Джон Хардинг - Флоренс и Джайлс

Сначала я хотела пожаловаться на зубную боль, чтобы меня отвезли к мистеру Филду, но ведь мисс Тейлор поехала бы со мной, и пришлось бы сидеть у врача, и мне никак не удалось бы ускользнуть в полицейский участок и повидать капитана Хедли. Чем дольше я думала, тем яснее представляла одно-единственное решение: к зубному врачу должен отправиться Джайлс. Я поеду его сопровождать и, улучив минутку, сбегаю в участок.

Прошло два дня, прежде чем мне удалось уединить Джайлса на время достаточно долгое, чтобы успеть посвятить его в мой план. Братец отнесся к этому так, как я и ожидала:

— Зубной врач? Попроситься к зубодеру? Даже не надейся! Я не дам сверлить зубы и ставить в них пломбы, не дам выдергивать мне зубы один за другим. Испанские инквизиторы, знаешь ли, так пытали еретиков.

— Джайлс, милый, никто не станет сверлить тебе зубы, а тем более рвать их один за другим. У тебя же все зубки хорошие.

Джайлс сунул палец в рот и ощупал каждый зуб, проверяя.

— Разве можно знать наверняка? Что, если я приду, а старик Филд что-то заметит, да и вытащит свое ужасное сверло?

— Нет, Джайлс, не станет он этого делать, у тебя ведь здоровые зубы.

— Ну да, это ты у нас зубной врач, да? Ты знаешь лучше, чем он? И вообще, что, если он заявит, что видит дупло в каком-нибудь зубе, даже если там ничего и нет, — просто чтобы выдрать его с корнем? Просто чтобы ему заплатили побольше?

— Он так не сделает. Не имеет права. Это… это… это — нарушение клятвы Гиппократа!

Я не была уверена, что это и впрямь так, но у Джайлса, когда я объяснила ему, что это за клятва, вопросов не возникло. Наверное, он решил, что если даже в ней и не говорится о том, что нельзя выдирать у пациентов здоровые зубы, то уж наверняка подразумевается.

Джайлс с подозрением поглядывал на меня, взвешивая все «за» и «против».

— Он точно ничего мне не сделает, уверена?

— Ей-богу, провалиться мне на этом месте!

— Ну, тогда ладно, я согласен. Когда нужно будет отправляться в город с зубной болью?

— Хорошо бы завтра утром. Надо выехать не слишком поздно, чтобы застать мистера Филда на месте.

Тут мы увидели, что к нам приближается мисс Тейлор, и Джайлс попятился назад, к своим мучебникам.

— Ой, Джайлс, — прошипела я вдогонку.

— Что? — прошептал он, оглянувшись.

— Не переигрывай.

Впрочем, этого я могла бы и не говорить, потому что слова мои, кажется, только воодушевили Джайлса, и он так вошел в роль мальчика, мучимого зубной болью, что весь наш план чуть не провалился. Мы почти заканчивали завтрак, и я уже забеспокоилась, не забыл ли он о нашем уговоре, не передумал ли. Поэтому, выбрав удобный момент, я сильно лягнула его под столом.

— Ой! — взвыл Джайлс.

Мисс Тейлор с подозрением уставилась на него, но ничего не сказала и продолжала сосредоточенно намазывать масло на кусочек хлеба. Я заметила, что она намазывала это масло с той минуты, как мы сели за стол.

— Зубы! — одними губами сказала я, глядя на брата. — Начинай.

— Нет, — прогримасничал он в ответ, кивая на ломтик хлеба и мармелад, лежащие на тарелке. — Сперва доем.

Я тяжко вздохнула, взглянула на него со значением, а когда в ответ он состроил умильную рожицу, решила взять дело в свои руки — точнее, ноги — и опять лягнула его побольнее.

— Ай! — На этот раз у него получилось громче. Такое нарушение нельзя было оставить без внимания.

— В чем дело, Джайлс? — С этими словами мисс Тейлор отложила, наконец нож для масла, оставив хлеб на тарелке. — Мне показалось, ты и раньше уже вскрикивал. Что случилось?

Джайлс покосился на меня, но я грозно нахмурилась, и он, к счастью, понял, что сейчас — прекрасное время, чтобы начать действовать.

— Это все зубы, мисс Тейлор, у меня зуб болит, очень сильно, правда. Ой! Ай! Ой!

Вскочив со стула, гувернантка направилась к Джайлсу. Обвила его рукой, будто змеей, обняла и прижала к себе:

— Ну, будет, будет, мой милый… Сейчас все пройдет.

— Ай! Нет, мисс Тейлор, боль просто ужасная, — возразил Джайлс, рывком высвобождаясь из ее объятия. Он подпрыгнул в воздух. — О боже, я этого не вынесу, кажется, я сейчас умру!

Он повалился на пол и начал извиваться, словно мышь, попавшая в мышеловку. Но, в отличие от мыши, Джайлс прижимал руку ко лбу, как артисты на фотографиях, изображающих их на сцене.

Мисс Тейлор опустилась рядом с ним на колени и стала гладить, пытаясь успокоить:

— Тише, Джайлс, тише, покажи мне, который зуб болит.

