Матвей Ганапольский - Чао, Италия!
Когда я узнал об этом, то, как ни странно, обрадовался. Для меня, не умеющего плавать с аквалангом, его криминальный поступок был прекрасной возможностью увидеть тысячелетние камни почти с доставкой на дом. Жалкие попытки моей совести вступить со мной в диалог я немедленно заглушил мощным тезисом о том, что украденные, но выставленные на всеобщее обозрение сокровища – это лучше, чем они же, но лежащие на дне, где их созерцают исключительно рыбы.
Я долго ждал, когда строитель с аквалангом позовет меня осмотреть сокровища. Наконец, он позвонил, и я поехал к нему на дачу.
К удивлению, первичный осмотр обширной территории дачи не подарил мне момент созерцания камней. После моих недоуменных вопросов хозяин сказал, что камни рядом и что мы, созерцая их, будем совмещать приятное с полезным.
Далее он подвел меня к свежевыстроенному монументальному сооружению, которое, благодаря своим колоннам и балконам, напоминало то ли гостиницу, то ли Дворец бракосочетания.
– Это моя новая баня! – радостно воскликнул строитель. – А вот и твои камни!..
Он ткнул пальцем в пространство.
Древнегреческие ступени какого-то древнего дворца, отлежав тысячи лет в забвении, наконец, как я понял, нашли свое предназначение. Этим предназначением для них стала роль ступеней в циклопическую баню моего приятеля-строителя. Однако строитель к делу подошел творчески и совместил древний дух и современный комфорт. Он обточил ступени, чтобы не споткнуться, и теперь камни представляли собой просто гламурные бруски мрамора темного цвета.
Что касается цоколя дворца, то древние камни, которые были свидетелями кровавых вооруженных стычек, дипломатических интриг и праздников побед, в таком же обточенном и отполированном виде были положены по периметру бассейна. И теперь на трехтысячелетней истории небрежно валялись полотенца, купальные шапочки и тарелки с косточками от персиков.
Особо живописно, на фоне суровой черноты камней, смотрелись два спасательных круга в виде радостных уточек.
Так вот, я могу себе представить, что бы мой приятель сделал, если бы его на пару дней пустили в Италию.
Думаю, что варвары, знавшие толк в разрушении Древнего Рима, увидев труды моего аквалангиста, нервно бы курили в коридоре.
Этот рассказ был необходим для ощущения контраста: когда мой маленький пятилетний Саша впервые увидел Колизей, то он оцепенел. Далее он стал ходить вокруг камней и нежно их гладить. После чего он заставил меня купить все сувениры, которые изображали это великое сооружение.
Прошло почти два года, но даже сейчас несколько Колизеев, разных видов, стоят на его прикроватной тумбочке, что вызывает у меня прилив гордости, веру в то, что гены не подведут. И в то, что когда он повзрослеет, то обязательно откопает в Египте какого-то засушенного фараона, прославится и получит за это кучу денег. И когда он их будет распределять, то не забудет своего отца, любимого папочку, который от чистого сердца всю жизнь его холил и лелеял, о чем свидетельствует составленный мною длинный список подарков, купленных ему за все его детство, с указанием названия подарка, стоимости и даты дарения. Причем в графе «Получено» стоят подписи сыночка в виде крестика. И я гарантирую, что этот гад от меня не отвертится, поскольку список заверен у нотариуса.
Однако Букалов, к сожалению, не оценил мою инновационную систему обеспечения безбедной старости и продолжал говорить о том, как древние грабили древних:
– Древние дворцы, которыми гордились их архитекторы, через пару веков разбирались для строительства других дворцов. И парадокс в том, что разбирали их другие архитекторы, причем не моргнув глазом. Об этом странном феномене мы еще поговорим.
Но сейчас, постепенно переходя к нашей теме, к монументам, я хочу, чтобы ты себе представил, что мы идем не по тому поверхностному слою, который нам сегодня достался.
Алексей вскочил и взволнованно стал ходить вокруг стола. Было видно, что он готов к новым археологическим открытиям.
– Как говорил один мой остроумный приятель: «Культурный слой вырос, а культурный уровень упал».
Так вот, чтобы «не упасть», нужно, когда вас экскурсовод водит по Риму, не только смотреть в ту точку, которую он показывает, а усиленно оглядываться по сторонам.
И тогда, когда вы, например, окажетесь у величественного Пантеона, то прямо у его стены вы увидите, что внизу археологи раскопали целую римскую улочку. Это обычная улочка с односторонним движением в ширину колесницы.
