rakugan - Коридор
— Да, — ответил Гарри, когда я перевел ему вопрос.
— Ну, вот… Ее никогда не бывает много, правда? Тут, там, капельки, подтеки, чуть-чуть. Или взять калачики. Знаешь, такие семена травы, они вкусные, сладкие, дети их любят… Но их тоже мало, совсем мало, ими не наешься.
Фламель умолк, глядя в огонь. Я подумал, что пора вежливо прощаться и уходить — он явно выжил из ума. Немудрено, в таком-то возрасте… Смотреть на это было грустно, и каждая лишняя минута усиливала неловкость.
Гарри мелкими глотками пил шоколад и неотрывно смотрел на Фламеля.
— А, так вот, — сказал тот наконец. — Даже если тебе удастся после долгих усилий получить камень, то эликсира все равно не будет много. Его хватит, чтобы дать бессмертие тебе, ну и еще одному-двум людям. Конечно, двое бессмертных — это уже… уже… Ты как думаешь?
— А нельзя раздать хоть по капельке, но всем? — спросил Гарри.
Я перевел вопрос Фламелю.
— Можно, да только проку? Одна капелька может всего лишь исцелить. Эликсир затягивает все раны, лечит все болезни: и чуму, и холеру, и безумие, и паралич… Но чтобы спастись от смерти, нужно принимать его постоянно. Ты будешь жить сто, двести, триста лет — а твои друзья и родные сойдут в могилу. Хотел бы ты такого бессмертия?
— Нет, — немедленно ответил Гарри. — Зачем оно тогда нужно?
— Ну вот, ну вот, — Фламель опять не то засмеялся, не то закашлялся. — И они, те другие, тоже так решили. Ты все понимаешь правильно, мальчик, ты молодец. Не иди в алхимики, оно того не стоит. Например, Роже, — он любовно погладил узловатыми пальцами переплет книги Бэкона, — добился, чтобы в Огвартсе запретили преподавать алхимию. И был прав, ох, как прав…
— А можно посмотреть на камень?
Я украдкой погрозил Гарри пальцем, чтоб не наглел. Но Фламель лишь ласково улыбнулся.
— Камень не здесь, мальчик, он далеко. Хотя, может быть, ближе, чем ты думаешь. Или чем я думаю… Но пока увидеть его нельзя. Зато я тебе покажу кое-что другое. Атанор покажу, вот что, настоящую алхимическую печь.
По темным узким коридорам, рискуя то и дело споткнуться о невидимый порожек или ухнуть вниз со ступенек, мы перешли в другую часть дома. Лаборатория, куда нас привел Фламель, была, в отличие от остальных комнат, хорошо освещена — рассеянный зимний свет падал через высокие окна. Атанор, сложенный из розоватой глины, сиял изнутри тепло и ласково, как живот беременной женщины. Его крутые бока украшали рельефы. Пока Гарри заглядывал внутрь через окошко, я от нечего делать рассматривал одно из изображений: Солнце, Луну и соединявшие их кольца змеи. Над светилами змея сплеталась со львом, а еще выше распростирал крылья феникс.
— А вот еще интересное, — прошамкал Фламель. — Иди сюда, мальчик, как тебя звать, я опять забыл… Том, Арри… Смотри.
В углу лаборатории у стола с инструментами стояли две чугунных жаровни. В одной горел самый обычный огонь, с тихим треском и шорохом облизывая березовые поленца. Во второй, соседней, тоже металось и дрожало пламя — но оно было темное, почти черное, и горело беззвучно, и воздух над ним пах озоном и снегом.
— Только руки не подноси к этому огню, ни в коем случае, — предупредил Фламель. — Он не горячий, заметь. И чаша холодная, видишь?
Основание жаровни и вправду было покрыто слоем льда.
— Зачем такой странный огонь? — присев на корточки, Гарри рассматривал темное пламя. — Он не греет. Какая от него польза?
— Все несет в себе зерно собственной противоположности, — Фламель, шаркая ногами, подошел к Гарри. — Светлый огонь живит и согревает, но он же сжигает и разрушает. Темный — убивает и леденит, но при этом восстанавливает из останков. Гляди…
Неловко двигая искривленными пальцами, он набрал совочком немного углей из костерка и бросил в черное пламя. Оно вспыхнуло сильнее, хотя все так же бесшумно. Похолодало, и живой огонь заплясал от потока ледяного воздуха. Зато на наших глазах угли в замерзшей жаровне стали приобретать былой вид, превращаясь в березовые поленца.
— Здорово! — Гарри восторженно оглянулся на Фламеля. — Получаются бесконечные дрова, так? А что, если объединить два огня? Тогда они будут гореть вечно.
— Объединить, — Фламель растирал замерзшие руки. — В этом-то и сложность… Пока ни одному мудрецу это не удавалось, но как знать, какие чудеса ты, мальчик, увидишь на своем веку?
Неслышно появившаяся эльфиня что-то шепнула ему на ухо. Он распрямился, болезненно поморщившись.
