Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция»
Виталий заинтересовался.
– На то были причины?
Раздумывая, Максим Харитонович поиграл желваками.
– Как сказать… Думаю, нет. Но мы с ним по служебной лестнице до поры ноздря в
ноздрю шли. Может, конкуренцию ощущал. А может, когда темные делишки мутить стал,
боялся, что на чистую воду выведу. Южноморск – это ж большая деревня, а меня вроде как
должность обязывала финансовые махинации пресекать… Не знаю. Это еще до его
перевода в Москву. С другой стороны, он меня также ущипнуть мог, если б захотел. Мы ж
все не без греха. Хотя, повторюсь, в моих делах преступного умысла не было и быть не
могло. Но здесь уж как повернуть…
– А затем что изменилось?
– Многое! – Юшкевич злобно рубанул рукой по воздуху. – Должность начальника
штаба ГУВД мне пророчили, в министерстве и представление уже лежало. Сева, конечно,
это знал. Хитрее оказался, связями умело пользовался. И вернулся в Южноморск королем,
чуть ли не сам себе хозяин. С ним даже Олег Федорович, – упомянул Максим Харитонович
бывшего начальника ГУВД Южноморского края генерала Золотова, – лишний раз
предпочитал не сталкиваться, понимая, что при первой же возможности Бирюк подсидит
его. Так в итоге и вышло.
– Обида была? – прямо спросил Лосневский.
Выдерживая паузу, чтобы обдумать ответ, Юшкевич извлек из кармана мобильный
телефон, глянул на время.
– Нет, пожалуй. Осадок остался от несправедливости. Мне ж в кадрах даже сказали,
что все, готовься должность обмывать. А вышло вон как! Если б не обнадеживали, легче
прошло бы. А так коллеги еще полгода потом с жалостью на меня смотрели. Некоторые
подбадривали даже, советы разные давали, боялись, что скандал в управлении устрою…
Сева же повел себя, будто и не в курсе дел был. Назначение на широкую ногу в Доме
Офицеров закатил. Я тогда еще заприметил, что не по карману полковнику такие
мероприятия устраивать. У меня мозг так устроен: все просчитываю и в деньги перевожу.
Профессиональная привычка.
– Бирюку высказали подозрения?
Максим Харитонович качнулся в сторону от Виталия, как от чумного.
– Нет, конечно! Да и к чему? Что изменилось бы? Сам понимаю: чтобы работать
нормально, надо лояльность продемонстрировать, с высшим руководством водки попить.
Севе здесь нет и не было равных.
– А дальше как работа складывалась?
Пожав плечами, Юшкевич продолжил:
– Нормально. Я человек старой закалки, меня учили в любой ситуации субординацию
соблюдать. Так что, раз дали такого начальника, согласен или нет, а чирикать надо, как
положено. К тому же, пока Золотов главк возглавлял, откровенного беспредела не
отмечалось. А вот когда Олега Федоровича на заслуженный отдых ушли, тогда-то все и
завертелось…
Следователь Лосневский кивнул головой. События, освещенные в статье Алены
Соболевой и посвященные злоупотреблениям в системе ГУ МВД Южноморска, стоившие
должности генералу Бирюку, были теперь хорошо известны.
– Почему вы именно сейчас решились дать информацию на Всеволода Матвеевича?
– Ты про «Губернский колокол»? – уточнил Юшкевич.
Лосневский кивнул.
– Так вышло. Практически случайно. Как-то вечером позвонил Ринат Салехов,
главред «Колокола» – мы с ним уже лет десять хорошие знакомые – сказал, что в газете
стартует новый проект – журналистские расследования. Попросил не отказывать во
встрече его молодой, подающей надежды журналистке. Я согласился. Остальное – ее
наработки, ее вопросы. Если думаете, что я удачно воспользовался моментом, чтобы
свести счеты, то ошибаетесь.
– То есть инициатива целиком исходила от Алены Соболевой?
– Абсолютно! – согласился Максим Харитонович. – Она хорошо подготовилась к
интервью, обладала неплохой базой. Ей нужны были ответы на вполне конкретные
вопросы, и я их дал. А форма подачи материала в газете – только детали.
– Понятно… – Виталий задумался. – А скажите… вы же, так или иначе, по службе
сталкивались со злоупотреблениями генерала Бирюка… Реагировали как-то или старались
не выносить сор из избы?
