Каллгира. Дорога праха (СИ) - Рут Хартц

То, что я устроила семье Ташчи.

Казимира вскарабкается по трубе — без перчатки на правой руке это болезненно, но терпимо. Столбцы, что ограждают балкон, достаточно крепки. Каз подтянется за них, перелезет через перила и толкнёт дверь в комнату. Не заперта. Большо-ое упущение.

Эдвард не проснётся, пока Каз не схватит его за волосы и не ударит левым кулаком. Неудобно, но практично. Бофорт будет материться, брыкаться, бить её по рукам и ногам, пытаться извернуться. Казимира воткнёт ему нож чуть левее печени и пообещает, что следующей целью будет горло, если он не заткнётся.

— Будешь захлёбываться своей кровью.

— Тварь! — выплюнет Бофорт и взвизгнет, зовя на помощь. Он будет испуган, но всё ещё уверен, что спасётся.

Новый удар железным кулаком заткнёт его.

— Ты знал. — Казимира повалит его с постели на пол. Бофорт запутается в одеяле, и Каз надавит ему на грудь коленом, а другой ногой — на вытянутую в сторону правую руку. — Ты знал о ребёнке.

— Чего? Знал! Знал! — крикнет Бофорт Казимире в лицо. Нож царапнет его по дёргающемуся кадыку. Голос начнёт скакать, а губы дрожать. — Какая, блядь, разница? Бешеная сука! Ценник за пацана выше? Карманы набить хочешь?

Ещё один удар. Губа Бофорта лопнет, как переспевший томат, щека мгновенно распухнет.

Бофорт снова попытается закричать, позвать на помощь. Бионическая ладонь зажмёт ему рот, нож воткнётся в плечо. Крик всё равно прорвётся.

Он должен дожить до конца представления, но сначала надо сломать ему ногу, чтобы далеко не ушёл. Под хруст щиколотки и вопль проснётся весь дом.

В коридор сбегутся охранники. Каз по одному встретит их в дверях комнаты. Кинжал, удар мечом, ещё кинжал, железными пальцами в кадык до хруста, ножом в висок.

Каз вернётся к постели, под которую попытается забиться Бофорт. Он станет брыкаться, оттолкивать её целой ногой, скулить. Казимира выдернет его наружу и поволочет за собой по коридору. К спальне Бофортов-старших.

Четверть часа спустя Эдвард будет привязан к стулу, истекая кровью. Будет шипеть проклятия и смотреть на тела отца, матери и ещё нескольких охранников. Слуг-обскуров Казимира прогонит. Тех, кто попытается напасть на неё, щадить не станет.

Елизавета всё ещё будет тихо скулить, когда Каз перережет Эдварду горло.

Казимира выйдет из большого зала особняка Бофортов, снимет со стены масляную лампу и швырнёт её на зуритинский ковёр ручной работы.

* * *

На последнем привале она почти не спала. Вздрагивала от воспоминаний, кошмаров, собственных криков. Клаудия предложила ей какое-то из своих лекарств — якобы, должно помочь уснуть, но Казимира отмахнулась — травы, настойки, зелья никогда её не спасали. Бофорт не был первым, кто преследовал Каз в кошмарах, и последним ему тоже не стать.

К воротам Мехшеда подъезжали с первыми лучами солнца. Караул ещё не сменился с ночи, сонные лица всматривались в ранних гостей. Казимира понадеялась, что свита проедет без расспросов и проблем. Пока они подъезжали ближе, взгляды то одного, то другого стражников останавливались на ней. Третий поудобнее переложил на плечо свою саблю и ушёл куда-то, видимо, за начальством.

Ещё не все тучи рассеялись, лучи солнца изредка проглядывали то тут, то там, а утром на тракте свиту взбодрил лёгкий дождик. Но новых бурь, кажется, не предвиделось. Теперь уже неважно, за стенами города они будут в безопасности. Пройти бы только.

Вегард, как и всегда, завёл свою дружелюбную песню, протянул документы, представил князя. Слушали его вполуха, не предъявляли обвинений, не арестовывали, но хмурые рожи говорили за себя. К воротам спустился начальник стражи и с ним ещё несколько бойцов. Молчали.

К этому времени путники спешились, и усталые лошади громко фыркали да обмахивались хвостами от надоедливых насекомых. Казимира держала поводья своего коня, готовая в любой момент запрыгнуть в седло и ускакать обратно в лес. Уж лучше к одержимым Чёрным Монахам.