— Перенелла меня зовет. Простите… Я бы с радостью все вам показал, но надо идти. Однако на прощание, мальчик, я тебе кое-что подарю… На память… Где же оно? А, вот.
Наклонясь низко к лабораторному столу, он наконец нащупал нужную склянку.
— Держи. Здесь немного философского эликсира. Ровно две капельки, для двух человек. Те, что излечивают все на свете болезни: и безумие, и паралич, и все-все-все, кроме старости. Бери, мальчик, бери, не стесняйся. У меня не так часто бывают гости, а по правде сказать, очень редко, так что кому мне и дарить подарки, как не… А теперь беги, — он потрогал щеку Гарри острым сухоньким пальцем и склонил голову набок, прикрыв круглые птичьи глаза. — Беги, играй.
***
Когда мы вышли на улицу, мне в первые минуты все вокруг казалось странным, словно мы перепрыгнули на пятьсот лет вперед. После жарко натопленного дома зимний холод пробирал до костей.
По дороге я размышлял о том, что Фламель не так уж прост. Может, он только притворяется, будто выжил из ума, а сам… Почему он с таким упорством называл Гарри Томом? Что ему наболтал Дамблдор?
Сам Гарри как-то непривычно притих. Он долго рассматривал крохотный флакончик из мутного стекла, внутри которого виднелась рубиновая жидкость. Потом протянул мне:
— Спрячь, пап, а то у меня в карманах столько барахла, еще потеряется…
— Куда пойдем? — спросил я. — Хочешь в музей какой-нибудь? Или в магический зоопарк?
— Да нет. Лучше просто так погуляем.
— Нам еще надо в магический квартал, чтобы купить маме подарок.
— Хорошо, — согласился Гарри. — Только давай найдем общественный камин. Ненавижу аппарировать, бр-р!
Мы пошли по улице, которая вела к набережной. Едва вышли к Сене, начался такой пронизывающий ветер, что пришлось прятать лицо под шарфом. За серой лентой реки смутно виднелся Нотр-Дам. Мы остановились у парапета, я закурил. Гарри залез на парапет и уселся там, болтая ногами.
— Фламель хороший, — сказал он, разглядывая реку, — но все равно это так… Знаешь, я не хочу быть старым.
— Не бойся, — сказал я и погладил его по плечу. — Это еще нескоро.
____________________
* Из английской идиомы “Tom, Dick and Harry”, где обыгрываются самые распространенные имена. В переводе означает “каждый встречный, первый попавшийся”.
Глава 10
Ей привиделось, будто остров Нетинебудет подплыл совсем близко к дому.
В Хогвартс Гарри уехал через неделю. В первый же вечер от него пришло паническое письмо: «ПАПА, У ТЕБЯ ВСЕ В ПОРЯДКЕ?!!!». Я ответил, что да, и спросил, в чем дело. В следующем письме Гарри пояснил, будто слышал новости по радио, насчет какого-то ареста.
Затем еще несколько месяцев все было спокойно. Даже слишком спокойно, если вдуматься. Гарри писал о квиддиче и о своих успехах в дрессировке пса, которого, кстати, до сих пор никто не видел. Я работал, искал заказы на системы безопасности, писал колонки от имени Джека Робинсона. Все шло хорошо, просто замечательно…
Странности начались, когда в первых числах мая мне ни с того ни с сего написали из «Ежедневного пророка». Спрашивали, не хочу ли я съездить военным корреспондентом в Боснию, где началась гражданская война. Оплата — две тысячи галлеонов за месяц работы, плюс страховка на случай чего.
Предложение было заманчивое: и в Англии надоело сидеть, и деньги не лишние… Но что-то меня смущало. Я решил спросить Красотку, что она думает на этот счет. Но Белла внезапно стала краснеть и отводить глаза.
— Ты знаешь, — она тревожно сцепила пальцы, — дело в том, что… В общем, недавно я разговаривала с Эйвери. На него через Джагсона вышел один человек, который хотел со мной встретиться. Эйвери заявил, что человек надежный, но ему-то откуда знать? В общем, чуть позже этот тип написал мне. Я не стала отвечать, но через пару дней аппарировала в одну магическую кофейню в Ливерпуле и оттуда послала ему сову — мол, буду здесь еще два часа, если хотите, давайте встретимся и поговорим… Это чтобы у него не было времени установить на месте встречи прослушку или что-нибудь в таком роде. Я все правильно сделала?
— Да, — настороженно ответил я. — Давай дальше.
Белла нервничала все сильнее. Она не могла усидеть на месте и, вскочив, стала ходить по комнате.
— В общем, является этот крендель. Обычный такой, неприметный — ростом чуть ниже меня, волосы светлые, глаза серые… Хотя это, конечно, оборотка, так что я даже не присматривалась. Он назвался Майклом, говорил по-английски вроде правильно, но с акцентом. Сказал, что хочет предложить мне работу. Есть какая-то маленькая страна под названием «Чечня», это, кажется, в Африке…
