В тени Рюджина (СИ) - Чудинов Халег

— Что ты… — начал было говорить Исшики и уже сделал в мою сторону шаг, когда незримое давление заставило его остановиться.

Во тьме, которая начиналась за границами небольшого каменистого островка, вспыхнула пара горящих багрянцем глаз, вызывая едва ли не инстинктивный ужас. Миллионы лет кошки были естественными врагами приматов, человек, еще не будучи человеком, уже страшился ночной тьмы, в которой таились монстры с парой светящихся зеленью глаз. Похоже, несмотря на все свое высокомерие, Ооцуцуки не сильно отличались от людей в своих страхах.

Исшики замер, когда в него впилась взглядом первая пара глаз. Он похолодел внутри, когда во тьме начали вспыхивать все новые и новые парные огоньки. Горящие багрянцем, блестящие подобно ртути, сверкающие зеленью, вспыхивающие желтым огнем. Здесь, в загробном мире, их можно было увидеть невооруженным взглядом. Более десятка могущественных демонов в сопровождении мелких монстров, вроде Доки.

— Убирайтесь! — в ярости заорал, пытаясь отогнать неестественный, проникший в мозг ужас, Исшики, широко взмахнув рукой и отправляя сонм черных стержней во тьму.

Небольшое искривление пространства — и рука Исшики отлетела в сторону. Ни капли крови не пролилось на принесенный Хитокучи из реального мира камень. Ооцуцуки даже не сразу заметил, что чего-то лишился. Вновь незримая сила промчалась сквозь пространство — Исшики зависает в воздухе и медленно падает на землю. Из перерубленных ног по-прежнему не течет кровь.

Только сейчас он осознал, во что угодил. Он закричал, когда его тело пронзили когтистые лапы, хватая не плоть — саму чакру и душу. Они рвали саму суть Ооцуцуки, тянули к себе куски силы, словно жадные, голодные собаки, набросились на мягкое мясо. Исшики еще пытался сопротивляться, но в этом месте у него было мало шансов. Он просто не успел вовремя среагировать, сейчас он уже упустил возможность спастись. А я… я просто смотрел во тьму над головой, пока рядом истошно орал терзаемый демонами Ооцуцуки.

В голове звенела пустота, тело не ощущалось, регенерация практически прекратилась, даже на естественную не хватало энергии организма. Было чувство, будто я плыву, мое сознание ускользает, словно я все засыпаю, но не могу уснуть окончательно. Все стало казаться таким странным, словно у меня просто сон наяву, из которого никак не получается вырваться. Я не мог пошевелиться, даже дышать становилось все тяжелее, сердце начало пропускать удары. Чакра была потрачена на призыв Хитокучи в той реальности и прочих демонов в этой. Я вновь истратил все свои резервы. Интересно, могу ли я умереть, будучи уже в мире мертвых? И с апатией, вызванной безграничной усталостью, я понимал, что, похоже, у меня есть все шансы узнать ответ на этот вопрос. Потому что покинуть это тело я почему-то не могу.

План дал сбой, я не мог перенести сознание в свои запасные тела.

Глава 65. Ворох забот

15 февраля 50 года от начала Эпохи Какурезато

Выглянув в окно, я тоскливо проследил, как краешек солнечного диска скрывается за окаймляющими Коноху стенами. Его красноватые лучи трепетали подобно пламени, пробиваясь сквозь голые, колышущиеся на ветру и покрытые набухшими почками ветви деревьев. Вечерело и близилась тихая ночь, но за окном было неспокойно.

Уже сутки прошли с внезапного нападения, шиноби смогли локализовать эпицентр вспышки моей сакки и место появления чакры вероятного противника. Вернулись пропавшие было Джирайя и Цунаде. В произошедшем инциденте стала появляться хоть какая-то ясность, поэтому степень готовности войск была снижена, поэтому я мог позволить себе сейчас сидеть в коридоре больницы и любоваться закатом. Хотя всего часов шесть назад в Конохе было не то что неспокойно — она вся на ушах стояла, едва ль не целиком закрывшись барьером и ожидая атаки. Патрули, комендантский час, проверки и прочее. Внезапно появившаяся чакра напугала многих. Слишком она была могущественна и слишком сильно было мое намерение убийства при ее появлении. Проблема только в том, что чакра как появилась, так и пропала. Как позже выяснилось, вместе со всей Легендарной троицей.