Вег заметил её нервозность и внимание стражи. Под предлогом снять сумки со своей лошади, он повернул её так, чтобы прикрыть Казимиру. Начальник стражи заговорил с Валлетом, даже Вегарда игнорировал. Каз напрягала слух, чтобы хоть что-то расслышать из их речи, но ржание коней, перестук копыт, шум города и приближающиеся с юга повозки и путники — всё это мешало сосредоточиться.

Зато Казимира отлично услышала звон монет. Одной, второй, третьей. Мехшед не изменился. Выдыхай. Каз ощутила физическое облегчение, будто удавку с шеи сняли.

Когда их, наконец, пропустили, город встретил крепкими выражениями на разных языках и воздухом, пропитанным рыбой, алкоголем. Шум оглушал. Птицы, звери, люди, море, корабли — куда там Ярмарке до этого гомона.

Казимира расправила уставшие плечи. Во взъерошенных волосах запутался ветер. Несильный, морской.

Подкидывая на руке мешочек с деньгами, вырученными за лошадей, Ариан указал в сторону главной площади:

— А теперь в банк. — Приходилось кричать, чтобы быть услышанным.

— Все? — переспросила Казимира. Ушибленная пару дней назад нога вдруг заныла. Всё тело припоминало: «А вот когда мы спали на мягких перинках, такой херни не было!»

— Да, — подхватил Дакин. Вонь от его сумки уже ничего не могло скрыть. — Может, разделимся? Кто-то поедет в банк, кто-то заселится в гостиницу...

— Кто-то расспросит в порту о ближайшем корабле, — закончила Клаудия. Когда эти двое спелись? Что я пропустила?

— О корабле куда? — переспросила она, потирая лоб. В такую рань солнце уже жгло глаза, будто песка под веки швырнули. Ещё все эти люди, кричащие в клетках птицы, грохочущие повозки, скачущие лошади... Эта улочка была слишком узкой для машин, но где-то поблизости гудели клаксоны, город сам себя подгонял.

То ли за ответом, то ли за картой Ариан обернулся к Вегу с протянутой рукой. Вегард сидел на ступеньках перед каким-то заведением. Истёртая куртка лежала у него на колене, пока Вегард обливался потом. Переход через лес ударил по нему сильнее, чем по всем остальным.

— В Талси, — ответил Вег и глянул на Ариана, ожидая решения, как быть дальше.

— Так и сделаем. — Ан выглядел на удивление бодрым и свежим. — Дакин — ищи гостиницу. Клаудия — корабль. Каз, Вег — со мной.

Казимира подалась вперёд.

— Может, я пойду в порт? Здесь, конечно, моряки из разных стран, но гастинцев больше, сторгуюсь...

— Нет, — отсёк Ариан. Возвращался командный, княжеский, тон. — Город большой, повсюду толпы, шумно, грязно. — Он проводил взглядом очередного крикливого торговца, что предлагал «Лучшие самоцветы из Роццы и Кастеллы!». — Кто угодно может подкрасться. Вы оба идёте со мной.

Казимира встретила взгляд Вегарда, не выражающий ничего, когда она ждала слишком много.

Выкинь. Это. Из. Головы. Сама хотела, чтобы ничего вас не отвлекало. Никаких улыбок, намёков, подбородков на твоём плече. Может, он тоже посчитал это неуместным, поэтому теперь сторонится. Может, Ариан указал на этот непрофессионализм. Может Вегу надоело твоё ребяческое поведение. Если ты не умеешь сдерживаться, пусть тебя сдерживает Вегард.

Каз подсказала Дакину хорошую гостиницу — «Гретта и Фелике». Условились встретиться там через пару часов. Клаудия отдала Ариану кошель, себе оставила два десятка монет, чтобы хватило на бронь мест на корабле. И каждый направился по своему поручению.

Когда Ариан, Вегард и Казимира проходили мимо кафе, из которого доносился запах свежей выпечки и поджаренного бекончика, желудок Ариана взвыл так громко, что все вокруг услышали.

— Может, у нас есть время на завтрак? — спросил Ан, ни к кому конкретно не обращаясь.

Каз прикусила язык, когда чуть не сказала «я знаю место получше». Даже если пекарня отца Ньяла всё ещё стоит на том же месте, даже если там всё ещё готовят самые вкусные булочки и заваривают тот чай с имбирём, мёдом и лимоном... Нет, Казимира не приведёт туда Ариана Валлета. Она бы предала Ньяла, приведя туда любого из Валлетов. Любого из резистентов.