Звезда на излом - Мария Кимури
__________
* Слово «товарищ» исходно относится к торговле, напоминаю, и означает партнера по торговым делам, по торговой поездке
___________
И взглядом попросил помощи Морьо, не в силах долго выдержать торжественность речей. Карнистир вскочил, поднял кубок и понес что-то длинное и возвышенное во здравие союзника. Ему было привычно в любом состоянии.
Подарок спрятали в деревянный футляр, обитый кожей внутри и снаружи, и вынесли в гостевые покои. Все повеселели, даже Руссандол воодушевился: попробовал подаренную жгучую настойку, под нее и хорошее настроение уговорил половину своего мяса. Наугрим пили, многословно восхваляли таланты и доблести хозяев, громко стуча пивными кружками. Звучали уверения в дружбе и военной помощи, обсуждался обмен гномьей стали на инструменты и украшения в будущем году. Словом, пир удался. Потом, уже после всего, Морьо долго за это благодарили.
Потому что неприятности начались, едва лишь пир закончился, а гости стали расходиться, довольно поглаживая бороды.
2
Стража крепости во внешних коридорах смотрела… Странно и напряжённо. Среди наугрим, с которыми смешались недопущенные на пир их младшие спутники и слуги, стало раздаваться недовольное бормотание.
— Кано Макалаурэ, — один из тех самых стражей, смущенных и настороженных, обратился именно к нему, не дожидаясь Руссандола. — Старшина южных людей воду мутит. Он был недоволен, что их на пир не пригласили, выпил и пустился рассказывать, что кано Майтимо достойных союзников, вроде них, не уважает и опасается, и в себе ли он, если так поступает.
— Он самоубийца? — подумал Макалаурэ вслух. — Или выпил так много, что последний ум растерял?
— Пьет он умело, ум не особо притом теряет, — сказал стражник, помявшись.
— Ты с ним пил, значит.
— Да. В тот раз.
— И выболтал лишнего, — Макалаурэ вспомнил рассказ Среднего.
— Я готов принять наказание, кано Макалаурэ. Но если он думал, что страх меня заставит молчать, то ошибается.
— Он говорил ещё что-то?
— Он пришел от гномов, с которыми пил до того. Мог и им наговорить разного.
— Карнистир предупредил, что после приезда южан среди людей и гномов поползли слухи о болезни кано Майтимо. Твоя болтовня может очень дорого обойтись нам.
Мужчина понурил голову и отчётливо съежился внутри.
— Но ты пришел предупредить, и это было вовремя, — ободрил его Макалаурэ. — Много ли он говорил с людьми со вчерашнего?
— Он шатался по нижней крепости перед тем как погасили огни, но его быстро отослали во внешний гостевой дом, — припомнил страж.
— Интересно, с чего он так расхрабрился теперь. И чего так боишься ты?
— Голову мне кано Майтимо оторвёт, вот чего. Или выгонит в степь к гаурам вонючим.
— Ни то, ни другое, — отрезал Макалаурэ. — Я сам решу, как быть с тобой. Будь при мне, понадобится свидетель.
Наугрим гомонили все громче, наконец, Бреннин грубо угомонил их и повернулся к хозяину. Нет, к хозяевам: Руссандол вышел из пиршественного зала одним из последних.
— Никто не скажет, что Бреннин, сын Нэннина, обсуждает дела достойных хозяев за глаза, — чопорно начал гном, и Макалаурэ понял, что неприятности явились и сейчас вольготно устроятся у всех на виду. Вот и Морьо, идущий следом за Старшим, насторожился…
— Люди, гостящие в твоей крепости, утверждают, князь Маэдрос, что твое нездоровье вызвано не растущей силой Севера, а отказом от вашей Клятвы! Я не могу не спросить, как возможно такое, и почему эти люди смеют распускать языки?
— Болтунов сюда, немедленно! — Рявкнул Морьо ближайшим стражам до того, как ошеломленный Руссандол хотя бы рот открыл. — Кому-то языки надоели, я смотрю! Старшину южан приведите!
— Волк меня загрызи… — пробормотал Амбарусса. — Чего они добиваются?
— Опозорить нас перед наугрим? — нахмурился Амбарто. — В их глазах отказ от Клятвы отцу уронит нас ниже всех подвалов!
— Или рассорить нас с южанами вовсе, потому что болтуна я живым не отпущу! — Морьо стиснул кулаки. — Однако, как удачно, что убавился их отряд в дороге, оставшиеся драки не устроят…
— Это будет мое дело, — хрипло прервал его Руссандол.
«Дурость напоказ, — думал Макалаурэ, глядя, как толпятся гномы, не желая уходить из галереи, и как внизу за узкими окнами суетятся стражи-халадины во внутреннем дворе. — И это плохо. Морьо не атани, голову не пропьет никогда… Как бы мы ни поступили, с кем-то да рассоримся обязательно. Наверняка на то и расчёт».
Стражи привели главу южан, а следом заявились помощники, и охрана его шумела за воротами. Надо сказать, держался тот спокойно. То ли нетруслив, то ли глуп в этом месте себя, но тогда бы он не добился успеха в деле...
Руссандол нетерпеливым жестом отодвинул Макалаурэ, который по привычке последних лет хотел повести разговор, и заговорил сам.
— Кхенди Упрямец, старшина купцов, — и сухой и холодный голос Старшего ничего хорошего купцу не сулил, — повтори мне в глаза то, о чем твои люди говорили с моими людьми и с наугрим в гостевом доме.
— Я всегда учил своих людей держать языки за зубами, — ответил купеческий старшина сдержанно.
— Этот человек признался мне, — вмешался Макалаурэ, — что твои люди выспрашивали его о делах замка, подпоив его, и разносили сплетни вчера и сегодня, рассчитывая на его молчание.
— Свидетель Ренно, — Руссандол покосился недовольно, но не прервал брата, — кто из людей Кхенди говорил с тобой в прошлый приезд или сейчас?
— Его здесь нет, — отозвался страж, оглядев охрану купца, — это был младший родич старшины и его друзья. При мне его называли просто Хени, либо Младший.
— Привести.
Чем злее Руссандол – тем короче он говорит.
…Сплетником стал почти мальчишка. Рост велик — ум короток, говорят люди про таких: рослый, не голодавший, не слишком умный, мнящий себя взрослым. Отличное орудие для других людей, как успел понять Макалаурэ. Причины того, почему люди порой так обходятся друг с другом, он все
