Миа - Украденная жизнь
Приезд тетушки Мардж, прошел феерично. Стоило ей переступить порог дома Дурслей, как в меня сразу же полетел ее увесистый чемодан, от которого я сумел увернуться и привычно возмутился. «Ты, что совсем спятила? А где «здрасте», перед тем как меня попытаешься в очередной раз угробить?!» Тетя Мардж просто просияла. «Вот же, нормальный ребенок, а вы все зомби, зомби». Дальше мы здоровались уже как цивилизованные люди. Несоответствия начались чуть позже, когда я стал заметно тушеваться в присутствии Дурслей, но стоило Мардж отвлечь внимание на себя, я становился прежней язвительной заразой. Мое поведение менялось так разительно, словно кто-то щелкал выключателем. Этого мог не заметить разве что слепой. Тетя Мардж, велела Петунии и Вернону уйти из моего поля зрения, а сама призналась, что ей известно о моих паранормальных способностях и то, что я учусь в специализированной, как раз для таких как я, школе. Меня это не удивило, я лишь предупредил ее, чтобы она не распространялась об этом, иначе ей могут просто стереть память. Дурсли многозначительно переглянулись. Мардж потребовала подробный отчет о моем житье-бытье в этой школе. Я, конечно, рассказал, чего уж скрывать, раз основное она уже знает. Постепенно в разговоре я стал замечать, что мои поступки и действия кажутся мне странными и нехарактерными для меня. Да и вообще, я вел себя как не я, а какой-то затюканный придурок.
В итоге я взвыл и схватился за голову. Что со мной?! Почему я вдруг так полюбил эту идиотскую школу? Почему дружу с рыжим цыганом и заучкой? Почему отказался учиться на заочном в нормальной школе? О какой глубине познаний магических наук в этой школе вообще может идти речь, если Колин Криви провалявшись почти весь свой первый курс на больничной койке в окаменелом состоянии, не остался на второй год, и благополучно учится с остальными своими однокашниками? С чего вдруг семейство Уизли было таким добрым ко мне, еще до того, как я спас их Джинни? Грейнджеры же, ни одной доброй весточки мне не прислали, хоть я вроде как спас их дочь от тролля. Неужели она им не сообщила о столь значительном событии? А Джинни? Таскать при себе столько времени такой темный артефакт и при этом даже в «Истории Хогвартса» написано, что на школе установлены чары защиты от вредоносных темных артефактов. Что это, просто наплевательское отношение школьной администрации или заведомо осознанное попустительство во имя каких-то своих целей? А одержимый преподаватель ЗОТС? Неужели никто не замечал странностей в его поведении, уж ни говоря про то, что от него просто фонило темной магией? К концу курса от него даже особо чувствительные школьники шарахались, а директору хоть бы что, улыбается и стреляет всем глазками. Что вообще вокруг меня происходит? И почему я как баран введусь на все авантюры?
С тетушкой Мардж мы общались допоздна. Дядя Вернон и тетя Петуния не встревали в наш разговор, только периодически ужасались, что подобные вещи могут происходить в школе в конце двадцатого века. Конечно, охватить всю картину того, что со мной сделали и чему подвергли, тогда нам не удалось, но основной вывод из всего услышанного тетушка Мардж сделала - мне основательно «промыли мозги». Схватить меня в охапку и бежать куда глаза глядят, тоже не выход. Дядя Вернон напомнил про нашествие сов перед моим первым курсом и то, что нас нашли даже в хижине на островке в море. Как защитится от вездесущих волшебников? Тетя Мардж долго бушевала и причитала о вседозволенности и безнаказанности ненормальных, на которых нет управы, но в итоге сдалась даже она. Со вздохом заявив, что клин клином вышибают, а вот среди ее знакомых такого «клина» нет. Тут оживилась тетя Петуния и вспомнила про какого-то Адама Коули. То, что я понятия не имею, кто это такой, мои родственники пришли в неописуемый ужас. Одно дело, когда резко меняется поведение в новой среде, а другое когда забываются важные события и конкретные люди. Телефонный номер, оставленный мистером Коули, не отвечал. Меня заставили написать письмо этому незнакомцу и отправить с совой. Хедвиг очень позабавила тетю Мардж, как и система сообщения принятая у волшебников. Как мне объяснили, мистер Коули является бывшим поверенным семьи Поттеров и при встрече с Дурслями и мной, которую я совершенно не помню, вел себя как джентльмен и, вообще, воспитанный человек. Но несколько часов спустя сова вернулась с так и не распечатанным посланием - не смогла найти адресата.
