Анатолий Шиманский - Америка глазами русского ковбоя
Они решили использовать пребывание на территории США для закупки спиртного впрок. Как я уже писал, в США цены значительно ниже, чем в Канаде. Я отправился с ними в торговый центр, и уже там мы распрощались окончательно друзьями.
На берегу океана стоял бар «Таверна Киниского». Летний сезон закончился, и посетителей было мало. Я заказал кружку темного ирландского пива «Гиннесс» и, прихлебывая его терпкую горечь, со смыслом уставился на океанскую даль. Говорят, отсюда можно видеть резвящихся китов. Но, видимо, тем не пристало резвиться, поскольку закончился сезон размножения. Киты – не люди, секс у них не хронический, а периодический, хотя они тоже теплокровные животные.
Устав от осмысленной бессмыслицы наблюдения за поведением китов, решил понаблюдать, как резвятся теплокровные посетители бара. За стойкой рядом индеец с черной косой и огромной серьгой в ухе тоже наслаждался пивом, а пол вокруг него был усеян билетиками лотереи. Он сказал, что за полчаса спустил 150 долларов. Неизвестно, сколько он еще намеревался истратить – предсказатель племени пообещал ему сегодня удачливый день. Американские индейцы за последние годы в своих игорных домах научились зарабатывать деньги на слабости белых к деньгам. Этот же индеец явно решил доказать, что он ничем не хуже белых.
К вечеру бар под завязку наполнился клиентами. Все они были канадцами, приехавшими сюда попить пиво, которое было в полтора раза дешевле, чем у них в стране. Они мне напомнили финнов, катавшихся на выходные через границу в Ленинград, чтобы вот так же нализаться там почти на халяву.
Когда в 1846 году установили американо-канадскую границу, то 49-я пограничная параллель отсекла этот кусок полуострова Канады, и он оказался владением США, но по земле сюда можно добраться только через Канаду. Я решил обойти Пойнт-Робертс площадью порядка пяти квадратных километров. Населен он в основном канадцами, купившими здесь недвижимость. Пешком можно было легко пересечь границу, но проезжей была только дорога, по которой мы сюда приехали. Выстроившиеся сплошным рядом вдоль границы дома фасадами выходили на Канаду, а задними дворами на мелкую канаву, отмечавшую границу США.
Вернувшись в дом Трэйси, я нашел ее в вихре руководства деятельностью двух уборщиц и плотника. Она носилась по своим владениям и раздавала указания, которые никто не воспринимал. Уборщицы-полячки не понимали по-английски, а плотник Джим Скотт давно уже понял, что «выслушай женщину – и сделай наоборот».
Джим был давним приятелем Трэйси и ее мужа, с которым она была в процессе развода. Большую часть года Джим жил у себя на ферме, расположенной в горах острова Молокаи. Двадцать лет назад он впервые оказался на Гавайских островах и влюбился в них навсегда. На его счастье, тогда на продажу был выставлен участок земли в четыре гектара, и всего-то за 23 000 долларов. Естественно, денег таких у Джима не было, и он ринулся к отцу в Детройт, чтобы занять эту сумму.
Отец всю жизнь проработал на конвейере автомобильного завода и считал, что на Гавайи можно ехать отдыхать после выхода на пенсию, а не до. Сын же решил начать жизнь с отдыха, что было явно против моральных устоев старого американского пролетария. Несколько дней длилась битва идеологий, но молодость победила. Правда, деньги были даны Джиму под высокий процент, и недвижимость переходила в собственность отца в случае неуплаты долга. На остров Молокаи Джим вернулся хозяином фермы. Он смог за десять лет расплатиться с отцом, работая на строительстве домов в столице штата, Гонолулу.
Вот и кайфует Джим в долине Вэлуа (в переводе с гавайского «многоводье»), названной так из-за трехсот водопадов, обрушивающихся с гор в долину. Соседи – ему под стать: работают только изредка, питаясь тем, что выращивают на своей земле. Кличка у него там – Манговый Джим, данная за пристрастие к выращиванию манговых деревьев. Есть у него также вкуснейшие сорта маниоки и других островных фруктов и овощей. Когда хочется мяса, Джим подстреливает в горах дикую свинью и делится добычей с соседями. Они также не забывают о нем, практикуя коммунистические отношения на отдельно взятом острове. Электричество и телефон в долине считаются дьявольской придумкой и жителями туда не допускаются.
Пытаются обитатели долины приучить к земледелию гавайцев, которые давно уже покинули свои земли и переехали в города. Взрослые вряд ли вернутся к занятию предков, но их дети приезжают сюда группами. Они учатся у этих европейцев утерянным секретам гавайского земледелия и охоты. В долину можно попасть только вертолетом или катером. На пляже островитяне установили знак: «Посторонним вход воспрещен», и хотя установка этого предупреждения незаконна, но знак выполняет свою функцию. Залетные туристы обходят эти места стороной.
