Анатолий Шиманский - Америка глазами русского ковбоя

Проезжая той же дорогой уже на телеге, я не спешил и с удовольствием общался со всеми, кто этого хотел. Обаятельная, голубоглазая и светловолосая Лори Глен остановила меня, чтобы предложить приехать к ней в гости на остров Сан-Хуан. Там она жила большую часть года. Идея была столь же прекрасной, сколь и ее источник. Чтобы поближе подъехать к этому острову, нужно переехать на остров Видбей, с которым имелось паромное сообщение. Лори была столь открытой и непосредственной, что я даже пообещал провезти ее с собой в телеге, когда буду ближе к острову Сан-Хуан. В дневнике она записала: «Счастлива видеть вас и мечту в движении. Спасибо вам за то, что это делаете. Вы делаете мир таким, каков он должен быть. Продолжайте двигаться».

Я не мог не остановиться около скульптурной мастерской, где Стив Бакус с напарниками, при помощи бензопилы, из толстенных бревен создавал скульптуры медведей, бизонов, орлов и другой живности. Оказался у него в помощниках русский иммигрант, недовольный тем, что работает не на себя, а на хозяина. Я, естественно, ему посочувствовал и пожелал открыть собственную компанию и самому эксплуатировать кого-то. Известно в России, что «от трудов праведных не наживешь палат каменных», а здесь привыкли к эксплуатации, особенно, когда хорошо платят.

Пора было искать место для ночевки, а по сторонам дороги ни тебе ферм, ни ранчо, а только нескончаемые ряды новостроек. Пришлось позвонить в офис шерифа графства Шохомиш и попросить его помощи. Он прислал своего помощника Соренсона, и тот нашел хорошего человека, Гарольда Нокса, согласившегося устроить меня на участке своего будущего дома.

Со своим приятелем Бобом Бэйкером он поехал на вездеходе впереди меня и вскоре застрял в болотине, а мы с Ваней торжественно их объехали. Я даже издевательски предложил помощь по их вытаскиванию. Слава Богу, им удалось выбраться, а потом привезти выпивку и закуску, чтобы отметить благополучное прибытие. Здесь же застало нас второе в этом году лунное затмение. Уж что-то не к добру они навалились на бедняжку Землю.

Мы хорошо наотмечались, и, когда на следующее утро Гарольд привез горячий кофе и апельсиновый сок, это было почти в жилу. (Ну откуда ему было знать, что поутру лучше всего помогает огуречный рассол?!) Гарольд объяснил, как добраться до парома, и пригласил приехать в следующем году на новоселье.

По дороге к парому, в поселке Муклитео, меня остановил хозяин коптильни Рэй Мак-Кэнн и предложил взять с собой только что приготовленной лососины. Я не удержался и сразу же вцепился зубами в эту пахнущую, как в моей юности, плоть – вот так же пахла копченая корюшка, которой меня угощали рыбаки на Рижском взморье.

При въезде на паром возникла проблема оплаты транспортировки. Кассир не знал, к какому виду транспорта отнести мою повозку – такие, как моя, у него в ценнике не числились. Он сам предложил рассматривать ее не как «автомобиль с двумя осями», а всего лишь «велосипед с четырьмя колесами», и вместо восьми долларов взял с меня всего пять.

Ваня впервые стоял на качающейся палубе и вначале очень нервничал, пытаясь вырваться на простор. Его окружили со всех сторон автомобили, а их обитатели принялись угощать соседа вкуснятиной. Не могу сказать, что вел он себя прилично. За полчаса переправы успел оставить на палубе изрядное количество самого лучшего в мире навоза, но матросы дали мне лопату со шваброй, и, покидая паром, мне не было мучительно стыдно за себя и партнера.

Остров Видбей, на который мы высадились, был открыт в 1792 году капитаном Джорджем Ванкувером и назван в честь его боцмана Джозефа Видбея. В конце прошлого века он стал интенсивно заселяться фермерами и рыбаками. Государство успело оставить за собой большие участки побережья, где теперь устроены заказники и парки. Даже здесь фермы и ранчо уступают место дачным поселкам и загородным клубам. Население растет, но не так катастрофически, как на материке. Проселочные дороги все еще пустынны, живность не пугана, и островитяне живут, а не спешат жить.

Проезжая мимо торгового центра в Клинтоне, я завернул к русскому ресторану «Соня», но он оказался закрытым. Правда, соседи обещали сказать хозяйке о моем визите. Не успел я расположиться на ферме Шерли и Гордона Симонс, как приехала сама Соня Озерова и заявила, что не отпустит меня, пока не навещу ее ресторан. Она всего пять лет как приехала сюда из Санкт-Петербурга, поработала пару лет на хозяев, заняла деньги и открыла ресторан.

