Личный опыт - Владарг Дельсат
Часть 11
— Мия! Мия! Я не понимаю… — маленькая девочка, разумеется, слышала все, что сказала юная целительница. — Ей не больно?— Немного больно, все-таки, — наставница присела рядом с Тринадцатой, обнимая ее. — Этот дядя забрал себе ее боль, видишь?— Вижу, — кивнула малышка, — он, значит, не бяка. Но почему она тогда хнычет и в коляске? Тетя Магия! Лили помнит, что сделала?— Помнит, — кивнула женщина, подходя к малышке, чтобы погладить. — Она все отлично помнит и осознает, но тут я бессильна, Северус принес себя в жертву добровольно.— Ребенок не любит коляску, — улыбнулась Мия. — Помнишь, как плакала Гермиона и как тяжело было нашей целительнице?— Значит, она это специально… — задумчиво проговорила Тринадцатая. — А зачем? Чтобы… чтобы жалели?! — внезапно поняла она. — Чтобы ее жалели и делали для нее все? Но… но… разве так можно? Целительнице больно, а она даже вопреки, а эта…— Ей так удобнее, маленькая, — попробовала объяснить ребенку Магия. — Сознание у нее взрослое… У Геры сознание из-за боли стало больше детским, но она все равно держится, а у Лили сознание взрослое, взрослая память, вот она и делает то, к чему привыкла.— А целительница может ее вылечить? — поинтересовалась маленькая девочка в сверкающем платье. — Ну, проклятие магического наказания они же сняли, да?— Может, — что-то сделала Магия. — Ты хочешь оборвать связь, чтобы она чувствовала все то, что должна была?— Если внутри она не ребенок, то… — вздохнула Тринадцатая. — Пусть дядя будет свободен, а она получит свое наказание. Может быть, это ее чему-то научит… Или по попе дать… Но по попе просто страшно будет…Статная женщина в платье, по которому, огрызаясь молниями, плыли грозовые облака, махнула рукой, обрывая связь добровольной жертвы. Где-то внизу взрослый мужчина в первую минуту заплакал от облегчения — исчезла многолетняя изнуряющая боль, а старательно державшая грустное лицо выглядевшая девочкой Лили вдруг почувствовала прошившую запястья боль, которая была такой сильной, что девочка потеряла сознание, вызвав ажиотаж.
Разговаривавшая с магом Петером Ленка повторно наложила диагностику, удивившись. Проклятий на Лили не было, а была, скорее, калька состояния доктора Лены, что та увидела по диагностическим чарам, точнее, по их ответу. Получалось, что пока больно Ленке, будет больно и Лили, это было странным. Наложив еще раз диагностику, юная целительница убедилась в своей правоте, с тихим стоном откинувшись на спинку кресла.
— Разрешишь, целительница? — поинтересовался датский маг, на что девочка только кивнула — ни на что больше сил не было. Мужчина наложил обезболивающие чары, отчего Ленка только вздохнула, смаргивая слезы.
— Она теперь чувствует такую же боль, — тихо произнесла зеленоглазая целительница. — Не знаю, почему, но тут еще есть связь — Лили копирует мое состояние, то есть ее лечить, пока не вылечена я, просто бесполезно. Не понимаю…
— В теле этой девочки живет та, что породила твое тело, — матерью эту даму называть Петер почему-то не стал. — Услышав о пророчестве, она просила своего друга Северуса помочь, рассказав ему о том, что хочет тебя защитить…
— А на самом деле? — поинтересовалась услышавшая недоговоренность Ленка. О том, что Лили смотрели менталисты, она знала — очень уж много оказалось неясностей.
— А на самом деле… — верховный маг вздохнул. — Лили Эванс обнаружила при помощи своего друга зелья у себя в крови, но решила устроиться получше — выйдя замуж за богатого Поттера, а не любившего ее, но почти нищего Снейпа. Так бывает…
— Действительно, бывает, — кивнула Ленка, твердо знавшая, что бывает и не такое. — Ну хорошо, а дальше?
— Пророчество, озвученное Дамблдором, говорит о противостоянии, но Лили подумала о том, что его можно интерпретировать, как… брак, — запнувшись, объяснил маг, решивший поговорить об этом с девочкой наедине, потому что верил, что целительница истерику не устроит, в отличие от Алисии, после Омута просто плакавшей. — Лили вступила в переговоры с Темным Лордом, участвовала в тех событиях, которые унесли жизнь твоего отца, и наложила подчинение на Сириуса.
— То есть предала доверившихся ей людей, для начала сменив мне пол в утробе, что не зря запрещается, — задумчиво проговорила доктор Лена, не зная, как относиться к биологической матери тела. Петунью принуждали плохо относиться к ней, а вот Лили, получается, просто играла жизнями… зачем? — Зачем она это делала?
— Ей хотелось положения и денег, — вздохнул датский целитель, понимая, что Герания такого просто не поймет, но Ленка медленно кивнула, принимая объяснения.
— А потом она лет в пять адаптировалась к своему положению, потому что проснулась память, — проговорила все понявшая целительница. — И решила его использовать?
— Ты все правильно поняла… Кстати, ты знаешь, что Дадли… — начал говорить Петер, но замер от жеста целительницы.
— Я запрещаю вам кому бы то ни было об этом говорить, — строго произнесла Ленка. — Но, если найдете корни, буду вам благодарна.
Внезапно обнаружившая, что симулируемая ею боль наличествует в реальности, Лили испугалась, потом попыталась устроить истерику, отчего стало только хуже, потом долго плакала, пока с ней не поговорил маггловский психиатр, приведя в пример Ленку. И Лили… Возненавидела целительницу, желая той… В общем, много разного желала не поверившая в то, что семилетняя девочка может быть истинной целительницей, Лили.
Но Ленка об этом не знала, а как облегчить жизнь новенькой, врачи уже знали и так, занявшись не самым простым трудом. В отличие от Герании, очень похожая на нее внешне пациентка оказалась капризной и истеричной, выводя из себя медицинский персонал. Северусу Снейпу просто показали воспоминания «его Лили», отчего использованный мужчина долго плакал, не стесняясь никого, а потом покинул страну в неизвестном направлении. Петунья же высказалась в том ключе, что Лили не хватает ремня, но сейчас уже поздно. Что делать с капризной девочкой, внезапно ощутившей все то, что симулировала, не знал никто, даже покачивавший головой психиатр. В своем состоянии рыжая винила всех вокруг — врачей, Геранию, Северуса, покойного Джеймса, погибшего, чтобы защитить ее… Но себя Лили, конечно же, наказала сама.
Ленке нужен был ночью кислород, чтобы нормально спать, потому что лечить себя девочка еще не могла — нужно было набрать массу тела и
