Драко наносит ответный удар - Al Azar
— Или профессор Снейп — зельевар с мировым именем, — поддакнул Поттер. — Знаменитый и богатый.
— Так это правда? — удивлённо спросил Перси. — Я что-то такое слышал, но не придал значения.
Снейп действительно разбогател, причем резко, всего за пару месяцев. Он не терял времени даром и запатентовал лекарство от ожогов магических существ, которое он начал разрабатывать для Драко ещё после первого Тура. Потом зельевар доработал формулу для массового потребления, превратив своё зелье в универсальное лекарство. Это был очень востребованный товар — ожоги, укусы и раны, нанесённые магическим тварями, не лечились ничем, причиняя физическую боль и нанося моральную травму внешним видом.
Яд василиска сейчас был настолько редким ингредиентом, что потребовался рецепт, в котором использовалось его минимальное количество. Яда огромного василиска, убитого Поттером на втором курсе, должно было хватить надолго даже если начать производство зелья в промышленных масштабах. И вот к не знавшему прежде богатства Северусу из всех магических стран сначала ручейками, а потом полноводной рекой потекли галеоны. Драко был очень рад за крёстного. Он прекрасно понимал, что деньги Малфоев и Блэков, которые Снейп вынужден был принимать, не то же самое, что свои собственные.
Конечно же, Снейп поделился выручкой с Гарри, предложив ему как победителю змея и хозяину подземелья не просто честный, а очень щедрый процент. К тому же Поттер предложил записи Салазара Слизерина, которые легли в основу разработки. Таким образом у Гарри гораздо раньше, чем он предполагал, появилась возможность начать выплачивать Драко долг — те сумасшедшие деньги, которыми лорд Блэк его ссудил, чтобы выполнить обязательства рода Слизерин перед банком.
В прессе Снейпа восхваляли за это изобретение так же сильно, как до этого ругали за сомнительное прошлое, поэтому здравомыслящие волшебники не спешили верить новостям из газет.
— А вы знаете, что из-за границы вернулась Гризельда Марчбэнкс? — вдруг вспомнил новость Перси.
Гризельда прекрасно ориентировалась в обстановке в стране, даже уехав из неё. Теперь угроза допроса по поводу крестражей миновала, и она вернулась. Тема якорей Тёмного лорда больше не была под запретом, напротив, сегодня решением Визенгамота она официально была признана важной настолько, что Драко добился освобождения отца и других его сподвижников, чтобы они искали и ликвидировали крестражи. Драко хотел бы обладать подобной интуицией и умением просчитывать всё наперёд, качествами, которыми в полной мере обладала эта выдающаяся старая леди. Гризельда настолько точно рассчитала время своего возвращения, что снова оказалась в центре событий.
— Отлично! — оживился Малфой. — Гарри, надо бы нанести ей визит.
— Я лично скажу ей спасибо за гоблинское заклинание «Почувствуй сердцем», даже если она тогда пошутила, — согласился Поттер.
Перси захотел узнать подробности.
— Спрошу у Билла, есть ли у гоблинов такое заклинание. Но даже если Гризельда его придумала, у вас, парни, всё равно есть причина испытывать к ней благодарность, — сказал он, выслушав эмоциональный рассказ.
Так, разговаривая, молодые лорды медленно шли по главной улице магического Лондона. Они специально не затрагивали самую неприятную для всех троих тему, в которую входило всё, что касалось Дамблдора. Недавно в прессе появилась информация о месте захоронения убитого Поттером директора Хогвартса. Сначала его хотели похоронить в родной Годриковой впадине рядом с семьей, а потом в Министерстве приняли решение сохранить в тайне место его погребения. Слишком многие выражали горячее желание плюнуть на его могилу, а кое-кто мог не ограничиться плевком.
Сейчас шло расследование причин, почему светлый волшебник так поступил, полностью перечеркнув за короткое время все свои былые заслуги. Официальных итогов ещё не было, но в прессе и среди населения все больше и больше высказывались в пользу версии, что причиной было банальное сумасшествие.
Действительно, всё указывало на то, что Альбус Дамблдор, обладатель длинного имени и не менее длинного жизненного пути, последние годы жизни явно был не в себе и не отделял реальность от плодов своего воспалённого сознания, доказав, что является обладателем не такого уж хорошо организованного разума.
В самом деле, невозможно иначе объяснить, почему гордость британской нации Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, вдруг объявляется его покровителем Дамблдором новым Темным лордом. В случае с Гарри даже титул лорда Слизерин казался обывателям чем-то сугубо положительным, ведь Слизерин — прославленный волшебник древности, один из основателей школы Хогвартс. То, что Салазар преследовал грязнокровок, в данном контексте не упоминалось.
А то, что именно Гарри убил Дамблдора, так это потому, что тот на него напал. В кои-то веки Поттеру не приходилось ничего добавлять, чтобы объяснить, как было дело. Никто не обвинял в кознях и лорда Блэка, угодившего в результате нападения на больничную койку, в основном потому, что главный обвинитель Драко к всеобщему облегчению был наконец-то мёртв.
И только очень немногие несмело напоминали, что Дамблдор, масштаб личности которого все эти годы являлся мерилом величия волшебника, мог иметь причины вернуть Сами-Знаете-Кого, а трагические происшествия с учениками, дважды случившиеся на Турнире, могли быть частью его до мелочей продуманного, но непонятного посторонним плана.
Интуиция подсказывала Драко, что в Министерстве с радостью ухватятся за настроения толпы и пойдут самым простым путем — объявят Альбуса сумасшедшим, невзирая на факты. Дозированные порции информации из ведомства, возглавляемого Амелией Боунс, с которой Драко продолжал плотное сотрудничество, намекали, что власти предпочтут замять любые упоминания теории заговора, чтобы магическая Британия под руководством нынешнего (или любого другого министра) выглядела единым сплоченным организмом.
Лорд Блэк был совсем не против признания Дамблдора сумасшедшим. Хотел ли Драко лично отомстить директору? Друзья знали, что Драко абсолютно незлопамятный: отомстил и забыл. Так Драко и действовал и конечно же, не упустил бы случая собственноручно разделаться с Дамблдором, если бы представился случай. Однако сейчас рассуждать о сладости мести было абсолютно бессмысленно — мёртвый лев ничем не отличается от мёртвой собаки. Сколько бы неприятностей не причинил
