Тень Деформации (СИ) - "Cyberdawn"

— По слову вашему, — буркнула Кристина. — А вот мне её шёрстка нравится, — совсем в сторону буркнула девица.

— Нравится — я не против, — с похерчелом выдал я, так же в сторону буркнув. — Зоофилка этакая. И променяла нас с тобой, Котофей, на какую-то приблудную кошатину.

На что Котофей с укоризной воззрился на хозяйку, развернулся, задрал хвост и гордо покинул апартаменты.

Кристина изволила на нас дуться, я изволил внутренне веселиться, что, в целом, не помешало отмокнуть в немалом бассейне, заменяющем мне ныне ванну, собраться и направится к вокс-рубке оповещать волчар.

А оповестив Тьялд в стиле “вот вы нас не ждали, а мы сейчас будем”, я, прихватив раздувшуюся Кристину под руку, направился к челноку.

Через четверть часа добрались мы до волчьего логова, где мою персону встречало несколько волчар в виде “почётного караула”, ну и Рагги собственной персоной.

— Здравия тебе, Инквизитор, — умеренно-недоброжелательно поздоровался он, поводил носом и очами и осведомился: — А где?

— Лечит нанесённые вами её психике травмы, Бронсон, — ровно ответил я, внутренне хмыкнув. — И вам здравия, — культурно ответствовал я.

— Проведу в пиршественную залу, только с бабами нельзя! — выдал он.

— Значит, тут покушаем, — широко улыбнулся я. — Госпожа Гольдшмидт — в первую очередь, дознаватель Инквизитора, а уже потом всё остальное. И, в самом конце весьма длинного списка, она, как вы изволили выразиться, “баба”.

— И пахнет от него противно, Моллис говорила, — хулигански прошептала мне на ухо госпожа дознаватель, что поморщившийся Рагги астартьими ухами прекрасно услышал.

— Тролль с тобой, привереда! — выдал волчара. — Сделаем исключение, — сделал сам себе одолжение он.

И направились мы в недра Тьялда. Встречных астартес нам не попадалось, только простые люди. А я с интересом в свете и ветре вглядывался в покрывавшие стены Логова руны. В принципе, на том же Рагги эти руны тоже были, в смысле, на его барахле, но чтобы разглядеть, даже в свете и ветре, нужно было подойти почти вплотную. А делать это несимпатичная мохнатая персона волчары желания не вызывала.

На корабле же, крупные и на фоне стен, они были вполне видны, что окончательно уверило меня в том, что это имматериум, а не какая-то там “воля Фенриса”. Но вот принцип воздействия я толком не понимал: например, те же литании и ритуалы были направлены на обращение к разумным, условно разумным, в общем, просто живым обитателям имматериума. Артефакты либо имели ограниченный срок жизни, либо требовали жертву в определённом виде: не гекатомбы трупов, но каплю крови, ещё что-то такое. Что артефакты самовольно и, в большинстве случаев, безболезненно извлекали из использующего их. Самый “продвинутый” же артефакт — это вообще демон или иная тварь имматериума, заключённая в предмет.

А вот с ентими рунами варповыми я понимал, что они делают, но не понимал “как”. Похоже, напитанная энергией имматериума краска или царапины искажали сам имматериум, обращаясь непосредственно к нему, а не к его обитателям. Что, насколько я знал, было исключительно свойством как раз таки живых — тех же псайкеров, демонов и прочее. А тут какие-то варповы закорючки — и работают. Магия, как она есть, мысленно похмыкал я.

Ну и довелись мы до довольно староскандинавского зала, где волчары пьянствовали спиртное, жрали мясное, ну и лапали сновавшее между столами женское. Я хотел было возмутиться, но вскоре понял, что Рагги имел в виду: к кристининой попе несколько раз тянулись волчьи клешни на протяжении пути к центральному столу. Несколько раз не дотягивались, один раз по клешне прилетело псионическим разрядом, на что послышалось злобное шипение: “проклятая ведьма!” — но более на нашем пути клешней не тянулось.

Поместились мы за стол, уставленный пожрать-попить, ну и Рагги зарядил громогласную речь всем присутствующим, на тему того, что вот мы ловили, ловили и наконец заловили противных тысячу сынов. Ура нам.

Стая товарищей на сей спич разразилась довольными криками, мол, ай да мы, ай да молодцы, а Рагги вообще всем молодцам молодец, давайте по этому поводу нажрёмся, напьёмся и натрахаемся.

