Прислушайся к музыке, к звукам, к себе - Мишель Фейбер
– Почему просто не послушать то, что хочется, на YouTube или в Spotify? – поют сирены у меня в голове.
– Потому что интернет исчезнет, когда рухнет западный капитализм, – ворчу я в ответ.
Это правда, но не имеет отношения к делу. Западный капитализм пока не рухнул и, может быть, не рухнет при моей жизни. А если это и произойдет, то повлечет за собой такие социальные катаклизмы, что у нас будут куда более серьезные поводы для переживаний, чем доступ к любимой музыке.
°°°
Вероятно, сейчас самый подходящий момент упомянуть, что мне шестьдесят три, и ни один мужчина в семье Фейбер (насколько можно проследить) не прожил больше пятидесяти девяти лет. Похоже, мы не долгожители. Такая генетика.
Это не означает, что я собрался помирать. У меня есть несколько преимуществ. Во-первых, в отличие от моего отца, деда и дядьев, я не заядлый курильщик, меня не подкосили лишения Второй мировой войны, и я активно занимаюсь своим здоровьем. Но статистика не на моей стороне. Мне очень повезет, если у меня в запасе есть еще два десятка лет на то, чтобы наслаждаться искусством, читать книги и слушать музыку, и я не удивлюсь, если отпущенный мне срок закончится раньше, а не позже.
Я произвел подсчеты и принял необходимые действия. Я избавился от нескольких тысяч книг за последние годы и даже не пытаюсь убедить себя, что прочту или перечитаю те, что все еще стоят на полках. Скорее всего, достижения изобразительных искусств тоже пройдут мимо, не считая нескольких областей, которые меня особенно интересуют, например комиксов и тоталитарной пропаганды. Львиную долю времени я планирую уделить музыке, даже если доживу до восьмидесяти, а это далеко не факт.
°°°
Когда я умру, кому-то придется разгребать вещи в моей квартире.
Оглядываясь назад, невозможно не заметить, что нечасто с вещами умерших людей поступают так, как им хотелось бы.
В очень редких случаях эти вещи попадают в музей. Гораздо чаще кое-что разбирают родственники, а остальное отправляется в секонд-хенды, благотворительные магазины или на свалку.
Мой друг Джон, управляющий благотворительным букинистическим магазином в нашем городке, нередко поражается, перебирая пыльные коробки с пожертвованиями. Там оказываются не только книги, но и фотоальбомы, личные дневники, письма и, конечно, огромные стопки пластинок и компакт-дисков, которые коллекционеры подобных вещей не сочли достойными внимания. «Здесь целая человеческая жизнь», – вздыхает он, качая головой и при этом закидывая ненужное в мешки, которые пойдут на переработку.
°°°
Мне хотелось бы думать, что моя музыкальная коллекция уникальна. В ней очень мало мейнстримной музыки, которая есть у миллионов других людей. Значительная часть моих записей – редкие и малоизвестные вещи.
Это, однако, не означает, что за ними выстроится очередь, когда я умру. Типичный экспонат моей коллекции – This Inheritance Must Be Refused, антология радикальной феминистской музыки, выпущенная на лейбле Hopscotch в Дирборне, штат Мичиган (насколько мне известно, у этого лейбла не было других релизов). Это односторонняя виниловая пластинка: на одной стороне записаны песни, а на другой размещена агитка. К пластинке прилагается классный буклет с графикой и эссе на тему гендерной политики. То есть это на мой взгляд он классный, но я не взялся бы сказать, много ли людей, особенно после моей смерти, загорятся желанием прочесть эти феминистические эссе, прослушивая посредственные панковские песни таких артистов, как Paxton Quiggly, Spitboy и Spork.
Написав эти строчки, я задумался: а у меня самого эта пластинка и буклет до сих пор вызывают энтузиазм? Может, стоит вытащить альбом и прослушать еще разок? Велика ли вероятность, что мне понравится? Не очень. Если я избавлюсь от пластинки сегодня, людям, которые придут разбирать мои пожитки после моей смерти и решать, что с ними делать, придется принимать на одно решение меньше.
Отыскать пластинку удается не сразу. Сборники разных исполнителей я не расставляю по алфавиту – это было бы излишне педантично, а я не считаю себя педантом.
К тому времени как This Inheritance Must Be Refused наконец оказывается у меня в руках, я почти принимаю решение все-таки расставить эти сборники по алфавиту.
Начинается все неплохо – с песни Stupid Competitions группы The Ex, весьма плодовитого анархистского коллектива из Амстердама. Я и забыл, что они представлены на этой пластинке. Барабанщица Катерина Борнфельд, она же Катрин Экс, аккомпанирует себе на перкуссии и поет: «Я не буду носить каблуки / Для ног это не с руки» (I won’t wear high heels / For feet they are unhandy). Меня вводит в ступор этот лингвистический парадокс. Интересно, это вышло случайно или намеренно? Катрин просто употребила идиому, означающую «неудобно», или специально добавила в текст игру слов?
Я немного погуглил The Ex, о которых очень редко думал с тех пор, как купил несколько их пластинок в 1980‐х. Участники группы производят впечатление неплохих ребят, весьма креативно подходящих к выбору партнеров для коллабораций. На YouTube мне попался альбом And the Weathermen Shrug Their Shoulders, состоящий из треков в стиле панка / авангарда / world music и записанный совместно с виолончелистом Томом Кора. К моему удивлению, среди песен альбома обнаруживается обновленная версия Stupid Competitions. Катрин переписала текст, убрав процитированную ранее строчку и заменив первое лицо на третье, улучшила инструментовку. Отыскав на eBay подержанный экземпляр этого альбома, я покупаю его в один клик.
Пока суть да дело, перечитываю прилагающийся к This Inheritance Must Be Refused буклет. Если вы любите историю развития культуры так, как люблю ее я, найдете там немало любопытного. «К черту концепцию „предопределенной судьбы“! Мы не обязаны ее принимать», – пишет нeбинаpная персона Роб. Как это верно, Роб! «Голубки выходят на свет один за другим», – утверждает подчеркнуто женственный поборник честности и открытости Энди Смит из Детройта. «Примите меня в племя трaнсгeндеров. Aндрoгинность и крылья бабочек». Я проверяю дату выхода. 1994 год. Поразительно! Это могли бы написать и в 2023‐м. А какой восхитительный коллаж Фредди Бэра на обложке! Как микс Джона Хартфилда с Гюставом Доре. Интересно, не выходило ли альбома с его работами…
Прошло два часа из оставшегося времени моей жизни. Я начал с намерения избавиться от очередной вещи, уменьшить бремя моего материального достояния (с помощью Господа