Джайлс позволил усадить себя, а мисс Тейлор нежно поддерживала его за спину. Он засунул палец за щеку:

— Ок экок кааэа.

Новая гувернантка вглядывалась в открытый браторот.

— Но с ним, мне кажется, все в порядке.

Джайлс переместил палец:

— Как згахих, экок, я гэ хгаю. Кху-угно понять.

Мисс Тейлор помогла ему подняться на ноги и, поддерживая, вывела из комнаты. В гостиной она уложила его на кушетку. К этому времени уже всем стало ясно, что Джайлс испытывает просто непереносимые муки. На крики братца сбежались все, кто был в доме. Миссис Граус хлопотала над ним с обезболивающим снадобьем, и я с замиранием сердца следила, как она дала ему выпить несколько капель настойки опия. Я боялась, что, задремав под их воздействием, Джайлс все забудет и провалит нашу затею, а ведь пока все складывалось как надо: Джон уже отправился на конюшню запрягать лошадь и закладывать двуколку.

И надо же было случиться, что именно в это время все оказалось под угрозой срыва.

— Я буду готова через минуту, Джайлс, — заявила мисс Тейлор, — только наброшу пальто и надену шляпку… и захвачу твое пальто, конечно.

— Но я… — начала я.

Отчего-то я была уверена, что Джайлса повезем в город мы с миссис Граус, ведь прежде всегда бывало именно так. Если с нами поедет мисс Тейлор, поняла я, улизнуть от нее будет не в пример труднее. А теперь, кажется, она предлагала совсем уж безнадежный вариант, ибо собиралась ехать в городок с Джайлсом вдвоем, а мне предстояло остаться дома. Паника охватила меня: а вдруг я, сама того не желая, предоставила ей удобнейший случай скрыться из Блайт-хауса и навсегда увезти с собою Джайлса?

— Но что? — Мисс Тейлор озмеила меня своими круглыми глазами.

— Я думала, что тоже еду с Джайлсом.

— В этом нет необходимости, — прошипела она, затем развернулась на каблуках, чтобы выйти из комнаты.

Я сникла и опустила голову. Но опийная настойка ничуть не облегчила страдания бедняжки Джайлса, да, собственно говоря, и не должна была — с чего бы, если все это был чистой воды театр? Сейчас братец сполз с кушетки, лежал на спине посреди гостиной, брыкаясь и размахивая руками, и оглушительно орал во всю глотку. Миссис Граус беспомощно пожимала плечами. Я села рядом с братцем и начала вытирать его вспотевший лоб.

— Шш… Джайлс, — громко повторяла я, а потом прошептала еле слышно: — Джайлс, потребуй, чтобы меня тоже взяли в город.

— О Господи Иисусе, дайте мне умереть! Дайте же мне умереть! — завопил он, а потом вполголоса: — Зачем это, Фло, если мисс Тейлор едет, ты мне не нужна.

Исподтишка я дернула его за волосы, так что он закричал уже от настоящей боли.

— Маленький тупица, — прошипела я, — ты что, не помнишь, все же для того и задумано, чтобы я смогла выбраться в город.

— А… да, — шепнул он в ответ, а мисс Тейлор уже входила в гостиную, в пальто и шляпке. Ее сопровождала Мэри, неся на руке пальтишко Джайлса.

— ФЛО! — надрывался теперь Джайлс. — ХОЧУ ФЛО!

Мисс Тейлор оттолкнула меня и заняла мое место:

— Все будет хорошо, Джайлс, с тобой буду я. Не стоит беспокоить Флоренс.

— Никакого беспокойства, — быстренько вставила я.

Джайлс снова забрыкался и замахал руками:

— Я ХОЧУ ФЛО! НИКУДА БЕЗ НЕЕ НЕ ПОЕДУ! Я БЕЗ НЕЕ НЕ МОГУ!

— Ну, хорошо, хорошо, — уступила мисс Тейлор.

— Я сейчас, только возьму пальто и капор. — И я бросилась бегом из комнаты, все еще опасаясь, что, если не потороплюсь, они могут уехать без меня.

Странной компанией отправились мы в город. Джон, обычно невозмутимый, покрикивал на лошадь и даже подстегивал ее кнутом, чего за ним никогда прежде не водилось. Мисс Тейлор хранила ледяное молчание, раздраженная до крайности то ли моим присутствием, то ли тем, что для нее стало очевидно: нужды Джайлса для меня важнее всего, а это, понятно, вовсе не вписывалось в ее планы. Ну, а сам Джайлс хныкал и визжал, как резаный поросенок. Он так неутомимо изображал страдание, что у меня даже закралась мысль: не могло ли статься, что бедный малыш уже не притворяется и не изображает зуболь, что по странному совпадению у него и впрямь не на шутку разболелись зубы? У братца, надо отдать ему должное, проснулся мелодраматический дар. Задыхаясь, он шептал, чтобы после его смерти мы не скорбели, а вспоминали его только таким, каким он был в саду в солнечный денек пару лет назад, в какой-то очень важный для него день. Что это был за день, я, признаюсь, так и не вспомнила, но это не особенно меня удручало. Джайлс так вошел в свою трагическую роль, что наверняка и сам забыл, что все это просто спектакль, а вот мне приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не прыснуть от смеха.