Так вот, если мы пройдем по Риму на уровне этой улочки, этой колесницы, то нам откроется совсем другая картина города.
Во-первых, покажется город потрясающе пропорциональный.
Римляне эту красоту пропорций, в сочетании дворцов и зелени, очень хорошо чувствовали.
Мы говорили, что нам достались от римлян водопровод, римское право, но еще остались и эти мощеные дороги. И вот мы идем по этим каменным дорогам, как бы ведущим нас по времени Древнего Рима.
Конечно, многое сохранилось. Сохранились, например, эти три замечательных «барабана», три округлых каменных сооружения – это Колизей, это бывший мавзолей императора Адриана, который сейчас называется Замок святого Ангела, и вышеупомянутый Пантеон.
Три «ротонды», хотя Колизей не совсем ротонда…
– Да, немного он сплющился от времени…
– От времени и землетрясений.
Так вот эти три гигантских сооружения дают нам представление о пропорциях и размерах этого города.
Я иногда пытаюсь, но так и не могу себе представить то впечатление, которое производил Колизей на гостей Древнего Рима, которые прибывали со всех концов этой необъятной империи.
Они из своих провинций приезжали в город, где было миллион жителей.
И они видели Колизей, но в том виде, в котором нам его увидеть не дано. Он был облицован светлым мрамором. Во всех этих арках, которые мы сейчас видим, стояли золоченые статуи императоров и полководцев.
А внутри постоянно дежурила команда красавцев-моряков.
– Моряков? – удивился я.
– Да, моряков из Гаэты и Остии.
– Погоди. Я пытаюсь догадаться, зачем Колизею моряки… Это что, эротический эскорт?..
– Не догадаешься! А они нужны были для того, чтобы по команде церемониймейстера в течение пятнадцати минут распустить парус над этим огромным сооружением, когда было слишком яркое солнце или слишком сильный дождь. При помощи системы блоков, канатов и морских узлов Колизей накрывался огромным красным парусом. Кстати, наверное, этот процесс в их исполнении был крайне эротичен.
– Станиславский в этих случаях говорил: «Не верю!..»
– Посидел бы под дождем – поверил бы, – хмыкнул Алексей. – У Станиславского с Немировичем была прекрасная фантазия, но даже на них, если бы они приехал в то время из какой-то дальней провинции в Рим, этот огромный белоснежный Колизей, с золотыми статуями в арках, произвел бы неизгладимое впечатление.
Потом все пришло в запустение и упадок, и от всего остались только фантазии и воспоминания.
– Да, когда я тут хожу в ресторанчики, то во многих из них на стенах гравюры, изображающие Рим после упадка, но до золотой эпохи Возрождения, – сказал я грустно. – На это страшно смотреть: нарисованы циклопические развалины, среди которых гуляют плохо одетые люди и пасутся коровы и козы. Я думаю, зачем рестораторы это вывешивают? Ведь когда смотришь на эти гравюры, то от жалости к былому величию пропадает аппетит…
Где легенды, где мифы, где воспоминания?..
Где пиар великой эпохи, в конце концов?!
– Очень верно подмеченная деталь с этими гравюрами, – подхватил тему Алексей. – Но, кстати, в то время вся просвещенная Европа жила такими воспоминаниями. Эти руины и были главной романтикой.
И это было потому, что до Возрождения с этими руинами даже сравнить было нечего.
Эпоха «великих строек» была впереди.
И новый толчок к переходу к этой эпохе был связан с периодом, когда в Рим постепенно начало приходить христианство.
То, чем для мусульманина является Мекка, тем для христианина стал Рим.
В IV веке нашей эры волею императора Константина Великого, хотя может быть в большей степени волею его матери императрицы Елены, или, как в русской традиции ее привычней называют, царицы Елены, начинается поиск христианских реликвий и святынь.
Это была грандиозная эпопея!
Елена организовала что-то вроде, как мы бы сейчас сказали, археологической экспедиции в восточное Средиземноморье, где корабли с солдатами, рабами и археологами высадились на побережье Иудеи.
И их вели христиане, которые жили в тех местах, которые помнили, где находятся реликвии.
И царица Елена привезла на этих кораблях материальное свидетельство земной жизни Христа.
Она велела выломать лестницу во дворце Понтия Пилата, по которой Христа вели на допросы и по которой он спускался обратно. Как мы помним, эта лестница, по преданию, была обагрена его кровью.