Было Соне лет пятьдесят, но ее энергией можно было заряжать аккумуляторы и освещать города. Она превратила ресторан в подобие парижского кафе, но с русской кухней и венской кулинарией. Стены были оклеены обоями в английском стиле Лоры Эшли, в подсвечниках горели разноцветные свечи, а музыка еле касалась ушей. В таком романтическом окружении хотелось любить и быть любимым.

Соня планирует открыть сеть подобных недорогих ресторанов европейского стиля по всей Америке, и я желаю ей успеха. В тот вечер она открыла ресторан только для меня и предложила заказывать из меню все, что захочется. Фантазия у меня не ахтишная, вот и попросил официантку подать устриц в белом вине, с сыром пармезан и кофе-эспрессо. Официантка Марина была русской иммигранткой из Латвии и рассказала, как латыши превратили русских во второсортных «гастарбайтеров» и всеми способами выпихивают из страны.

Давно мне не приходилось сидеть в русской компании, да еще с такими прелестными женщинами. На прощание они записали в дневнике: «Толечке и Ванечке от восторженных поклонников. То, что вы проскакали за 10 месяцев, другим не под силу за всю жизнь! Ваша будущая книга – это здорово. Удачи!»

Утром к месту моей ночевки приехали владельцы соседнего ранчо и пригласили остановиться у них на следующую ночь. Я с радостью согласился, потому что это было специальное ранчо для детей-инвалидов. Дети могли там покататься на лошадях или в повозках, поухаживать за животными и пострелять из воздушных пистолетов. На его территории был построен знакомый детям по ковбойским фильмам городок со зданиями банка, салуна и даже тюрьмы. Ранчо создано как часть программы Фонда помощи забытым детям. А главным его инициатором был пенсионер и бывший полковник авиации Дик Франциско.

На его адрес по ошибке пришло письмо, адресованное Деду Морозу. Маленький Крэг писал:

«Дорогой Дедушка Мороз, мама сказала, что на прошлое Рождество ты не смог найти наш дом. А мы с сестрой так тебя ждали! Пожалуйста, приди в этом году, мы хорошо себя вели. Мама говорит, что ты можешь опять заблудиться, и мы нарисовали для тебя карту. С любовью, Крэг.

P. S. Не оставляй подарков папе, он от нас ушел».

Несмотря на интенсивный поиск, с привлечением ФБР, Дик не смог найти этого мальчика, но его письмо положило начало созданию благотворительного фонда для забытых детей, помогающего бездомным, неухоженным и детям-калекам. Их привозят сюда отдохнуть и развлечься, получить добрую энергию животных. Как говорит Дик Франциско: «Для внутреннего содержания ребенка лучше всего подходит наружность лошади».

В тот день приехало несколько автобусов с детьми, и я покатал их по дорогам обширного ранчо, поиграл с ними в ковбоев и шерифов. Потом распряг Ваню и покатал их верхом.

Мои хозяева вечером устроили банкет для членов этого фонда, причем все присутствующие явились к столу в одежде охотников и ковбоев середины прошлого века, и я в своей куртке и джинсах выглядел белой вороной.

Настроение мое улучшилось до стадии полета, когда полковник Франциско от имени Фонда вручил мне флаг США. К нему был приложен документ следующего содержания:

Это сертификат, подтверждающий, что флаг развевался над Капитолием Соединенных Штатов 23 февраля по просьбе достопочтенного Рика Вайта, члена Конгресса.

Этот флаг развевался в честь АНАТОЛИЯ ШИМАНСКОГО и его экспедиции «ИЗ РОССИИ С ЛЮБОВЬЮ И МИРОМ»

От: Фонда помощи забытым детям и детям-инвалидам. Остров Видбей, Вашингтон.

Я чуть не прослезился от оказанной мне чести, и до сих пор не могу понять, достоин ли я этого флага?

Как правило, я не знаю, где остановлюсь на ночевку. Но этим утром ко мне подъехал Михаил Серафинов и посоветовал остановиться по дороге на ферме своего друга Джима Дэвиса. Михаил был профессором литературы в университете Сиэтла и преподавал там ни больше ни меньше как македонскую литературу. Я вынужден признаться, что о таковой никогда не слышал.

Определенно, на этом острове жили особые люди. Гостеприимство и благожелательность являлись необходимой частью их характера. Главное, они, как и я, никуда не спешили, останавливаясь побеседовать со мной или предлагая заехать к ним в гости. Проезжая мимо бакалейной лавки, я увидел, что хозяева призывают к ним зайти. Том и Мэри Купе предложили взять у них с полок все, что мне нужно было в дороге, и, естественно, бесплатно. Непонятно было, то ли эти люди принадлежали прошлому, то ли будущему этой страны. Ну а может быть, и к настоящему.