Для меня самого в теле Охеми мое собственное исчезновение в оригинальном теле тоже стало неожиданностью. Вернувшись из Шиккоцурин в Коноху, я оказался сразу же подряжен на защиту деревни. Правда, тогда было непонятно от кого и кого защищать, началась даже подготовка к эвакуации гражданских. Потом стало потише. И вот тогда я ощутил, что как-то странно себя чувствую в нынешнем теле. Навалилась резкая усталость. В целом, в этом нет ничего удивительного после посещения Шиккоцурин и полных суток, проведенных на ногах. Нужно было просто отдохнуть и поспать. Проблема была в том, что сон не принес облегчения. И я не смог во время сна синхронизироваться с самим собой, техника клонирования не обновилась. Я вообще не смог толком уснуть, просто провалился в странное забытье, в котором перемешались явь и сон.

Что-то было не так. И я был не в состоянии понять что. Это и привело меня в больницу. Может, я был отравлен в Шиккоцурин. Тогда ирьенины смогут помочь. Я, конечно, осмотрел сам себя, но надежда на то, что я что-то упустил, еще есть. Надеяться на собственную некомпетентность и отравление, конечно, глупо, но если я не отравлен и не заражен, тогда у меня могут быть более серьезные проблемы. И мне все равно с ними нужно было прийти сюда, потому что в госпитале сейчас находились Цунаде и Джирайя. От них, не имея возможности связаться с другими частями сознания, я надеялся получить информацию о том, что произошло со мной. С Орочимару.

— Охеми, — окликнула меня обладательница мягкого, глубокого голоса.

— Микото? — поднял я взгляд на неслышно подошедшую ко мне Учиха и медленно встал со скамьи, на которой сидел. — Как ты здесь… В смысле, ты ведь была здорова. Почему ты здесь?

Микото ответила не сразу. Долгие секунды она сверлила меня внимательным взглядом. Мне было сложно что-то прочитать в ее темных глазах. Кажется, она чем-то обеспокоена.

— Ты в порядке? — наконец спросила Микото, подойдя ближе и потрогав лоб, после чего, нахмурившись, констатировала: — Горячий.

— Может, отравление, — накрыв ладонь Учиха своей, ответил я. — Или болезнь. Тогда тебе сейчас лучше поберечь себя.

— Ты и заболел? Отравился? — выразила сомнение Микото.

— Я был в Шиккоцурин. Там опасно, — устало ответил я, тоскливо покосившись на скамью. — Раз уж ты не думаешь поберечься, то давай сядем. И ты так и не сказала, что с тобой. Почему в больнице?

— Я искала тебя, — ответила Микото. — Нами подсказала, где ты. Я хотела спросить… Что случилось?

— Я и сам задаюсь тем же вопросом, — устало ответил я, прижавшись затылком с стене. — Я отправил древесного клона в Ото. Пока от него нет вестей, там тоже никто не в курсе, что произошло. Орочимару пропал вместе с Джирайей и Цунаде. Супруги вернулись уже без него. Они ранены и вымотаны битвой с неизвестным противником. Я надеялся попасть хоть к Цунаде на правах родственника и ученика, но пока никак.

Вновь взяв паузу на несколько секунд, Микото внимательно рассматривала меня, пока не спросила вновь:

— Так ты в порядке?

Я встретил взгляд женщины, грустно усмехнувшись. Она знает о клонах. Знает о связи разных тел, о том, что Охеми — это лишь один из моих, Орочимару, организмов. И если я не в курсе того, что происходит со мной самим, то ответ на ее вопрос очевиден.

— Нет, я не в порядке, Микото.

Молчаливый вопрос в глазах Учиха после моего ответа был красноречивее любых слов. Если не в порядке, то что же со мной не так? Да, это интересный вопрос. Я проводил опыты с клонами. Если даже один из них умрет, если даже погибнет оригинальное тело, то ничего катастрофического произойти не должно было. Когда основной организм доводился до состояния клинической смерти или когда его запечатывали, ядро сознания можно было перенести в любой из клонов. Это даже проще обычного перерождения. Так что могло помешать это сделать сейчас? Если сон не приносит отдыха сознанию в этом клоне, значит, техника клонирования не обновляется. Если она не обновляется, значит, нет синхронизации с ядром. Что мешает синхронизации?