Тень Деформации (СИ) - "Cyberdawn"

Причём, Агнесса была готова Лапке помочь. В своей профессионально-социопатической манере, судя по ощущениям от ассасина — примерялась она, как бы волчаре в доспех напустить жучков с ядами и нейротоксинами, да и замыкание ему, приставале, устроить до смерти.

Ну а преторианцы “мониторили уровень угрозы объекту защиты”, и пока выходило, что “потенциально опасный индивид” устранению не подлежит, не в должной степени грешен.

Так что я широкими шагами дотопал до парочки и громогласно осведомился:

— Меня ожидаете, Бронсон?

Лапка пискнула и феерически быстро и ловко проскользнула за мою спину. Судя по ощущениям — показывала язычину Рагги, но взгляд сервочерепом показал, что нет, просто эмоции (ну да, интересно стало).

— Э-э-э… кхм, да, тебя жду, Инквизитор, — прозапинался волчара. — На пир в честь победы, — покивал он.

— И зря, — ехидно ответствовал я. — Я сейчас на свой корабль, выпью чашечку рекафа, приму ванну, передохну, тогда к вам и направлюсь. Кроме того, я сказал “по окончании расследования”, кто вам сказал, что оно окончено? — приподнял бровь я. — Или вы намеревались меня сопровождать до победного конца? — на что Рагги принял вид столь невинный, что я бы его принял за еретичище, не будь расследование в текущей стадии. — Понятно, — откомментировал я. — В общем, занимайтесь своими делами, Бронсон. Прибуду я на ваш Тьялд, как освобожусь, — выдал я, вызвав подозрительный и неверящий взгляд. — И что у вас с моим аколитом? — уточнил я, обнаружив лапы Лапки на своём плече, при учёте спрятанности и выглядывания из-за спины.

— Трахнуть я её хотел, никогда не было у меня фелинидок, — с обескураживающей честностью выдал этот тип. — И ведь в охотке она, чего ломается — ума не приложу, — откомментировал он, узрел лапкины лапки на моей лапке, ухмыльнулся и выдал. — Кошка, твой мастер на твои желания не ответит, не сможет, — выдало это быдло.

— Господин Большой Терентий всё сможет! Он прекрасный и неутомимый любовник, только занятой очень… ой, — прервалась выдавшая эту тираду из-за спины Лапка.

А я к волчаре повернулся тылом (и не до него, и сервочерепом приглядывал), ОЧЕНЬ внимательно вглядываясь в разглядывающих небо аколита и дознавателя. Прикинул последствия разборки, сейчас или в обозримом будущем, буркнул “Понятно”, поскольку и вправду было всё понятно, ну и мужественно отвернулся от ентих баб, воззрившись на волчару. Волчара в альфа-самцовости утратил, взирая на меня с сомнением и не столь подозрительно, как ранее. Скорее заинтересованно, да и пробормотал под нос “и вправду что ли гибрид? Совсем эти Инквизиторы сбрендили”.

Сам ты слово такое неприличное, и дикарь, и хамло, и быдло, внутренне возмутился я.

— Бронсон, я с вами прощаюсь. Как освобожусь — свяжусь с Тьялдом вокс-связью, если ваше “приглашение”, — процедил я, — ещё в силе. На этом позвольте откланяться.

И потопал я в космопорт. Кристина, трепачка такая, любовалась небом, пылью и преторианцами, делая вид, что ни при чём.

Лапка просто лапками прикрыла морду лица, нервно дёргая хвостом и на меня из-под лап позыркивая.

Вот ведь, нашли время и место. И Кристина нашла, что обсуждать с симпатизирующий мне… женщиной. И своей ученицей. Блин, нафиг, это бабство: пока оно не критично. А, возможно, найдёт себе кого из оперативников посмазливее и помоложе, с зоофильскими склонностями, мужественно решил я. Разумно поручив сам себе, на всякий случай, уточнить у генеторов на судне насчёт снижающих гормональный фон и либидо препаратов. Не факт, что пригодятся, не факт, что понадобятся, но знать надо.

Добрались до Милосердия, где от троицы аколитов я принял доклад о Стеропе, боестолкновениях и результатах “вселения страха империумного”.

Итак, потерь мои силы вообще не понесли, имеется в виду, смертей состава. Довольно удачный подбор техники и тактики, этакие летучие, в прямом смысле слова отряды, “раздёргивающие”, кусающие и отбегающие. Ну а антидемоническое снаряжение показало себя против потуг псайкеров вполне пристойно. В общем, в боевом плане всё на загляденье, воеводы — молодцы, правда, похоже, произойдёт некоторая ротация кадров: часть поломанных штурмовиков пойдут в скитарии, благо, к Богу-Машине эти несколько поломашек более чем лояльны. А вот несколько технопровидцев-боевиков перейдут под руку Сина, поскольку “духи техники” штурмовиков им чрезвычайно “зашли”, а Эльдинг против такой ротации не возражал.