Тут Дурсли вспомнили, что у меня был ключ от сейфа, которым я могу пользоваться, пока не получу остальные средства семьи. Я же помнил, что ключ благополучно остался у Хагрида и он вернул его Дамблдору. А затем, почему-то, ключ от моего сейфа осел у Молли Уизли. Вот тут и мне стало страшно. Очень страшно. Нет, на тот момент я не думал, что меня обворовывают. Но иметь такие расхождения с родственниками в воспоминаниях и теряться, где правда, а где ложь, было просто ужасно. Когда мне поведали о моей жизни до Хогвартса меня уже просто колотила нервная дрожь. Заикаясь, я рассказал им о своей версии воспоминаний. Успокоительные капли, которые Петуния щедрой рукой разливала всем, помогали мало. Постепенно на место страха пришла злость. Мне надо во всем разобраться. Я все еще чувствовал недоверие к Дурслям, но вот не доверять суждениям Мардж у меня оснований не было. Да и сам я чувствовал, даже без их альтернативной версии реальности, что что-то не так. Вот только что именно, сформулировать так и не получалось. Как разобраться где правда, а где ложь? Предложение еще раз написать мистеру Коули, уже воспользовавшись магловской почтой, меня не вдохновила. Я его не знал или не помнил. С чего мне вдруг ему верить? К тому же, негативный настрой на родственников все же остался, не смотря на их поддержку в лице тетушки Мардж. Я просто разрывался на части.
Решение пришло внезапным озарением. Гоблины из банка Гринготтс могут мне помочь, ведь тогда посещая банк с Хагридом, я не сумел их как следует расспросить о моем наследстве. А после первого курса с толпой бедных Уизли в сопровождении, затевать разговор про деньги было как-то совестно. Теперь самое время это исправить. Гоблины знают про мое наследство, возможно, они смогут помочь мне разобраться и с тем, что со мной происходит и кто в этом виноват.
Я тогда, просто физически, не мог обвинить во всем Дамблдора. Я мог за глаза его критиковать, называть маразматиком, но поверить в злой умысел был не в состоянии. Точно так и с семьей Уизли. Они меня раздражали, были шумными и навязчивыми, но поверить в то, что они меня просто используют, у меня не получалось. Дурсли не возражали, чтобы я обратился в банк. Дядя даже вызвался подвести меня на следующее утро в Лондон. Сам! Невиданная доброта! А может и не невиданная, а вполне обычная для Дурслей? Проклятье!
* * *
В банк Гринготтс я, как и планировал, попал на следующее утро. Краснея и заикаясь, я все же сподобился сформулировать интересующий меня вопрос: что там с моим наследством? Заведовал средствами Поттеров в банке, уже известный мне гоблин Крюкохват. В его крошечный и заваленный бумагами кабинет меня и проводили. Разговор выдался не из приятных.
Из-за того, что мои родители не оформили свое завещание как следует, все счета Поттеров были заморожены, а инвестиции отозваны. То есть, деньги в сейфах просто лежали мертвым грузом, а не находились в обороте. Сейчас мне был доступен только маленький детский сейф с небольшой суммой на мое обучение и на карманные расходы. И это была не прихоть родителей, не их последняя воля в завещании, которого так никто и не видел. Просто традиционно во всех уважаемых магических семьях для отпрыска достигшего одиннадцати лет создавался вот такой сейф, чтобы научить наследников или наследниц распоряжаться деньгами. Это положение было оформлено очень давно, когда только волшебники стали доверять хранение своих средств банку гоблинов. Сколько средств должно находиться в детском сейфе, каждая семья решала самостоятельно. И материальный достаток был не основным критерием. При создании таких хранилищ, волшебников больше интересовали вопросы, первый ли это ребенок из нового поколения семьи, мальчик или девочка, унаследовал ли ребенок магию, живы ли его родители или он стал сиротой, ну и прочие нюансы.
Что касается меня, то в день одиннадцатилетия в моем детском сейфе в сумме было пятьдесят тысяч галлеонов. Этого должно было хватить, по мнению моих предков, до моего совершеннолетия. Крюкохват был очень не доволен, как я проматываю свои карманные средства. Ведь прошло всего два года, а на моем счету в остатке всего лишь чуть больше двадцати тысяч галлеонов. Что же будет с имуществом Поттеров когда я вступлю в наследство? Разве можно так сорить деньгами?
Вот тогда у меня началась настоящая истерика! Это я сорю деньгами?! Да за эти два года я потратил едва ли сотню галлеонов! Я понятия не имею на что идут эти средства! Может на оплату учебы в Хогвартсе? Ах, нет, учеба в этой школе бесплатная! Тогда может уважаемый Крюкохват, поведает мне, как и на что я трачу деньги! О, он мне поведал, а еще продемонстрировал кучу писем в банк за моей подписью. Это сколько же я тратил на одежду, новые метлы, сладости и экзотическую кухню, пренебрегая простой едой в школе! А оплата несуществующих репетиторов, как по магическим, так и по магловским предметам, которых я не изучал! Еще я, оказывается, очень щедрый! Я делал очень дорогие подарки своим друзьям. А семье Уизли я широким жестом оплатил поездку в Египет. Какие там семьсот галлеонов?! Пять тысяч, для круглого счета. Да и Молли Уизли предоставила банку доверенность, тоже подписанную мной, что может брать средства из моего сейфа по мере необходимости.
