Личный опыт - Владарг Дельсат
— Подождите, вы попытались перенести откат на себя? — маг-дознаватель выглядел ошарашенным. Теперь он понимал, почему стрелка указала на мистера Снейпа, хотя вины его в случившемся не было — мужчина пытался спасти подругу.
— Но у меня не вышло, — вздохнул Северус. — Лили исполнилось пять, когда ее начали мучить сильные боли… И вот теперь она не может ходить…
Магический откат за глупость копировал на матери состояние ребенка, потому Лили помочь могла только истинный целитель. Девочку следовало доставить по известному адресу, а мистеру Снейпу объяснить, почему он не виноват в произошедшем. Очень уж сильно винил себя мужчина, причем, создавалось ощущение, что вообще во всем. Порекомендовав консультацию специалиста и даже выдав визитную карточку, зельевара отпустили.
***
Устав от попыток решить проблемы своего организма, Ленка наложила диагностику на Дадли. Чары диагностики были болезненными еще и потому, что нужно было снимать ортез. Суставы, наконец, начали вести себя как положено и в бандажах не болели, но вот вне… Именно поэтому девочка старалась работать быстро — боль она, как и все дети, не любила. Отзыв чар показал, что брат — не родной по крови, то есть даже близко нет, а еще — повреждение головного мозга, которое Ленка сразу же и залечила.
Дадли, глядя на плавные движения сестры, едва сдерживающей слезы, вдруг почувствовал, что по его телу сначала прокатилась волна щекотки, а потом уже и как будто солнышко засияло — исчезла легкая слабость и усталость, отчего мальчик заулыбался, чтобы затем натянуть ортез на измучившую себя гимнастикой сестру. Дадли понимал, что это необходимо — то, что делает Гера, но было так жалко девочку, которой было больно, просто до слез.
— Теперь у тебя больше не будет болеть голова, — улыбнулась Ленка так много сделавшему для нее мальчику. — А у меня… хм… нет, не могу пока, — пригорюнилась она, но Дадли сразу же обнял сестру, и стало как-то теплее на душе.
— Мама внешне изменилась, — заметил мальчик, глядя на Петунью, на лице которой теперь сияли ярко-зеленые глаза. — Но осталась доброй… Только иногда смотрит непонятно…
— Рано или поздно расскажет, — хмыкнула девочка, снова рассматривая картинку внутренней себя. — А нас пора кормить…
— Сестренка, а что ты делаешь? — заинтересовалась Гермиона, что-то уловив.
— Ну вот смотри, — Ленка, не подумав, вывела проекцию внутреннего состояния. — Так я выгляжу изнутри, видишь?
— Вижу! — хором ответили и Дадли, и Гермиона.
— Значит, вы оба маги, — проинформировала их девочка. — Но это не главное. Вот, где желтое — можно вылечить, а где красное — пока нельзя. Но в организме человека все связано и, если вылечить вот тут, — она показала на проекции. — То будет хуже вот тут…
— Значит, ты ищешь место, которое лечить? — поняла кудрявая уже сестренка. — А меня также можно?
— Можно, — кивнула девочка, снимая ортез. — Ой… — боль прострелила очень уж сильно. — Получается, что пока нельзя, больно…
— Не надо, если больно, — попросила Гермиона. — Я подожду…
В этот момент принесли обед, которым дети и занялись… Точнее, занялись Дадли и Петунья, кормя Геру и Гермиону, потому что обеим пока еще было сложно кушать самостоятельно. Гермиона думала обо всех изменениях в жизни, а Ленка размышляла о том, что лечить в первую очередь. Получалось, что ЖКТ, потому что на все остальное сил не хватало.
После обеда немного отдохнувшая Ленка смогла наложить диагностику на Гермиону. Местные доктора оказались правы — проблемы кудрявой девочки генетикой не были, только результатом жестокого воспитания. Пальцы можно было исправить во сне, мочекаменную болезнь и сопутствующие ей Ленка исправила сразу же, вот с сердцем было уже посложнее, поэтому девочке нужен был отдых, о чем она и рассказала своей сестренке. Боль в утомленных суставах нарастала.
— Скоро я буду бояться снимать ортез, — грустно призналась Ленка. — А у большинства чар движения руками обязательные…
— Не надо, пожалуйста! — Гермионе, конечно, хотелось бы выздороветь, но вот мучить Геранию — совсем нет, поэтому кудрявая девочка уже готова была отказаться.
— Ладно, тогда отдохнем и погуляем, — предложила Ленка, на что все, конечно же, согласились, даже взрослые. Приближалось лето, наверное поэтому детей начали выпускать из бункера. Так думала Ленка, не знавшая о том, что основные эмоции, которые сейчас испытывают британские маги — это страх, ужас и недоумение типа «а меня-то за что?».
— Скоро каникулы, — задумчиво произнес Дадли. — На этот раз мы хорошо отметим твой день Рождения…
Ответить Ленка не успела — у главного входа остановился автомобиль, из которого аккуратно вынули рыжеволосую девочку, достали и разложили коляску, чтобы затем усадить ту внутрь. Новенькая тихо плакала, потому Гермиона и Гера поспешили к ней. Перед ними в инвалидной коляске сидела… Она была очень похожа на Геру, Гермиона это сразу увидела, только хныкала, чего Герания себе никогда не позволяла, насколько помнил Дадли. Могла плакать, а вот так хныкать — нет.
— Привет, — Ленка улыбнулась новенькой, подъехав поближе. Нужно было наложить диагностику, но девочка уже очень устала, потому собиралась с силами перед болью. — Меня Гера зовут, а это Гермиона и Дадли.
— Привет, — всхлипнула незнакомка. — Я Лили… — она будто не хотела смотреть в Ленкины глаза, чем сильно ту заинтересовала.
— Ты болеешь? — поинтересовалась Гермиона, пока Ленка обреченно стягивала ортез.
— Да… мне очень больно… — прохныкала Лили. — А ходить я уже не могу… — она будто бы давила на жалость, было что-то такое фальшивое в ее хныканье, да и руки в бандажах лежали иначе, чем у Геры, Дадли это очень хорошо видел. То есть или девочка обманывала, или… все равно обманывала, потому что мальчик помнил, как выглядит настоящая боль.
Ленка накладывала чары, не понимая, что видит. У девочки получалось, что сидящая перед ней Лили испытывает боли, но вполне терпимые, сбрасывая свою боль кому-то другому. Это было нечестно и очень некрасиво, но обрывать связь юная целительница не стала, решив сначала спросить совета у мамы. Лили себя вела странно, как будто ожидала, что все вокруг начнут вокруг нее бегать.
— Что скажете, целитель? — услышала Ленка знакомый голос, когда Лили увезли.
— Притворяется она… — вздохнула девочка. — Боль у нее максимум тройка, ходить может, а все