А вот Кай, довольный, как слон после семиведёрного счастья (реально доволен был, инспектор-энтузиаст!), детально расписывал, как отлавливал стеропских власть предержащих на косяках. Отдельно похвалив и поблагодарив Целлера, ну и цапнув ладошку Агнессы и чмокнув её “в благодарность за неоценимую помощь”. Кстати, судя по тому, что наша социопатка руку не отдёргивала, да и по ощущениям в свете и ветре от неё, может и сложиться парочка. Киборгов-аналитиков, весьма остроумно отметил я с лёгкой улыбкой.

Правда, Эльдинг откомментировал деяния Кая в стиле “устроил пожар, в собственноручно устроенном борделе посреди собственноручно же сотворённого наводнения”.

— Магос Сентенций Сигма получил сердечный приступ, — констатировал артизан. — Даже сам удивился, что у него есть сердце: по его словам, был уверен, что давно поставил аугментику.

— Судя по “его словам”, этот магос не помер, — логично заключил я, на что люминен кивнул. — Ну значит, всё прекрасно. А ты молодец, Кай, — с искренним уважением воззрился я на аколита.

Довести распекаемого до сердечного приступа, без прямых угроз и рукоприкладства (что Кай особо подчёркивал, притом правдиво) — это талантище! Смех смехом, но очень мне удачно под руку этот инспектор-интендант подвернулся.

После чего, разобравшись с аколятней, я прихватил Кристину, Кристиной астральную гончую, а уже из тварюшки стал с пристрастием вытрясать, куда подевался еретичище. Не в плане “гоняться за ним” пока, а в плане “а не сидит ли этот Аполлоша где-нибудь в системе”. Крайне маловероятный, но отнюдь не невозможный вариант.

На что безуспешно попытавшаяся бездарно симулировать обморок гончая потыкала носом “в варп”. Ну, значит, после займёмся, довольно заключил я, развалившись в апартаментах и попивая рекаф из пятилитровой кружечки.

— Терентий, я… Моллис, она… — начала мяться тереньетка.

— Ты — это ты. Она — это она, — покивал я. — Кристина, я не очень сержусь, что ты обсуждаешь темы подобного толка с подружкой. Вот только твоя ученица испытывает ко мне интерес, о чём ты сама знаешь.

— Знаю, Терентий, и я только за…

— А я против, — отрезал я. — Точнее, скажем так: не вижу в этом смысла, не испытываю к Моллис тяги. Да и мохнатая она, — хмыкнул я.

— Она может…

— А вот этого точно не надо! — отрезал я. — На заданиях — это одно. Но вот то, что невзирая на окружение обычных людей, она гордо носит свой настоящий облик — скорее достоинство. По крайней мере, я её за это искренне уважаю. И прости, менять внешность… Ради чего?

— Она любит вас, Терентий, — был мне ответ.

— Глупости, Кристина, — усмехнулся я. — Кому, как не тебе, знать, что есть эта “любовь”. Какие механизмы и прочее. Кроме того, я прекрасно чувствую, ЧТО испытывает ко мне аколит. И даже страстью там не пахнет. ПОКА не пахнет, лишь интерес. Который ты, дознаватель, подобными темами в разговоре с ней, лишь подогреваешь. А это излишнее.

— А некоторым оперативникам она очень нравится! — заявила тереньтетка, на что я с улыбкой покивал, в стиле “совет да любовь”. — И… и я вас люблю! — надулась она.

— Ты и меня — да, — не мог не признать я. — Я, кстати, тоже не испытываю к тебе непреодолимого отвращения. Но, Кристина, природа эмоций и чувств, испытываемых тобой, далека от простого биологически-гормонального механизма, — на что задумчивая Кристина покивала. — Да и я к тебе привязан скорее душевно, да и то… — в ответ на что послышалось “сухарь бесчувственный”, причём ТОЧНО послышалось. — В общем, наши с тобой отношения несколько выбиваются из общих схем, — изящно свернул я тему. — А Моллис… Скажем так, если она найдёт себе мужчину, я за неё только порадуюсь. Если нет, а то, что выглядит как интерес, ощущается как интерес и чувствуется как интерес — невозможная страсть… Я поговорю с ней и решу. Я с ней, Кристина, а не ты и прочее. И, более, вопрос НАШЕЙ с тобой жизни в разговорах с аколитом не поднимай. Это, если желаешь, прямой приказ.