И приступила группа волков к обозначенному, хотя насчёт последнего пункта — лично я свечку не держал. Мясо было ничего, фенрисский эль или мёд — действительно пробирал. Правда, на вкус был гаже палёной водки, а человеков, общеизвестно, вообще отправлял на тот свет. В общем, на фиг такую гадость пить, постановил я после пробных пары литров.

Довольно комичный диалог произошёл в процессе пиршествования. Кристина заинтересовалась, ну и протянула руку к трёхлитровой кружке. К чести Рагги, он хотел предупредить. Правда, грабли свои тянуть не стоило, впрочем, лапа наткнулась на телекинетический барьер, а Кристина вопросительно взглянула на волчару.

— Фенрисский эль не для людей, ведь… девица, — выдал задумчиво ощупывающий барьер тип. — Не пей, сожжёшь требуху насмерть. Хотя, делай что хочешь, я предупредил, — развёл он руками, после чего отвалил челюсть.

— Слабовато, да и на вкус довольно посредственно. Чистый прометий приятнее, — с видом заправского сомелье выдала веселящаяся девица, отхлебнув литра полтора.

И принялся Рагги опять штопать треснувший шаблон. Как бы это у него в привычку не вошло, волчара-швея — излишне экстравагантно, отметил я.

В этот момент отслеживаемый мной в свете и ветре неслабый псайкер, ранга гамма плюс, ближе к бете, направился к столу нашего пиршествования. Подрулил, и слова дурного не говоря (хорошего тоже, молчал, гад такой), плюхнулся рядом и уставился на наши персоны.

— Сьёффан Плетельщик Волн, главный Рунный Жрец Тьялда, — вполголоса (на удивление, обычно орал, как сволочь) отрекомендовал псайкера Рагги.

А на нас пырился демонскими гляделками весьма ветеранистый астартес. В морщинах, седой, как лунь. Тут, кстати, сказывалась “кривая генетика” волчар: они, в отличие от большинства Астартес, старели. Прочие космомаринады доживали до нескольких тысяч лет (больше не доживал ни один, губила чистая статистика и вечная война, разве что дредноуты были постарше), а вот волчары натурально старели к тысяче лет. Все не все — неизвестно, но большинство точно.

Был сей дед под три метра ростом, с клычищами, торчащими из нижней челюсти на пяток сантиметров, спорящими за место под факелами с лютыми седыми усищами, заплетёнными в косицы. И пырился в нас с Кристиной сей пенсионер буркалами, выцветшими почти до белизны, с пяток минут. А потом разверз пасть и выдал вердикт:

— Ведьма, сильная. Странная какая-то, но чистая ведьма, без скверны, — невежливо ткнул пальцем пенсионер в Кристину.

Прищурился в мою безмятежно улыбающуюся морду, слегка склонил голову и выдал:

— Не отродье одноглазого, Рагги. Похож, можно спутать, но другой. Ведьм, сильный, но совсем необученный. Скверны нет, — поставил вердикт он. — Почему не учишься? — требовательно вопросил он меня.

— Приветствую вас, почтенный Сьёффан, — ответствовал я. — Полное отсутствие чувствительности к имматериуму. Совсем, — широко улыбнулся я. — Могу продемонстрировать.

— Не надо! — быстро выдал старый хрыч, полыхнув в свете и ветре опасением.

— Ну, не надо, так не надо, — философски пожал плечами я. — Мне, конечно, мог бы помочь метод оперирования варпом иного типа. Например, рунами. Вот только знающие этот способ его скрывают, — широко улыбнулся я, с прищуром взирая на старого пердуна. — И ведьмами обзываются, хотя как этих скрытных назвать… не буду их называть, как они заслуживают. Потому что в гостях я.

Пердун на это перекосился, пастью похлопал, но что мудрого изречь, не нашёл. Посидел, как на угольках, и проскрипев отговорку в стиле “старость — не радость”, ускакал вдаль, на зависть радостным молодым.

А посидев ещё полчаса, я стал с Рагги прощаться: “проверку” я прошёл, выпивка у них, прямо скажем, дерьмо. Ну а клыкастые рожи волчар и общая атмосфера мне не слишком нравилась. Впрочем, моя физиономия также не была “желанным украшением стола”, разве что, возможно, отдельно от меня всего. Так что Рагги ломаться не стал, да и стал нас провожать, хотя, скорее, выпроваживать.