Весной обаятельная Трэйси призвала Мангового Джима на помощь в перестройке дома, и он надеялся, что справится за шесть недель. Прошло четыре месяца, а конца работам не видно. Трэйси принадлежала к типу женщин-звезд, которые не могут жить без планет-людей, их окружающих. Все должны были вертеться около нее и своим несовершенством подчеркивать ее исключительную красу. Важно еще, чтобы люди около нее были чем-то заняты, будь то переноска мусора с места на место или ремонт дома. Помощники должны постоянно двигаться, и не столь важен результат, как процесс движения.
В поселке Пойнт-Робертс она владела магазином модной одежды, рядом с которым было здание бывшего кинотеатра. Трэйси использовала его в качестве склада ненужных вещей. Вывозка мусора здесь черезвычайно дорога, и жители годами накапливают такие вещи, не зная, куда их девать, и она не была исключением.
Утром она призвала меня и Джима на этот склад ненужностей рассортировать вещи и выбросить лишние. Мероприятие длилось пять часов и состояло в том, что мы перетаскивали барахло из одной части здания в другую и освобождали пространство сцены. Трэйси пришла в голову блестящая идея, что после завершения ремонта дома она поставит пьесу для одного актера. Не нужно было ломать голову, кто будет этим актером. Я был на постановке подобной пьесы в Рэдмонде и заранее жалел аудиторию Пойнт-Робертса.
Уже два месяца Джим клялся себе, что назавтра собирает вещички и сломя голову летит к себе на Гавайи. Но «простушка» Трэйси умела манипулировать людьми, Манговый Джим не был исключением. Известно, что сила женщины в ее слабости, и в этом плане с Трэйси мало кто мог сравниться.
Она и мне предложила остаться пожить на пару недель, но, насмотревшись на Джима, я с поспешной благодарностью отказался. Если бы остался, то этой книги не было бы, а я бы так и переставлял ненужности.
Я позвонил в столицу Британской Колумбии Викторию, и мне назначили встречу с исполнительным директором провинции Роном Викстромом. Он ждал меня в два часа после полудня. Об этом звонке от Трэйси узнали в иммиграционном офисе. Чиновник «номер 1875» позвонил Трэйси и предупредил, что, во-первых, срок моей визы истек, а во-вторых, мне не разрешат на пароме перевозить лошадь с телегой в Викторию.
Утром я приехал на пограничный пункт в надежде прорваться к пристани парома, поплыть на встречу с директором Викстромом и рассказать ему, как грубо со мной обращались его подчиненные. Ан фигушки – Система поджидала меня на границе. Иммиграционный чиновник протянул мне бумагу, где было указано, что срок моего пребывания истек, и я должен без отклонений следовать на пограничный пункт Блэйн, через который несколько дней назад въехал в Канаду.
Джим и Трэйси приехали меня проводить и решили оставить заметки в дневнике. Джим написал: «Анатолий, иди вперед, и все последует. Наилучших тебе времен. Алоха нуи лоа. Манговый Джим». Он пригласил приезжать в гости в любое время года – на острове Молокаи всегда тепло.
Трэйси оставила Джима на границе, решила проехать со мной на телеге пару километров и написала в дневнике: «Анатолий, ты необыкновенный человек, и я действительно получила удовольствие от общения с тобой. Желаю тебе безопасности в дороге и жизни. Пусть жизнь будет как то кленовое дерево, которое с возрастом становится красивее. Твой друг Трэйси».
Алоха, мои друзья!
Обратно
в благословенную Америку
11 октября
Лора Куроедова встретила меня в городке Дельта с распахнутыми от удивления глазами и нашей, русской улыбкой.
– Ой, да откуда же вы взялись? Я русских уж полгода не видела!» – пропела она московским говорком.
Была она замужем за канадцем, но не порывала связей с родиной, занимаясь восстановлением бойскаутского движения в России.
Я несколько этому удивился, так как до революции бойскаутское движение в России было в зародышевом состоянии и не пользовалось особой популярностью. Сменившее его пионерство переняло идеи скаутского движения, придав ему идеологический красный оттенок. Теперешние властители России, запретив компартию и комсомол, заодно расправились и с пионерской организацией, в которой не так уж много было коммунистической идеологии, а в названии ее имелось даже что-то американское. Этот идеологический вакуум наши идеологи решили заполнить импортом бойскаутизма. Ребята из Москвы должны были приехать сюда за опытом.
