Путеводитель: ГТГ Русское искусство второй половины XIX века - Т. М. Коваленская
Центральный образ картины - образ самого Меншикова. Если бы он поднялся во весь рост, то его фигура вряд ли уместилась бы в низком пространстве избы. Это один из «птенцов гнезда Петрова», силой своих способностей и воли поднявшийся к вершинам власти и богатства. В нем чувствуется человек, привыкший подчинять себе окружающих. Но сам он не способен х покорности. Лишенный возможности действовать и сопротивляться, он отвечает на это яростью, заставившей его крепко стиснуть челюсти и сжать в кулак огромную, лежащую на коленях руку. Могучий характер Меншикова родствен тем великим трагическим характерам, которые предстают перед нами в (хрониках Шекспира. Вчерашний властелин и повелитель оказывается сегодня узником, лишенным не только власти и богатства, но и свободы.
Но содержание картины Сурикова не ограничивается темой краха и падения. В ней есть и другая нота, вносимая образом младшей дочери Меншикова. Всем своим юным обликом, своими светлыми красками она составляет контраст старшей сестре, одетой в черное, и с лицом, как бы отмеченным печатью смерти. Молодая девушка помещена Суриковым у окна. Голубые тона ее одежды гармонируют с голубоватым освещением, льющимся из замерзшего оконца, и это как бы связывает ее с внешним миром. Это светлое юное существо, еще не знавшее жизненных тревог, еще не сжигаемое изнутри пламенем честолюбивых надежд, вносит в картину мотив жизнеутверждения.
После создания «Меншикова в Березове» Суриков вновь вернулся к изображению больших народных сцен. Сюжетом для его следующей работы - картины «Боярыня Морозова» (1887) - послужило событие, связанное с движением религиозного раскола в России в середине XVII века. Объединение России под эгидой московского царя сопровождалось реформами в области религиозного культа, направленными на установление его единообразия. Часть духовенства, увидевшая в этом угрозу феодальной самостоятельности церкви, отказалась принять нововведения. Произошел раскол. К духовенству примкнули представители старинных боярских родов и других привилегированных сословий, видевших в новой политике московского царя прямой ущерб своим интересам. Борьба за сохранение старой веры стала, таким образом, одной из форм борьбы за сохранение патриархально-средневековых устоев жизни.
Тема раскола не случайно привлекала к себе русское демократическое искусство. Ей посвятил Пе-ров свою большую картину «Никита Пустосвят», она легла в основу таких капитальных произведений русского искусства, как опера Мусоргского «Хованщина», картина «Боярыня Морозова». Но ни Мусоргского, ни Сурикова совершенно не занимала религиозно-догматическая сторона раскола. Раскол интересовал их лишь в той мере, в какой он затрагивал чувства и жизнь народа. Сюжетом для картины Сурикова послужил тот эпизод из истории раскола, когда одну из его главных представительниц боярыню Федосью Морозову с позором провозят по Москве в место ее заточения, подмосковный монастырь, где она, как гласит предание, погибла голодной смертью, так и не приняв новой веры. Картина изображает запруженную народом московскую улицу, сквозь которую, раздвигая народ направо и налево, движутся сани с сидящей в них боярыней Морозовой. Художник долго работал над тем, чтобы толпа, народ не подавляли образа боярыни. В конечном счете он добился того, что Морозова властвует в картине над окружающим ее человеческим морем.
Страшная бледность выделяет ее лицо среди всех окружающих лиц. Эта бледность говорит и о перенесенных лишениях, но более того, о снедающем Морозову внутреннем огне, пылающем в ее пророческом взоре. Вся фигура Морозовой, откинувшаяся в санях, с высоко поднятой рукой, с пальцами, сложенными в старообрядческое двуперстие, напоминает взметнувшийся кверху язык пламени. Какие же чзвства вызывает Морозова в толпе? На переднем плане картины мы видим сидящего прямо на снегу юродивого и старуху нищую. Оба эти персонажа видят в Морозовой защитницу правого дела, и юродивый, словно эхо, повторяет жест Морозовой. Позади юродивого и нищей старухи - большая группа горожан. Лица большинства из них говорят о сочувствии Морозовой. Но оно выражается не столь решительно и последовательно, как у юродивого и нищей старухи. Это группа соболезнующих свидетелей. Удаляясь от переднего плана, мы начинаем замечать в толпе лица, которые выражают просто испуг, равнодушное любопытство и, наконец, недоброжелательство к Морозовой. Враждебность к боярыне достигает своего наиболее сильного и открытого выражения в фигуре издевательски смеющегося попика. Так, в столкновении страстей, в напряжении острейшего конфликта показывает Суриков народную массу. В раскрытии мятежного духа народа, столь патетически кульминирующего в образе Морозовой, и одновременно в ощущении его трагического бессилия - главная сила монументального суриковского полотна. Народ и есть истинный герой произведения Сурикова, несмотря на то, что в центре его отдельная личность. Созданию «Боярыни Морозовой» так же, как до этого созданию «Меншикова в Березове» и «Утра стрелецкой казни», предшествовала огромная подготовительная работа. Суриковым было создано несколько эскизов (они представлены в экспозиции зала Сурикова), множество этюдов. Благодаря такому методу работы толпа в картине Сурикова ожила, каждый составляющий ее персонаж приобрел плоть, кровь, характер, социальную типичность. Многие из этюдов Сурикова, несмотря на свой служебный, подготовительный характер, являются вполне законченными живописными произведениями, подлинными шедеврами художника. К числу подобных работ следует отнести этюды «Голова Морозовой», «Боярышня со скрещенными на груди руками», «Боярышня в синей шубке». После «Боярыни Морозовой» Суриковым были созданы еще четыре большие картины, находящиеся в настоящее время в Государственном Русском музее в Ленинграде. В Третьяковской галерее представлены лишь подготовительные эскизы и этюды к ним.
В 1891 году Суриков написал картину «Взятие снежного городка», изображающую удалую народную игру, распространенную в Сибири. В качестве этюда к этой картине была написана «Голова смеющейся девушки» - одно из замечательнейших созданий Сурикова. Несомненно, что этот этюд был написан с конкретной натуры. Тем не менее он не воспринимается нами как портрет. Он как бы воплощает в себе красоту русского народного типа. Суриков говорил, что «античную красоту можно найти и в остяке», разумея под этой красотой сгар-монированность всех черт. Именно такой красотой красива его смеющаяся девушка, со своим круглым лицом, вздернутым носом, слегка выдающимися скулами. В ее лице нас пленяет сочетание задорности и мягкости улыбки и теплого сияния серых глаз, выражение радостной полноты восприятия жизни.
Следующая большая картина Сурикова - «Покорение Сибири Ермаком» (1895) - посвящена теме военного прошлого русского народа. В галерее она представлена вариантом - повторением 1895 года в малом формате и этюдами отдельных персонажей. Сам