Откинувшись на спинку скамьи и закинув ногу на ногу, Юшкевич иронично спросил:
– И какого ответа ты от меня ждешь?.. Сначала молчал. Долго терпел. Но когда Сева
совсем совесть потерял, терпелка моя закончилась. Я ему неудобен стал, костью в горле.
Мой отдел ему на пятки наступал, бабки мешал зарабатывать. Там такие финансовые
аферы, – Юшкевич закатил глаза, – закачаешься. Мириться с его действиями значило
покрывать тяжкие преступления. Для моей системы координат – поступок недопустимый.
Надо было либо бороться, либо уходить.
– И вы приняли решение бороться, – догадался Лосневский.
– Именно. Хотя силы были изначально неравными. На стороне Севы – контакты в
министерстве, налаженные связи в крае, контроль над всей правоохранительной системой.
А у меня – только правда и ничего кроме правды.
– Да, не лучшая расстановка фигур на доске.
По достоинству оценив намек на шахматы, Максим Харитонович ухмыльнулся.
– Поначалу я даже представить не мог истинных масштабов созданной Бирюком
структуры. Просто возбуждались по разным эпизодам, связанным с мошенничеством,
рейдерством и прочим. Затем стали прослеживаться связи между фигурантами. Всеволод
Матвеевич сначала намеками пространными ограничивался, позже стал открытым текстом
говорить, чего делать не следует. А я его так же открытым текстом посылал… к УПК.
Пытался подключить знакомых из собственной безопасности, но те только руками
разводили: мол, извини, сделать ничего не можем, административные барьеры. Хорошо
хоть, в известность поставили, когда по их линии на меня наезд готовился,
санкционированный сверху.
– То есть, законными методами справедливости добиться не удалось?
– Не-а, – прозвучало без доли сожаления. – Результат изначально был предопределен.
Меня под благовидным предлогом турнули из органов на пенсию. Отдел расформировали
полностью: кого уволили, кого перевели, некоторых закрыли даже.
– К реальным срокам приговорили? – удивился Лосневский.
– Да, – Юшкевич скорчил гримасу недовольства, – двум оперативникам по пятерке
вкатили. Формально, конечно, за дело: у них, мягко говоря, при загадочных
обстоятельствах подозреваемый отошел в мир иной. Перестарались…
– Да уж, – Виталий не знал, что ответить на «перестарались».
– Только если бы мы не мешали Севе бабло лопатой загребать, я бы вопросы решил, и
их бы тихо из органов попросили, – пояснил Максим Харитонович. – А так показательный
процесс устроили! Юшкевич со всем отделом – в говне, а генерал Бирюк, жестко
отреагировавший на самоуправство подчиненных – на белом коне.
– То есть одним ударом устранил угрозу собственной безопасности, – подытожил
Лосневский.
– Ага. Я людям своим помочь постарался, ведь в основном от моей инициативы
пострадали. Пристроил кого куда: в коммерцию или на службе смог оставить.
Посоветовал забыть обо всем и к прошлому больше не возвращаться. Послушались не
все… Был у меня оперативник, Лешка Маслов – горячий парень. Его по моей
рекомендации в главк, в собственную безопасность взяли. А он возьми да и выложи в
Интернет видеообращение, уличающее генерала Бирюка во взяточничестве. Тогда
помните, прямо волна какая-то поднялась, стали в сеть всякие изобличающие материалы
выбрасывать… Я когда узнал, в шоке был от увиденного. Поехал к нему домой, денег дал,
посоветовал свалить из края куда подальше. Так ведь дела не делаются: хороших людей
подставил, и толку – ноль, – Максим Харитонович развел руками.
– В этот раз он послушался? – Виталий помнил, что именно обращение Алексея
Маслова стало одной из основополагающих отправных точек в расследовании Алены
Соболевой, именно оно легло в основу ее первой статьи о преступлениях начальника
южноморского ГУ МВД.
– На сколько я знаю, да. От денег сначала отказывался, но затем понял, что если не
скроется, то головы ему не сносить. Генерал был взбешен. Приказал вытравить из
Интернета любые упоминания о своей персоне, а против Алексея даже дело пытались
возбудить…
Следующим вопросом Виталий Лосневский решил вернуться непосредственно к
