Звездные войны.Записки юного целителя - JuliaFF
***
Подготовить больного к операции и без меня нашлось кому. За недели здесь я начала забывать о том, что мы находимся в крупнейшем медицинском центре столицы. В нашем распоряжении отдельный бокс, в который без особой нужды не заходит даже персонал. Только дроиды.
А тут народу понабежало. Одних реаниматологов – семеро разумных.
– Посторонитесь, деточка. Дело у нас ответственное. Хотелось бы без дилетантских неожиданностей.
Квадратного вида неймодианец изобразил улыбку, чтобы подсластить момент моего выпроваживания из палаты. Спорить сразу с семерыми реаниматологами плюс три примкнувших к ним нарколога бессмысленно. Сила тут бессильна. Они преисполнены решимости сделать порученное дело, и в моей помощи не нуждаются. Поэтому предпочитаю не связываться и делаю шаг назад.
Перед тем, как начать переключать системы жизнеобеспечения со стационарных приборов, на мобильные, бригада тщательно просканировала состояние пациента.
– Хм, несмотря на все эти шарлатанские так сказать «методики», все не так уж и плохо.
– Организм молодой, сильный.
– Надеюсь, на этот раз без шаманов, с нормальным наркозом работать будем?
Эти слова не предназначались для моих ушей. Именно поэтому обида оказалась особенно острой. За что они о нас так? Я понимаю, сейчас вся мощь СМИ направлена на шельмование джедаев. Здесь оно легло на благодатную почву: несколько веков конкурентного противостояния джедайской и классической медицинских школ. Но такое презрение не могло расцвести за считанные дни. Неужели оно вызревало подспудно, и ситх лишь позволил ему выплеснуться наружу?
Мы веками все силы отдавали ради благополучия разумных, а теперь они плюют нам вслед. Между прочем, не только нам! В «шаманских плясках» возле больного ваш любименький Палпатин очень даже участвовал! Я понимаю, эта мысль прозвучала очень по-детски. Но я постаралась подумать об этом как можно отчетливей. Пусть не устыдятся, так хоть испугаются. Только я не учла, что в бригаде не оказалось одаренных. Меня просто некому услышать. Только и осталось, что тихо выйти в коридор.
Какой коридор. Тут целый холл с элементами зимнего сада. Я сюда за все дни и не выходила ни разу. Санузел и комната отдыха находились сразу за палатой. Целая стена в холле занята встроенным аквариумом. Между причудливыми переплетениями тёмно-зелёных водорослей и столбами пузырьков – воздушных «фонтанов» неспешно проплывали золотые рыбины. Одна, особенно крупная и пучеглазая, словно заметив меня, замерла у самого стекла.
– Что, рыба, хорошо тебе там? Живешь – в ус не дуешь, от стены к стене плаваешь. Аквариум тебе чистят, кормят каждый день… Хотя, меня пока что тоже…
В какой-то момент показалась, будто золотая рыба мне подмигивает. Но нет, просто обман зрения из-за текущих из глаз слез. Рыба уплыла, но я продолжала стоять лицом к аквариуму, чтобы вывозящая каталку с Дартом Вейдером бригада не увидела того, что я плачу.
–…присутствие малолетки лишний раз доказывает порочность храмовых практик.
Да что же им тема джедаев покоя не дает? Или перед ситхом преданность новому порядку наперебой демонстрируют. Типа, кома – комой, а вдруг в один глаз подсматривает.
– Перестань уже, - бурчит «квадратный» неймодианец. – Жаль девчонку. Ситх не помрет, так поправится, и что с ней будет?
Вся процессия скрылась за дверями лифта. Возвращаться в палату сил не достало. Устроилась на одном из диванов. Проходящие мимо служащие тактично не обращали внимание на зареванную девчонку. Видимо, принимали за родственницу тяжелого пациента. Всяко лучше, чем за чувствительную к Силе уродину.
***
Император поскромничал. Из операционной Дарт Вейдер на своих ногах вышел. И теперь уже точно это не Энакин Скайуокер. Черный гигант с мерно работающим дыхательным аппаратом слегка неуклюже поклонился Палпатину, удостоился покровительственного похлопывания по плечу, что-то типа: «Ну-ну, друг мой, не стоит благодарности. Это мой долг», и был отправлен во дворец, личные апартаменты осваивать.
Я – следом. Благо, вещей, кроме датапада с историей болезни младшего ситха, у меня не оказалось. Летела естественно не в императорском шатле, а на борту свиты. Но стоило добраться до места, как меня тут же провели в покои лорда.
Замерла в дверях просторного кабинета, где Дарт Вейдер был занят тем, что швырял в стену прозрачный шар. Едва ли шар был стеклянным. Иначе от него давно бы осталась только россыпь мелких осколков. Но ситх поставил перед собой цель непременно раздолбать шар. Или проломить стену. Судя по трещинам на настенной панели, второе гораздо реалистичней. Впрочем, понаблюдав за действом минут десять, я пришла к выводу об отсутствии в действиях Дарта Вейдера цели. Четкие, выверенные движения повторялись раз за разом, но смысла не имели. Наконец меня заметили.
– Падме… Я должен был ее спасти, а вместо этого убил ее…
Шар разлетелся-таки волной даже не осколков – серой мелкой пыли.
– Мне жаль, - отвечаю просто чтобы не молчать. На самом деле сенатора Падме Наберрие мне не жальче, чем любого из погибших в дни переворота.
– А вот этого не надо! Не надо меня жалеть!
Теперь поток огня бьёт мне прямо в лицо. Никогда не думала, что можно задохнуться от чужой ярости. Пячусь, пока не упираюсь спиной в стену. Отступать дальше некуда. Надо защищаться.
– Жалеть? Кого? Вас?! Того, кто годами лгал? Того, кто однажды ночью пришел в мой дом, чтобы убить меня?! Того, кто разрушил мир, который складывался тысячелетие, а теперь удивляется, почему это обломки мира погребли и его самого?!
– Вот оно – хваленое джедайское беспристрастие! И ханжество!
Огонь ярости опал. Теперь на меня обрушился лед презрения. Не знаю, что меня обескуражило больше: такая смена настроения или собственная несдержанность, в которой упрекнул меня ситх (вот уж, чья бы банта мычала). В результате начинаю оправдываться.
– Ханжество-то тут причем?
– При всей твоей ненависти к ситхам, добить меня ты не решилась.
– И в мыслях не было.
– А зря.
Лорд Вейдер вдруг сдулся. Ни ярости, ни напора. И даже боль вроде бы поутихла. Осталась пустота. Дырка на том месте, где раньше была душа. Бить в пустоту сразу расхотелось. Колотя кулаками по воздуху, ни до кого нельзя достучаться. Тебя не услышат. Да и что должен услышать тот, кто лучше меня понимает,
