилищной застройкой, транспортом, инфраструктурными объектами и т. п.) очень велика. В отличие от южных районов, где целью борьбы за землю является организация прибыльного зернового хозяйства, в пригородах наиболее агрессивны риэлторские и строительные фирмы. В рамках нашей темы наиболее важны тенденции расширения процессов «недружественного поглощения» агропредприятий и активная скупка земельных долей населения банками и строительными фирмами – с целью получения земли под строительство. Поскольку федеральным и подмосковными законами купля-продажа сельскохозяйственных земель до 2003 года была официально запрещена, передача земли осуществлялась через процедуру дарения (за определенную мзду, конечно), так что сельские жители за совершенно неадекватную цену лишаются своих земельных паев, а предприятие – земель, и бороться с этим довольно трудно. Практикуются скупка акций предприятия, перехват контрольного пакета акций и смещение руководителя, а также искусственное банкротство.
Не хватает площадей и администрациям ближайших к Москве районов. Они даже договариваются о приобретении земель для своих граждан под сады и огороды в более удаленных районах области или в соседних регионах, оставляя свои земли для москвичей, предлагающих большие деньги. Более того, районные власти (часто вместе с руководителями предприятий) в обход областного постановления о недопустимости перемены целевого назначения земель находят пути преобразования части сельскохозяйственных земель в участки под строительство. Например, районные власти имеют право выделять под застройку небольшие участки до 3 га. Но если издать несколько таких постановлений, получится достаточный участок для нового коттеджного поселка. Часто под строительство отдаются окраины полей, которые переводятся в неудоби.
При сохранении и усилении товарности крупных предприятий, товарность хозяйств населения в Московской области, за исключением некоторых районов типа Луховицкого, в среднем ниже, чем в других пригородных районах. Близость столицы и возможность заработать деньги при обилии продовольствия в подмосковных магазинах способствуют тому, что свое хозяйство играет все более второстепенную роль. Наступление коттеджей и уменьшение естественных сенокосов и пастбищ лишает возможности содержать корову даже для тех немногих жителей, которые еще готовы это делать.
И все-таки в пригородах крупнейших городов при дефиците земли именно общественный агропромышленный сектор вступает в наиболее сильное противоречие с рекреационными потребностями горожан и финансовыми аппетитами крупных бизнес-структур, наживающихся на продаже земель и строительстве дорогих коттеджей. Уникальное пригородное сельское хозяйство, на которое опирается снабжение городов, скоро нужно будет охранять так же, как памятники культуры или заповедники.
Однако не только сельское хозяйство страдает от строительных и прочих фирм. Наступление коттеджей на старые дачные поселки, вытеснение коренных жителей (и туристов) из самых живописных и удобных для строительства мест, огораживание лесов, прилегающих к коттеджным поселкам, лишающее доступа к остаткам полудикой природы – все эти факты активно обсуждаются в средствах массовой информации, как и повсеместное нарушение экологических норм.
В общем, под натиском расширяющегося оборота земель и активного выплеска капиталов облик пригородов меняется. Все больше он ассоциируется с огромными виллами, хотя общая площадь такой застройки, по оценкам, не превышает i% подмосковных земель.Итак, основные зоны востребованных рынком земель – это пригороды крупных городов и южные районы с наилучшими агроклиматическими условиями. Именно здесь чаще всего возникают острые конфликты, связанные с собственностью на землю и ее перераспределением. В таких районах становятся важными все три составляющие земельной собственности: пользование, распоряжение и владение ею (Проблемы собственности 2005: 11). Это ощущают и местные предприниматели и население. Тем не менее юридическая безграмотность и незащищенность населения, фермеров и многих крупных агропредприятий позволяет сторонним организациям манипулировать ими и захватывать земли.
Именно в таких районах дефицитных и объективно дорогих земель их оборот имеет «теневой» характер, приносит немалый доход (чаще коррупционный) и нуждается в легализации – хотя бы для наполнения местных бюджетов. Нужны и разумные правила ограничения и регулирования землепользования, однако в реальных условиях России они обычно не работают вообще или становятся источником обогащения чиновников.
На остальной ее территории, при избыточности сельскохозяйственных земель и значительных площадях заброшенных полей, из всех составляющих собственности фактически работает только категория пользования. Стимулирование едва ли не любого распоряжения и владения землей, при котором у нее появляется хозяин, пошло бы на пользу развитию регионов. Таким образом, проблемы внедрения собственности на землю, ее купли-продажи и их последствий имеют географическое измерение.Глава 6 Социально-экономические изменения сельской местности
6.1 Проблемы частных сельских хозяйств в России
Мотивация хозяйств населения
Самыми устойчивыми оказались как высокотоварные, особенно специализированные, так и абсолютно нетоварные хозяйства. Владельцы тех и других в большинстве своем сохранили бы туже специализацию и объемы даже при сильном росте своих официальных зарплат.
В обследованных нами районах сельским хозяйством занимаются буквально все, независимо от профессии и зарплаты. Директор НПО «Пойма» в Луховицком районе Подмосковья, де-факто хозяин 5,6 тыс. га коллективных земель, дома на личном огороде в 50 соток выращивает на продажу картофель. Его аргумент: «Огород не может пустовать, земля должна работать». Почти то же самое мы слышали от старой больной женщины, которая, падая на своем огороде, упорно сажает тот же картофель, несмотря на протесты городских родственников, готовых снабдить ее дешевым покупным картофелем. Эти социальные образцы так сильны, что даже московские дачники включаются в сельское хозяйство.
Мы пытались с помощью опросов населения в разных регионах России понять мотивацию его сельскохозяйственной деятельности.
В наших анкетах был и такой вопрос: «Как бы вы вели свое хозяйство, если бы зарплату или пенсию вам повысили в 5 раз?» Именно такой гипотетический доход в 2–7 тыс. руб. в 2001–2003 годах можно было считать сносным для жителей деревни. Если люди ведут свое хозяйство в целях выживания, то при подобных доходах они должны были бы его свернуть. О том, какая часть населения в исследуемых нами районах обладает потенциалом роста, уже говорилось в разделе о товарности индивидуальных хозяйств (см. табл. 4.2.4). Таблица 6.1.1 показывает возможные перспективы индивидуального хозяйства в зависимости от специализации, положения и природных условий.
В подмосковном Луховицком районе наиболее устойчивы товарные хозяйства в «огуречной» и «капустной» зоне. Сельские жители там целиком зависят от доходов со своей земли и продолжали бы вести такое же хозяйство и при дополнительных доходах извне. В водораздельной «картофельной» зоне при повышении зарплат или пенсий жители охотно уменьшили бы размах своей деятельности.
В Рязанской области наиболее устойчивыми оказались хозяйства полупригородной и полупериферийной зон, где 40 % опрошенных сохранили бы хозяйство на прежнем уровне, а 30 % его бы расширили.
