Redrum 2015 - Валерий Тищенко
Люди, забыв о просьбе, снова смотрели на Ивана. От пристальных взглядов ему стало настолько неуютно, что он привстал из-за стола. По амфитеатру прокатился вздох возмущения.
— Лёг назад! — внезапно рявкнул сторожевой, и тут же извиняюще добавил — Ты же не доел.[31]
И действительно, перед Иваном, как по волшебству, появилось новое блюдо: продолговатые пирожные нежно-лилового цвета.
— Я, пожалуй, пойду.
Изучающе-пытливые взгляды [32] людей действовали ему на нервы.
Иван внезапно понял, что его в них удивляло: среди них не было ни одной женщины. Развалившиеся в ложах люди в лиловых плащах с золотыми украшениями на пальцах и шеях были мужчинами.
— Я пойду… — Страж резко вскочил из-за стола и ударил Ивана так, что он упал обратно на диван.
— Не уйдешь, пока не доешь.
У Ивана похолодело в желудке. Улыбки на лицах посетителей сменились на негодующие злобные маски. Пристальные взгляды стали колючими, как швейные иголки.
— Пусть не смотрят.
— Не смотрите! — Закричал полицейский, — Он не может есть!
Люди снова напустили на себя скучающий вид и отвернулись, но их наблюдающие скользящие взгляды[33] продолжали нервировать Ивана. Он медленно взял с подноса пирожное и поднес ко рту. Несмотря на все то странное и пугающее, что он видел, он превосходно чувствовал вкус. Пирожное взорвалось на его языке смесью из молока, меда и орехов, отчего тревожно и сладко заныли его зубы.[34]
— Итак, ты согласен? — Страж пытливо смотрел на Ивана. — Подумай только, ты не будешь беспокоиться ни о питании, ни об одежде, ни об каких-либо других желаниях. Мы дадим все, что пожелаешь. Про образование, конечно, придется забыть, по крайней мере очное. Но ты ведь и так почти не учишься?
— Не учусь. — Быстро ответил Иван, и мысленно чертыхнулся. "Язык мой — враг мой".
— Ну вот. А так будешь получать еду, кров, деньги. Если захочешь — будешь учится, но с тем, что мы дадим, тебе до конца смерти ничего делать не надо будет. Так что, да?
Иван обвел глазами затихших людей в ложах, смотрящих на него, и, содрогаясь, ответил:
— Хорошо — Он испуганно взял следующее пирожное и быстро договорил — Но мне нужно кое-что забрать из города.
Полицейский, будто бы угадав его мысли, резко возразил:
— О нет, тебе ничего не нужно. У тебя ведь ничего нет.
Это было правдой. Все нехитрые пожитки он носил с собой: в маленьком рюкзаке под курткой хранился паспорт, старый черно-белый телефон и тетрадка с конспектами.
— Мне кое-что нужно забрать. — повторил Иван, надеясь как-то выбраться из амфитеатра.
— Мы дадим все, что пожелаешь.
— Мне нужно встретиться с одним человеком. — почти без надежды пролепетал студент.
— Мы приведем его сюда. — Полицейский улыбнулся. — Тебе не надо ни о чем беспокоиться. Все, что нужно, мы принесем тебе сюда, в твое новое место работы. Тебе не стоит часто контактировать с этим миром, чтобы было легче выйти в тот. Понимаешь? Поэтому просто доверяй нам свои видения — и все блага будут твоими.
— Твоими! — пронеслось над амфитеатром. Иван испуганно вжал голову в плечи, и, капитулируя, молвил:
— Хорошо.
Амфитеатр наполнился вздохами облегчения, а, страж, вскочив с дивана, прокричал, призывая к порядку:
— А теперь — развлечения в честь нашего нового работника!
Он вернулся к столу и, перегнувшись, прошептал на ухо Ивана:
— Ешь, ешь.
Ивана уже мутило.
С раздавленного в руках пирожного стекал белый крем, как кровь из большого насекомого.[35]
Отвернувшись, Иван смотрел, как на арену выходят женщины. Все они были голыми. Светловолосая девушка, идущая с правого угла, нежно обнимала похожую на неё девушку, судя по всему, сестру, другой рукой сжимая небольшой меч. С другой стороны арены вышли две темноволосые женщины, у одной из них была булава, у второй — секира. Почти дойдя до середины, они остановились, и принялись ласкать своих соперниц под одобрительный хохот восседающих сверху людей. Иван поморщился, и упустил вниз пирожное. Страж заботливо подал следующее.
Внезапно блондинка отскочила и рубанула мечом наискось. Вереница ярко-алых потрохов вывалилась из живота её соперницы, её тело грузно осело на песок. Ивана вырвало. Вторая женщина опустила булаву на голову не успевшей прикрыться сестры-блондинки. Голова лопнула, как переспевший арбуз, осыпав красными брызгами светлый песок арены. Оттолкнув тело, женщина бросилась на оставшуюся в живых соперницу, но та успешно отбила булаву и контратаковала.
Женщина отскочила, и ударила по ногам. Раздался треск, и блондинка, закричав, упала на землю. Брюнетка добила её умелым ударом по голове. На этот раз голова разорвалась неохотно: арбуз оказался недоспелым.
Амфитеатр огласили громкие крики, и женщина, сев на корточки, перевернула бездыханное тело и принялась содомировать его булавой. Иван откинул прочь пирожное, и его вырвало прямо в поднос. Страж отодвинул поднос, и перед Иваном появилось новое блюдо, на котором лежали финики. Тот откинул блюдо прочь, и вскочил из-за стола. Страж раскинул руки, преграждая выход из ложи, поэтому Иван схватил поднос, и с силой ударил полицейского в голову. Амфитеатр наполнился криками.
Иван, перепрыгнув через лежащее тело, пустился наутек. Он бежал вверх, минуя входы ложи, а жирные от еды руки пытались его схватить, но ему удавалось ускользнуть. Почти добежав наверх, он поскользнулся, и упал.
Огромная туша какого-то существа навалилась на него сверху, связала его руки, и перевернула на спину.
Он увидел перед собой оскаленную пасть толстого мужика с густой чёрной бородой,[36] и улыбающееся педерастически-изысканное лицо[37] официанта со шприцом в руке. Из-за столов выбегали люди и окружали лежащего беглеца.
Размахнувшись, официант всадил в него шприц с какой-то мутной жидкостью, после чего бородач, схватив мясницкий топор, отрубил Ивану ногу.
Странно — но боли тот не почувствовал.[38]
С ужасом Иван наблюдал, как его обрезанную по бедро ногу рвали на части и поедали прямо при нем. Расправившись с ногой, они отрубили вторую, затем вспороли брюхо, и кто-то, урча, зарылся туда с головой.[39]
Бородач, ухмыляясь, срезал его уши, и принялся их жевать, как чернослив. Официант схватил его половые органы и затолкал себе в рот, как сосиску.
Лица существ расплывались перед Иваном. Он видел худого подростка в хитоне, измазанного кровью, выедающего его нутро, солидную пару мужчин в костюмах,
